– Я не знаю, что такое пенне, – сказала Рита.
Глеб обольстительно улыбнулся:
– Заодно и узнаете.
2
– Ну? Как вам пенне? – поинтересовался Глеб.
– Не знаю, еще не поняла. – Рита еще немного пожевала. – Вроде неплохо, но… макароны какие-то недоваренные.
Глеб посмотрел на нее подозрительным взглядом, словно не мог понять: шутит она или говорит всерьез. Рита вдруг вспомнила строки, прочитанные в книжке «С поварешкой вокруг света», которую она читала дней пять назад для общего развития. Там было написано, что итальянские макароны и должны быть слегка недоваренными. Кажется, это состояние (когда тесто противно липнет к зубам») называется у них «аль денте».
Рита улыбнулась и поспешила исправить ошибку.
– Шучу, – сказала она. – Паста четкая. И с «аль денте» все в порядке. И с прованскими травами не переборщили. Самый цимус.
Глеб выслушал ее с улыбкой, но во взгляде его сквозило легкое удивление. Рита поняла, что от словечек «четко» и «самый цимус» придется воздерживаться.
– Послушайте, Марго, – снова заговорил Глеб, – ваше прошлое для всех нас остается тайной.
– Да нет никакой тайны, – не глядя ему в глаза и ковыряя вилкой итальянские макароны, сказала Рита.
– Не скажите, – возразил Глеб. Он зорко и внимательно глянул на нее и сказал: – Не понимаю, как женщина с вашей внешностью и вашими способностями могла так долго прозябать в простых «училках»?
– Мне нравилось быть «училкой», – по-прежнему не глядя ему в глаза, сказала Рита.
Глеб хотел еще что-то спросить, но в эту секунду к их столику подошел коротко стриженный верзила в дешевой куртке и с бутылкой дорогущего коньяка в руке.
– Уважаемые, я извиняюсь, – пробасил незнакомец, улыбнувшись Рите и Глебу щербатым ртом. – Можно присесть за ваш столик?
Лицо Глеба тут же стало неприязненным и слегка брезгливым.
– Это еще зачем? – сухо спросил он.
Детина улыбнулся еще шире и сказал извиняющимся голосом:
– Скучно бухать одному. Жратва здесь голимая – макароны да рис. У официантов морды кирпичом, в зале почти пусто. А вы вроде похожи на нормальных людей. Вот я и подумал: познакомимся, посидим. Я только что с вахты, работаю в Югре на буровой. Так что бухло и закуски за мой счет. А? Вы как?
Глеб поморщился.
– Мы никак, – грубо сказал он. – Слушай, вахтовик, иди-ка ты своей дорогой.
Улыбка медленно сползла с широких губ верзилы. Он сдвинул брови и сухо уточнил у Глеба:
– Грубишь?
Лицо его слегка побагровело, а веки прищурились. Рита много раз видела подобное выражение на лицах дружков своего мужа и знала, что последует дальше. Спасая ситуацию, она слегка тронула верзилу за руку и сказала:
– Простите моего приятеля. Он сегодня не в духе. У него… на работе большие проблемы.
Кровь отлила от лица верзилы-бурильщика.
– А, ну тогда не буду доставать, – примирительно сказал он. – Извиняйте, ежель что не так.
Работяга вздохнул, повернулся и зашагал к своему столику.
– Дебил, – тихо, с отвращением проговорил Глеб. – Чмо провинциальное.
Рита посмотрела на Глеба долгим взглядом и вдруг спросила:
– А правда, почему бы вам с ним не выпить и не поговорить?
– Мне? – удивленно приподнял брови Глеб. – Зачем?
– А вдруг у него радость. Например, сын родился. Поддержали бы человека, разделили бы с ним радость. А может, нашли бы себе нового друга. Может быть, он очень хороший и интересный человек.
– Кто? Этот даун? – Глеб усмехнулся. – Знаете, Маргарита Алексеевна, мне диалоги с этой «ватой» напоминают дегустацию. Когда в дегустации марочных вин принимает участие вонючий, синемордый колдырь. Зачем ему все эти «тонкие оттенки ванили и земляники», если его пасть привыкла к аромату стекломоя и пряности огурчика, засоленного в собственных носках?
– Вата? – переспросила Рита.
– Что? – не расслышал Глеб.
– Вы назвали его «ватой».
– А, это. – Глеб улыбнулся. – Вата – ватник – фуфайка. Плебс, одним словом.
– А вы, значит, белая кость?
Глеб усмехнулся:
– А вы в этом сомневаетесь?
– И кровь в ваших венах течет, наверное, голубая?
– Кровь у меня красная, как и у этого колдыря. Но на этом наше сходство с ним заканчивается. Он стоит на другой ступени эволюции.
– Более низкой? – уточнила Рита.
– Разумеется.
Рита хмыкнула.
– Вы очень искренний человек, Глеб.
– Только с близкими мне по духу людьми. – Он поднял бокал с «Вальполичеллой» и провозгласил: – Ваше здоровье!
Рита посмотрела, как он пьет, и вдруг со всей отчетливостью поняла, что Глеб Черных ей неприятен. И что он об этом прекрасно знает. Она взяла бокал и с улыбкой сказала:
– За то, чтобы мы всегда оставались друзьями!
И выпили вино до дна.
В конце рабочего дня случилась еще одна неприятность. Когда Рита шла по холлу к выходу из здания, на пути у нее возникла кадровичка Вика Силуянова, холодновато-вежливая, опрятная.
– Здравствуйте, Маргарита Алексеевна! – поприветствовала она Риту.
– Добрый день! – отозвалась Рита, глядя на холодное лицо кадровички.
– Вы принесли паспорт? Мне нужно записать ваши паспортные данные, помните?
– Ах, да. – Рита кивнула. – Только я снова забыла, – виновато проговорила она.
Кадровичка вежливо ей улыбнулась:
– Не беда. Принесете потом. Только не затягивайте, ладно? Мне нужны ваши данные для отчетности.
– Хорошо, – улыбнулась ей в ответ Рита. – Обязательно принесу.
Лифт остановился на втором этаже, кадровичка кивнула Рите и вышла. Двери лифта закрылись, и он поехал дальше. Рита облегченно вздохнула. Но тут же задумчиво нахмурилась. Прийти с настоящим паспортом Рита в отдел персонала не могла. Во-первых, она уже соврала насчет фамилии. А во-вторых… никто не должен был узнать, что помощник аналитика Маргарита Алексеевна – это та самая Рита Суханкина, которая мыла мужской туалет и которой один из ведущих топ-менеджеров компании Глеб Черных написал на туфли. Никогда!
А значит, надо было что-то делать. Как-то решать эту проблему. И чем скорее, тем лучше.
3
– Привет, ма! – поприветствовал ее Лешка.
– Привет, мамулечка! – веселым колокольчиком прозвенела Лизка.
Рита, едва успевшая войти в прихожую, наклонилась и обняла дочку, та немедленно впилась ей поцелуем в губы.
– Мамочка, а когда у тебя будет прическа, как раньше?
Рита улыбнулась:
– А тебе не нравится моя нынешняя прическа?
– Нравится, – сказала Лиза. – Но к той я больше привыкла.
– Ничего, привыкнешь и к этой, – сказала вышедшая из комнаты Нина. – А теперь отстаньте от матери, дайте ей раздеться и перевести дух. Лиза, поиграй в планшет.
Лиза и Лешка одновременно вспомнили про планшетный компьютер, который Рита подарила им три дня назад, и бросились в комнату наперегонки.
Пока Рита снимала пальто и разувалась, Нина стояла рядом, глядя на нее своим обычным приветливым взглядом.
– Ну? – спросила она – Как работа?
– Нормально, – ответила Рита.
Нина всмотрелась в ее лицо.
– Выглядишь ты неважно, – резюмировала она.
– Голова болит, – сказала Рита, вешая пальто на крючок. – И устала.
– Сделать тебе зеленого чаю?
– Не хочется тебя напрягать…
– Глупости. Ничего ты не напрягаешь. Мой руки, а я пока накрою на стол. Почаевничаем!
Вскоре они уже сидели за столом и пили ароматный фруктовый чай.
– Мне не хватает мозгов, – жаловалась Рита. – Несла какую-то ерунду на совещании… Почти наугад.
– Ничего, втянешься, – успокаивала ее Нина. – Возьми печенье, оно низкокалорийное.
Рита послушно взяла из вазочки печенье.
– Хочешь, вместе займемся йогой? – предложила Нина. – Это здорово помогает расслабиться и вернуть нервной системе равновесие.
Рита качнула головой:
– Нет. Спасибо, но это не мое. Я там купила новые книги… – Рита отпила чаю и облизнула губы. – Надо будет сегодня вечером и ночью их просмотреть.
Нина посмотрела на нее с осуждением.
– Слушай, ты ведь всю неделю спишь по три часа. Может, плюнешь на книги и хорошенько отоспишься?
– Я бы рада. – Рита вздохнула. – Но надо читать. А то опозорюсь перед Беклищевым, и он выгонит меня на фиг. Почитаю часов до пяти, а потом лягу.
– И поспишь два часа? Да ты же встанешь вареная!
– Ничего. – Рита отпила чаю и откусила кусочек печенья. – Знаешь, Нин, у меня, кажется, проблема, – снова заговорила она. – Я, когда устраивалась, назвала свою девичью фамилию – Ковальская. И аванс получила как Ковальская. А теперь у меня требуют паспорт.
– А зачем ты соврала? – удивилась Нина.
– Не хотела называть фамилию мужа, – соврала Рита. (Она сама толком не знала, зачем так поступила.) – Противно как-то было.
Нина посмотрела на нее серьезным взглядом.
– Понимаю, – сказала она. – Многие после развода берут свою девичью фамилию.
– Угу, – сказала Рита, отпивая чай. – Вот и я так же. Но теперь не знаю, что делать. Мне бы паспорт поменять, но как?
Нина ненадолго задумалась, потом сказала:
– У меня есть один знакомый в полиции, я с ним поговорю. В принципе, в наше время можно решить любую проблему, но понадобятся деньги.
– Деньги будут, – сказала Рита. – Я постараюсь продержаться… Хотя бы до конца месяца.
– Ты продержишься дольше, – заверила ее Нина. – Столько, сколько сама захочешь. Я в тебя верю.
Рита улыбнулась.
– Спасибо. Кстати, а куда снова подевался твой Виктор?
Нина небрежно махнула рукой:
– Снова со своими друзьями-художниками.
– Не боишься его к ним отпускать? – с любопытством спросила Рита. – Я слышала, что художники спят со своими натурщицами.
Нина усмехнулась.
– Нет, не боюсь. Мы современные люди, и я предоставляю ему полную свободу. Но в ответ требую для себя того же.
– А она тебе нужна, эта свобода-то?
– Ну… – Нина чуть стушевалась. – Бывают разные ситуации. А вообще я…