Если бы раньше Валере кто-то сказал, что в структуре Комитета государственной безопасности имеется подразделение, занимающееся парапсихическими исследованиями, он бы рассмеялся такому человеку в лицо. Но факт оставался фактом. Лаборатория исследовала именно эти, как писали в советской прессе, «лженаучные темы».
Первые два месяца Валера под присмотром неразговорчивой пожилой сотрудницы занимался составлением обзоров и заполнением формуляров. Знание английского языка очень при этом пригодилось. Валера просматривал иностранные издания, не столько научные, сколько бульварные, и выискивал в них информацию о разных феноменах. Он узнал, что существуют такие явления, как телепатия, телекинез, телепортация. Он открыл для себя наличие НЛО, на которых на Землю якобы прилетают всевозможные пришельцы с Марса, Ганимеда, альфы Центавра. Ладно бы только это. Тут хоть сколько-нибудь пахнет наукой. А сообщения о полтергейсте? А случаи контактов с призраками? Первое время Валера открыто хихикал, читая подобную галиматью. Потом хихикать стал только мысленно, поскольку получил серьезное внушение. Под конец у него голова пошла кругом, и не столько от прочитанной информации, сколько от ощущения, что над ним просто издеваются, заставляя отвлекаться на разную чушь. Однако Валера понимал, что никто просто так, ради развлечения, не будет занимать молодого специалиста бессмысленной работой, а тем более платить за это зарплату. Значит, то, чем он занимается, для чего-то нужно.
Поговорить было не с кем. Его начальница вообще казалась глухонемой и цедила несколько слов два раза в день. В крошечном лабораторном буфете почему-то всегда бывало почти пусто, а те немногочисленные сотрудники, с которыми он сталкивался у библиотечных полок, только вежливо здоровались.
В первый раз он понял всю серьезность лаборатории, когда прошлым летом, войдя в вестибюль, увидел висящие на видном месте две большие фотографии, перевитые траурными лентами. На одной был изображен пожилой благообразный человек со старомодной бородкой – так называемой эспаньолкой, на другом – молодой парень с грубоватым, боксерского типа лицом.
– Чьи портреты висят внизу? – осторожно спросил он свою неразговорчивую начальницу.
Она посмотрела на Валеру и еле слышно вздохнула:
– Пожилой – профессор Струмс, а второй – его ассистент.
– И что же с ними случилось?
– Погибли на боевом посту, – совершенно серьезно заявила она.
– Их убили?
– Молодой человек! Если желаете получить более подробную информацию, обратитесь к руководству.
Но обращаться к руководству Валера, конечно, не стал.
Месяца через три библиотечно-коллекторская деятельность Валеры неожиданно прекратилась. Ему стали доверять небольшие задания. В новые обязанности входила проверка всяческих слухов о паранормальных явлениях, якобы происходящих в Москве. Валера должен был побывать на месте происшествия, опросить свидетелей и запротоколировать их ответы; в заключение он делал краткое резюме.
До сей поры Валера даже не подозревал, сколько странных происшествий случается в столице. Так, например, на Стромынке в квартире одинокой старушки произошел типичный случай полтергейста, о котором Валера столько читал в западной прессе. К бабке в гости приехала из Мытищ внучка. И тут же начали происходить странные вещи. Заскрипела и сама собой начала двигаться мебель, а на кухне открывались краны газовой плиты и вспыхивало пламя. Перепуганная старушка, естественно, позвонила в Мосгаз, а уже газовщик сообщил, куда следует.
Вскоре Валера уяснил, что вся информация о подобных случаях поступает преимущественно из аварийных служб и милиции. Эти организации, как видно, имели строгое предписание докладывать обо всех аномальных явлениях, с которыми они сталкивались. Кстати, о старушке. Как только ребенка убрали из квартиры, обстановка сразу нормализовалась.
Подобных случаев происходило не то чтобы очень много, но и не мало.
Первое время Валера считал все эти россказни мистификацией, а неподдельный испуг очевидцев происшествия – хорошо сыгранным спектаклем. Однако он быстро понял, что советский человек в массе своей не склонен мистифицировать власти. Конечно, пару раз он сталкивался с розыгрышами, в основном подростков, но чаще приходилось иметь дело с вполне реальными происшествиями, вот только никак не поддающимися объяснению. Правда, если допустить существование сверхъестественных сил, тогда все становилось на свои места.
До сих пор Жданко не поручали выезды в другие города. Сегодняшний разговор с завлабом и намечающаяся командировка оставили в душе чувство удовлетворения: значит, его ценят, раз поручают все более ответственные задания. Растем помаленьку. И окрыленный Валера помчался в библиотеку, чтобы основательно подготовиться к будущей командировке.
ГЛАВА 5
Чем больше Валек Десантов размышлял над предложением Ушастого, тем явственнее склонялся к мысли, что идти на дело придется. Он, конечно, вовсе не боялся Ушастого, да тот и не угрожал, но оказалось задетым самолюбие. Валек действительно был обязан Ушастому, который в заключении несколько раз крепко помог ему. Валек не терпел неоплаченных долгов, воровская заповедь гласила: «Долг – дело святое. Умри, но отдай». Имелась и еще одна причина, о которой Валек старался не думать. Причина эта – скука. Его угнетало однообразие. Физически работа на заводе не особенно тяжелая. Вальку случалось заниматься значительно более изнуряющим трудом. Но он никак не мог свыкнуться с мыслью, что завод – на всю жизнь. Товарищи по бригаде, совсем молодые ребята, часто рассуждали, как будут жить, когда выйдут на пенсию. Из их разговоров выходило, что именно на пенсии и начинается настоящая жизнь. Возможно, разговоры эти велись не особенно серьезно, но когда совсем еще сопляк рассуждал о том, чем он будет заниматься лет через сорок, Вальку становилось тоскливо. В заключении тоже считаешь дни до окончания срока, но ведь там неволя.
Да и тут та же неволя, очень скоро рассудил он. Работаешь «на дядю», а что имеешь? Шиш, по сути дела. И со всех сторон внушают: ты – строитель коммунизма, скоро, мол, жить будем по-другому, от каждого по способностям, каждому по потребностям. И, как ни странно, многие верят идиотским лозунгам. «Настанет день, – уверенно рассуждают они, – товаров и продуктов в магазинах станет – завались. Приходи и бери все, что душа пожелает. Причем совершенно бесплатно».
Те, кто постарше, недоверчиво улыбались, слушая рассуждения комсорга на сменно-встречном собрании, но идея коммунистического рая притягивала своей нереальностью. Вот-вот догоним и перегоним Америку, и уж тогда!..
Но Валек не собирался ждать и надеяться. Он хотел жить сейчас. Ушастый со своим предложением появился как нельзя кстати. Идея хапнуть куш у барыги, которого сам бог велел дербанить, оказалась весьма заманчивой.
Через пару дней после разговора в пивной Валек, как обычно, возвращался домой со смены. Неожиданно откуда-то сбоку к нему подвалил Ушастый.
– Здорово, – сказал он.
– Привет.
– Ну как, надумал? – без обиняков перешел Ушастый к делу. Валек промолчал. – Не слышу базара.
– Ты, Михалыч, видать, вовсе умом тронулся, при всем народе подходишь и сразу про дело толковать начинаешь.
– Невтерпеж мне! – горячо заговорил Ушастый. – Только об этом и кумекаю. Уже и хату обсмотрел, подходы, уходы… Ты меня знаешь, я втемную на дело ни ногой. Давай возьмем флакон и потолкуем где-нибудь в холодке.
В ближайшем магазине была куплена водка, закуска и, устроившись под кустом в каком-то запущенном садике, друзья принялись обсуждать предстоящее дело.
– Значит, Валек, как я понял, ты в доле? – спросил Ушастый, раскупоривая бутылку.
– В натуре!
– Я не сомневался, – довольно проговорил Ушастый, прямо из горлышка отхлебнул водки, потом подцепил корявыми пальцами несколько килек, затолкал их в рот и смачно зачавкал. Валек налил себе в грязный захватанный стакан и тоже выпил.
– Не сомневался я в тебе, корешок ты мой ясный, – пропел Ушастый, – знал, что не скурвился. Ты когда на выходной идешь?
– Завтра последняя смена.
– Нормалек. Послезавтра, значит, в четверг, залепим хату.
– Днем?
– Ну! Ее только днем и брать. Этот хрен, кладовщик, живет вдвоем с женой, ни детей, ни родичей, только псы по двору бегают. Ух и злющие, черти. Он их, кладовщик то есть, сырым мясом кормит. Натащит с мясокомбината… Падла такая… Ага! Живет он в поселке, недалече от работы. Дом стоит на отшибе, забор высоченный, по верху «колючка» пущена, ворота железные. Баба его вместе с ним пашет, в обед они оба приходят домой… После двух снова уходят. Вот тут и наше время настает.
– Я что-то не очень понимаю. Ты же сам говоришь, там собаки?
– Собак не будет.
– Темнишь, Михалыч?
– Отвечаю!
– Допустим. А ты знаешь, где деньги и золотишко лежат?
– Вот тут ты, Валек, в яблочко попал. Где «рыжье» и бабки, точно не скажу, хотя мне Рыба наколку дал… Нам, главное, в дом залезть, а там видно будет. Пустыми не уйдем. Значит, так. В четверг в двенадцать встречаемся в шалмане и добазаримся окончательно. И уже оттуда канаем на дело. Усек?
– Лады. Надеюсь, без мокрухи обойдемся?
– Ну, Валек. За кого ты меня держишь? Я – честный домушник, а не стопарь с прихватом. Все путем.
«Будем надеяться, – размышлял Валек, возвращаясь домой, – что Ушастый действительно все обдумал и рассчитал. Обычно он не врет. А не до конца все рассказал, так, очевидно, сглазить боится».
– Выпил, что ли? – спросила сестра, открывая дверь.
– Все нормально, Катя, чуть-чуть, с товарищами по бригаде. Как говорится, с устатку.
Она странно на него посмотрела.
– Говоришь, с заводскими?
– Ну!
– А может, братец Валя снова в тюрьму захотел?
– Чего это ты мелешь? – опешил Валек.
– Да не мелю я, – спокойно ответила Катя, – я просто пытаюсь понять, почему тебе на воле не нравится? Там-то чем лучше?
– Я не понимаю… С чего ты взяла? Или, может, я мешаю… место в квартире занимаю? Ну, выпил чуток, при чем тут тюрьма?!