Затем ангел привёл Тунгдала к ужасному озеру, кишащему кошмарными адскими тварями, – образ, также нередко встречающийся на картинах Босха. Над озером висел очередной длинный, но узкий мост, на этот раз – усеянный железными острыми шипами. Исторгающие из пастей огонь монстры коварно поджидали внизу срывающихся с моста. В ужасе Тунгдал ступил на сей путь, но на дальней стороне моста заметил человека со снопами кукурузы за спиной, стенающего и сетующего на свои грехи. Шипы калечили его ноги. «Это пытки для тех, кто грабил и забирал у людей нажитое добро, – сказал ангел, – будь то простаки или учёные, но особенно здесь страдают те, кто украл у Святой Церкви. Человек на мосту, несущий снопы кукурузы и кричащий от боли, украл кукурузу из Святой Церкви, заплатив ею налог. Как же дорого ему обходится теперь сэкономленное!». Тунгдалу же нужно было пройти по мосту переведя буйную корову, которую он украл в своё время (хотя позже он корову вернул, грех уже был совершён).
Неохотно Тунгдал поступил так, как велел ангел: взял корову за рога, осторожно подвинул её к переправе и повёл через мост. Корова артачилась идти, что весьма воодушевляло монстров в озере. Медленно и мучительно Тунгдал со скотиной добрался до середины моста, встретившись с кукурузным вором, но мост был столь узок, что никто из них не мог сдвинуться с места. Однако вновь, благодаря милости ангела, Тунгдал прошёл испытание.
Грешная душа, которую Тунгдал встретил на узком мосту, претерпевала наказание, как пояснил ангел, предназначенное для непокорных священников, монахов, воров и разбойников, расхитивших священную утварь из церкви. Здесь обнаруживается очевидная корреляция с образом души, изображённой Босхом на адской створке «Воза сена». Грешник у Босха – военный человек в шлеме, сидящий на корове (или быке) и держащий в руке евхаристическую чашу-потир. В отличие от сцены из «Видения Тунгдала» Босх размещает душу грешника не на узком, но на широком мосту, и даёт ему в руки не украденную кукурузу, но похищенную чашу. Поразительное сходство обнаруживается между образами «Видения» и триптихом «Возе сена» Иеронима Босха (краденное церковное добро, корова и мост и т. п.).
Рис. 65. Сноп жухлых листьев растения кукурузы рифмуется с образом триптиха «Воз сена», где отжившие своё травы ассоциируются с суетой сует и напрасным сбережением земных благ. Ms. 30, fol. 20.
Чуть больше внимания стоит уделить нескольким образам «Видения», описывающим чертоги ада, над которыми возвышалось строение, походившее на печь, и огромное, как гора. Прожорливое жерло, подобное разинутой пасти, полыхающей мощным пламенем, ожидало и жаждало пожрать новую порцию грешников, которых черти свозили на тележках и тачках для отправления в ненасытный огненный зев. Грешники быстро обращались в пепел.
Тунгдал узрел мясников, стоявших посреди пламени: некоторые их них держали наготове острые ножи, другие вооружились пилами и шампурами для жарки над огнём, а также крюками для подвешивания и разделки человеческих туш, представляющих обречённые души. Как щепки, летели в стороны руки, ноги и головы. Иные черти разрубали души на мелкие кусочки. Затем, как и в процессе всех уже виденных рыцарем пыток, жертвы обретали изначальную форму для реализации вновь воспроизводимых истязаний.
Рис. 66. Ms. 30, fol. 21v.
Злые духи подошли к испуганному Тунгдалу с жуткими инструментами и ужасающим кухонным оборудованием, схватили его и сразу же порубили на части. Несчастный рыцарь не мог умереть и вскоре обнаружил, что его тело восстановилось для повторных мук. Находясь в огне печного зёва, Тунгдал услышал какофонию воя, стенаний и стонов. Многие страдали там, особенно священники, изъеденные паразитами и грызунами. С милостью божьей чрез посредство ангела Тунгдал был спасён и в этот раз. У Босха же мы видим аналогичные пытки и расправы в образах ада.
Далее Тунгдал встретил существо чрезвычайно уродливое и зловещее. Сей монстр явлен на створке ада триптиха «Сада земных наслаждений» (глава 6, рис. 45). Премерзкий змее-дракон с двумя огромными чёрными крылами и железными когтями, торчащими из лап, мучал и истязал грешников. Шея чудовища была длинной и стройной, но удерживала вес громадной головы. Полыхали широко расставленные красные глаза. Огромная пасть изрыгала потоки огня. Посреди же чудовищной рожи торчал железный нос. Зверь сидел в замёрзшем озере и пожирал испуганные души, воспламеняющиеся в его утробе, сгорающие дотла и, как уже известно, вновь восстающие, в этой пытке – из экскрементов зверя.
Грешные души, усеянные синяками, орали от боли, от сих злоключений, как женщина во время родов: змеи и крысы грызли их изнутри. Когда души осознавали, что с ними происходит, они стенали и вопили, но невообразимого ужаса избежать не удавалось. Змеи внутри них выгрызались наружу. Гады не миновали ни одного органа и конечности. Они скользили по животу, груди, через каждый сустав, не щадя ни плоти, ни костей, выползали отовсюду. Проворные длинные чудовища рвали плоть жертв своими железными шипами и хвостами. Грешники кошмарно мучились, не теряя сознания, ощущая и видя, как их тела решетились брешами, обнажались суставы и вываливались наружу кишки. Души рыдали в тоске от сознания своей глупости и греха. Свободы от боли и мук не предвиделось. Циклы пыток повторялись без конца.
Рис. 67. Пытки поглощением и испражнением были уготованы монахам, монахиням, священнослужителям и каноникам, всем мужчинам и женщинам Святой Церкви, которые потворствовали плотским желаниям, наслаждались прелестями порочного мира, игнорируя заповеди и ведя жизнь по своему усмотрению; не избежал мук и Тунгдал. Ms. 30, fol. 24v.
Тунгдал и ангел подошли к самим вратам ада. Тунгдал увидел большую яму – дом Сатаны. Сатана был огромный и чёрный, как смола; он имел форму человека, но, должно быть, сто пятьдесят футов в длину! Его плечи были тридцать футов в поперечнике, и его грудь поднялась на пятнадцать футов над полом ямы, и когда он открыл рот, он проглотил тысячу душ зараз. Из его тела вышла тысяча рук, и каждая имела по двадцать пальцев, подобных гвоздям в пятьдесят футов, твёрдым, как железо, острее и длиннее копий, что рыцари используют на войне. Массивными глыбами ужасных зубов он пережёвывал души, следующая порция которых ловилась его длинным хвостом, усеянным крюками и колючками. Он лежал на раскалённых углях и плавящемся железе в окружении компании извергов, раздувающих огонь мехами – сильфоном. Вокруг роились несчастные души. Сатана был связан железными цепями. Души, пойманные длинными пальцами, он рвал на куски, клал в рот и жрал, будто сочную горсть винограда. Он переваривал и исторгал их обратно в огонь; души оживали и подвергались новым пыткам. Тунгдал видел и слышал, как Сатана кричал в тоске от связанности и стеснения. Его мучительный выдох швырнул тысячу душ обратно в огонь. Но пытка каждый раз оказывалась недостаточной, – когда он вдыхал снова, разбросанные души втягивались с дымами смолы и серы обратно. Души, вырвавшиеся из его рук, падали на раскалённые угли и сгорали; но возрождались, чтобы быть подцепленными крюками хвоста Сатаны. И так продолжались пытки – как для душ, так и для самого Сатаны (рис. 68). Дьявол в аду триптиха «Страшный суд» Босха представлен как мучитель и князь тьмы, но также и как сущность, приговорённая к вечным мукам, горящая огнём изнутри (глава 6, рис. 32)
Рис. 68. На страницах «Великолепного часослова герцога Беррийского», созданного братьями Лимбург между 1411–1416 гг. обнаруживаем изображение ада, написанное по мотивам «Видения». Демоны мехами раздувают адскую топку, на гриль-решётках которой лежит Сатана мучимый и мучающий, в его огненное дыхание и пасть ввергаются грешники, пожираемые нечистым. Ровно выбритые на головах страдальцев тонзуры и облачение мужчины на первом плане подчёркивают их принадлежность к священному сану. У Иеронима Босха мы также обнаруживаем церковников в каждом изображении сцен ада и греха. Ms.65, f.108r. Condé Museum.
Ангел демонстрирует Тунгдалу исчадие ада и сопровождает картину весьма значимыми, в связи с представлениями Иеронима Босха о зле, комментариями: «Сатана, этот уродливый злодей, которого вы недостаточно ненавидели, был первым творением, которое Бог создал по своему образу и подобию. Он упал с небес через свою гордость в эту глубокую яму. Он связан и скован, как вы можете видеть, и будет оставаться таковым до Конца света, ибо если железо потерпит неудачу и он будет освобождён, он будет сеять хаос по всему небу и Земле. Из бесов, которые с ним, некоторые прослеживают своё происхождение от Адама, а другие-ангелы, которые упали с небес, когда он это сделал. Все они прокляты навечно. И ещё многие прибудут сюда до Конца света; те, кто оставляют Бога и не признают его истины и не признают его дел, но любят грех, как простые люди, так и духовенство. Эти души перенесли все мучения, которые вы видели на своём пути, и теперь они были брошены Сатане. Тот, кого сюда привезут, останется навечно».
Рис. 69. Ангел демонстрирует Тунгдалу врата ада и многорукого с множеством пальцев-отростков Люцифера, достающего и пожирающего всех грешников. Ms. 30, fol. 30v.
Тунгдал пережил и это инфернальное зрелище, а затем посетил место смерти, лицезрел дьявольских кузнецов, дьявольских служилых мучителей и прихвостней. Ангел по воле Бога показал рыцарю ад, чистилище и даже приоткрыл врата рая. Тунгдал, безусловно, раскаялся во всех грехах, уверовав. По воле Божьей он вернулся к жизни и стал добрым христианином. Нравоучительный текст «Видения» ничуть не менее наглядно поведал миру о том, что такое хорошо и что такое плохо.
Вторая явная параллель обнаруживается в изображении ада в «Саду земных наслаждений» – гигантская птица-дьявол восседает, будто на троне, на детском стуле-горшке. Пожираемые странным, нечистым существом души перевариваются, исторгаясь в отхожую выгребную яму круглой формы (глава 6, рис. 45). В «Видении» же Тунгдал созерцает чудовище с двумя крыльями, железными когтями, длинной шеей, исторгающее огонь – прототип дьявольской птицы Босха.