Москва является крупнейшим исламским городом не только России, но и всей Европы. По разным оценкам, в Москве живет от 800 тысяч до полутора миллионов мусульман. Большинство мусульманских общин России — модернистские или традиционалистские. Совет муфтиев России неоднократно выступал с фетвами (богословско-правовыми толкованиями шариата), осуждающими проявления исламского радикализма. Проблему представляет не ислам как таковой, а именно исламистский экстремизм.
Отношения России с зарубежным миром ислама на протяжении нескольких веков строились как отношения с Оттоманской империей, и в меньшей степени — с Персией. Советский Союз ставил перед собой значительно более широкий круг задач: он установил контакты со всем мусульманским миром в области экономики, научно-технического сотрудничества, культуры, образования. «Политика бывших колониальных держав, а затем и США подталкивала целый ряд арабских стран к сотрудничеству с СССР, — подчеркивает академик Евгений Примаков. — В этом же направлении действовало и развитие арабо-израильского конфликта. Разносторонняя советская помощь арабскому миру и позиция, которую занимала Москва в критические моменты конфронтации арабских стран с Израилем, располагали к Советскому Союзу и арабские монархии, тесно связанные с Западом… Однако партнерами с СССР становились те арабские страны, у руководства которых находились революционные националисты»[908]. Или, как замечал Мэнсфелд, Советский Союз в послевоенные годы поддерживал «популярных национальных лидеров, готовых продемонстрировать независимость от Запада. Египетский Насер был таким арабским лидером par excellence»[909].
С окончанием холодной войны ликвидировалось «внешнее силовое поле» — советско-американское соперничество. Увеличилась заинтересованность Израиля и «консервативных» государств в развитии контактов с Россией. В то же время бывшие советские партнеры присматривались к США. А современная Россия воспринималась неустойчивым продуктом распада Советского Союза, будущее которой, как и ее внешнеполитическая ориентация, не вполне определены.
В России с большим беспокойством наблюдали за событиями в арабском мире. «Арабская весна» вначале воспринималась с надеждой на позитивные перемены, — замечал Путин. — В целом же происходящее в арабском мире весьма поучительно. События показывают, что стремление внедрить демократию с помощью силовых методов может — и зачастую приводит к абсолютно противоположному результату. Со дна поднимаются силы, в том числе и религиозные экстремисты, которые пытаются изменить само направление развития стран, светский характер их управления»[910]. Серьезную угрозу представляет перспектива нацеливания энергии террора на Кавказ и Центральную Азию, да и остальную часть страны.
В 1994 году эмиссары Аль-Каиды были впервые зафиксированы на территории Российской Федерации. Пять лет спустя это проникновение приобрело зримые формы: поход на Дагестан в 1999 году начинался не под флагами Чечни, а под черными знаменами Аль-Каиды. На занавесе театрального зала на Дубровке в Москве тоже висело знамя Аль-Каиды. В Россию устремились эмиссары Хизб ут-Тахрир аль-Ислами, запрещенной в большинстве стран мира. Когда американцы, войдя в Афганистан, провели зачистку учебных лагерей Бен Ладена, а затем перевезли арестованных в Гуантанамо, то в процессе фильтрации выявили немало и наших соотечественников. Есть российские добровольцы и в ИГИЛ.
В последние годы Москва стремится к восстановлению существовавшего в прошлом комплекса взаимосвязей, стараясь с уважением относиться к мусульманскому миру. Руководитель Института востоковедения РАН Виталий Наумкин считает важным, что «русских сближает с исламским миром схожие моральные идеалы. Это и ответственность человека перед обществом и государством, и нравственный подход к международным отношениям, и многое другое. Можно говорить о цивилизационной близости наших народов… Россия и исламский мир совместно располагают основной частью ресурсно-энергетического потенциала вселенной. В этой лодке нам еще довольно долго — и желательно как можно дольше — плыть вместе»[911].
Глава 7. Латиноамериканская харизма
Латинская Америка становится одним из полюсов современного и будущего мироустройства. Но латиноамериканская цивилизационная самоидентичность пока в процессе становления, хотя стремление осознать себя как отдельный мир, определиться относительно оформившихся там культурных традиций — иберийско-европейской, индейской, африканской — проявилось в Латинской Америке еще в колониальную эпоху. Впрочем, латиноамериканская цивилизация точно существовала на континенте еще до прихода европейцев в Америку.
Мир каудильо
После экспедиций Христофора Колумба, который с 1492 по 1504 год открыл острова Карибского моря (Антильского архипелага), а также побережье Центральной Америки и Венесуэлы, были основаны первые испанские поселения на островах Эспаньола (ныне — Гаити) и на Куб е, превратившиеся в опорные пункты для дальнейшего проникновения в глубь американского континента.
Кавалерия и огнестрельное оружие, наряду с принесенными европейцами инфекционными заболеваниями, помогли сократить коренное население тогдашней Мексики с 25 до 9 млн человек менее чем за полвека.
Государство и цивилизация ацтеков, которые в культурном отношении во многом были выше испанцев (если не считать наличие человеческих жертвоприношений у первых и мушкетов — у вторых) и у которых, на их несчастье, оказалось слишком много золота, была уничтожена экспедицией конкистадоров Эрнана Кортеса (1519–1521) и последующим испанским колониальным правлением.
Инкская культура также была уничтожена, а государство Тауантинсуйу полностью разграблено в 1532–1536 годах испанским же конкистадором Франсиско Писсаро, вскоре погибшим в схватках с коллегами, продолжавшими разграбление континента.
К началу XVII века испанское господство было установлено на территории Мексики, Калифорнии, Флориды, Центральной Америки и на всем южноамериканском континенте за исключением территории Бразилии, которую осваивала Португалия, и Гвианы, поделенной между Англией, Голландией и Францией. Сопротивление аборигенов подавлялось огнем и мечом, вплоть до поголовного истребления.
Вест-Индия, прибрежная полоса Венесуэлы и Бразилии были превращены в колонии переселенческого типа с преобладанием плантационного рабства, для которого дополнительно потребовался ввоз рабов из Африки.
В районах старой земледельческой культуры, где индейцы жили территориальными общинами, колониальные администрации прикрепили их к земле и ввели трудовую повинность, что получило название системы энкомьенда. На территории Парагвая, части Бразилии и Аргентины, где активно действовали миссионеры-иезуиты, которые, в отличие от Европы, получили здесь полную свободу действий (вплоть до запрета деятельности ордена в самой Испании и ее колониях в 1767 году), были попытки фактически воспроизвести кастовую систему империи инков. Обращая местное население в христианство, иезуиты подкупали местных вождей (касиков), присваивая им даже испанские титулы и именуя идальго, обучали агрономии и ремеслам, музыкальной культуре. Крайний Юг и большинство внутренних районов Южной Америки не заселялись европейцами вплоть до XIX века.
После отмены энкомьенды в XVIII веке общинные земли перешли во владение крупных латифундистов, а аборигены перешли на положение арендаторов или отправились в города, где расцветала контрабандная торговля и зарождалась промышленность. Переселенцы из Испании и Португалии смешивались с креолами (их прямые потомки, родившиеся в Америке), индейцами, неграми, метисами, мулатами.
Для жителей континента идентификация с метрополией, которая воспринимала свои заокеанские колонии как источник обогащения и поступления золота, необходимого, не в последнюю очередь, для войн на европейском континенте, становилась все менее очевидной. На повестку дня встала борьба за независимость, во главе которой оказались креолы, вдохновленные успешным опытом войны за независимость североамериканских колоний Великобритании и Великой французской революцией.
Первой на путь независимости встала Гаити, за которую с 1793 года шла война между Францией, Британией и Испанией. В нее вмешалась местная армия из бывших невольников во главе с Туссеном-Лувертюром, которая сначала перешла на сторону революционной Франции, провозгласившей отмену рабства, а затем изгнала с острова и французов. 1 января 1804 года преемник Туссен-Лувертюра Жан-Жак Дессалин провозгласил образование республики Гаити. Одновременно впервые в Западном полушарии был ликвидирован институт рабовладения. Это был первый — гаитянский — этап освобождения, и пример оказался заразителен.
С 1810 по 1830 год независимость обрели Венесуэла, Парагвай, Аргентина, Чили, Колумбия, Мексика, Бразилия, Боливия, Перу, страны Центральной Америки, Уругвай, Эквадор и, наконец, в 1844 году — Доминиканская Республика.
Войны за независимость в начале XIX века — если исключить Бразилию, где все ограничилось династическими сделками, — были весьма кровопролитными. Особенно в Мексике, где ее возглавили отцы Мигель Идальго и Кастилья и Хосе Мария Морелос, казненные испанцами. Из примерно 6-миллионного населения тогдашней Мексики к моменту обретения независимости в 1821 году погибло более 300 тысяч человек. Испания и в дальнейшем предпринимала попытки возвратить свои американские территории.
Заключительным аккордом крушения Испанской империи станет испано-американская война 1898 года, которая в 1902–1903 годах — третий этап освобождения — принесет независимость Кубе и Пуэрто-Рико, но сразу же поставит их под жесткой контроль США (как и Филиппины).
Четвертый этап борьбы за независимость, забегая вперед, придется аж на 1962–1981 годы, когда провозгласят независимость Ямайка, Гайана, Тринидад и Тобаго, Барбадос, Содружество Багамских островов, Гренада, Доминика, Сент-Винесент и Гренадины, Сент-Люсия, Сент-Китс и Невис, Антигуа и Барбуда, Белиз.