Затем — война в Корее. Устремившиеся на Юг войска Севера были остановлены, когда в дело вступили американские войска в голубых касках ООН, а затем отброшены к северу от 38-й параллели. Северокорейские войска ждал бы неминуемый и полный разгром, от которых их спасло китайское вмешательство. Наступление китайских войск на юг привело к захвату Сеула, но удержать завоеванное уже не удалось. Затяжные бои и многократные угрозы США применить ядерное оружие делали ситуацию тупиковой. Война в Корее показала примерное равенство сил двух крупнейших сверхдержав — СССР и США — и стала прологом их глобальной конфронтации в самых различных уголках земного шара. А внутри США она породила новую «красную истерию» и маккартизм.
В 1950 году в западных столицах заговорили о тотальной измене. До этого никому не известный республиканский сенатор от Висконсина Джо Маккарти объяснил, почему Советы так быстро получили бомбу, а коммунисты захватили власть в Китае. Не потому, что «враг послал солдат для завоевания наших берегов, а из-за предательства тех, кто пользовался благами самой богатой нации на свете — лучшими домами, лучшим университетским образованием, лучшей работой в правительстве»[239]. Враг — в правительстве!
24 июля 1950 года Эдгар Гувер добился от Трумэна официального расширения полномочий ФБР в расследовании «дел о шпионаже, диверсиях, подрывных действиях и связанных с ними вопросов», затрагивающих национальную безопасность США. 24 августа Гувер направил Трумэну устрашающий доклад, где предупреждал, что невидимая армия — десятки тысяч верных членов американского коммунистического подполья — готовы вести сражение на американской территории, как и готовящиеся в Москве «ядерные камикадзе» и подростки «самоубийцы-подрывники», которых будут сбрасывать с парашютами.
23 сентября был принят закон о внутренней безопасности, теперь граждане, занимавшиеся «подрывной деятельностью», подлежали тюремному заключению по политическим мотивам, коммунистические и сочувствующие им организации должны были регистрироваться в Совете по контролю над подрывной деятельностью. Левые воззрения, а также гомосексуализм (который рассматривался как ненормальность, которую враг может использовать) становились причинами для немедленного увольнения с государственной службы и лишения перспектив в остальных формах деятельности. В рамках секретной гуверовской «Программы ответственности» университеты, колледжи и школы были очищены от сотен преподавателей, подозреваемых в левых взглядах[240].
Расширение сферы стратегических интересов США находило воплощение в создании под их эгидой системы военно-политических блоков и союзов. Символом военно-политического единства Запада и растущего долгосрочного вовлечения США в европейские дела стало образование НАТО. Военные блоки, направленные, так или иначе, против СССР, были созданы и в других регионах земного шара: пакт Рио-де-Жанейро, АНЗЮС, СЕНТО, СЕАТО. Расширялись сети двусторонних военных соглашений США с различными странами, финансово-экономической системы (МВФ, МБРР, ГАТТ, ОЭСР), в которой тоже доминировали Соединенные Штаты.
В США любят говорить, что они успешно провели демократизацию в Германии и Японии и обеспечили им процветание. «Это верно, но данные примеры только вводили нас в заблуждение, — пишет Фукуяма. — Германия и Япония после 1945 г. стали образцовыми демократическими государствами, но они изначально были высокоразвитыми странами, там имелся крепкий каркас государственности, который по большой части не был разрушен в ходе войны. Более того, в этих странах само общество решительно восстало против политических сил, которые втянули свои государства в войну»[241]. Вместе с тем, Соединенные Штаты владели Филиппинами на протяжении почти пятидесяти лет, и тем не менее успехи демократии и экономики там были сомнительными. США осуществляли вторжение на Кубу, в Никарагуа, Доминиканскую Республику, Гаити, Афганистан, Ирак, и ни в одной из этих стран им не удалось создать прочные демократические и рыночные институты.
Из документов холодной войны наибольшее значение имел подготовленный в 1950 году доклад СНБ-68, который заложил философию, алгоритм действий государственных органов, характер военного планирования, содержание пропаганды на весь период до начала 1990-х годов. Эта квинтэссенция концепции сдерживания коммунизма на самом деле ставила задачи сдерживания «рабовладельческого Советского Союза» лишь на второе по значимости место, выдвигая на первое те цели, которые составляют неизменные до сего дня приоритеты стратегии национальной безопасности США: создание стабильной международной системы, которая бы обеспечивала преобладающие позиции и доминирование США. Именно эта идея лежит в основе всего доктринального мышления в Соединенных Штатах.
СНБ-68 рассматривал основными компонентами этой политики использование инструментов ООН, укрепление системы альянсов в Западном полушарии и Западной Европе и экономическую экспансию. «Одним из важнейших ингредиентов мощи государства» называлась военная сила — «превосходящая совокупная военная мощь, как имеющаяся, так и быстро мобилизуемая»[242]. При этом военная сила рассматривалась не только в качестве применимого средства (в различные периоды существовали и различные «пороги чувствительности» к применению силы), а в качестве инструмента для достижения политических и экономических задач.
США были на пике могущества. Американская политическая модель, основы конституционного строя США все более активно заимствовались различными странами. Ценности американского образа жизни и массовой культуры проникали во все поры мирового социума. Причем это происходило даже в тех странах, которые, казалось, прочно ограждены от западных веяний «железным занавесом». США явились тем локомотивом, который потянул другие государства в эру научно-технической революции.
На выборах 1952 года победу одержал Дуайт Эйзенхауэр. Его внутренняя политика была выдержана в русле «просвещенного консерватизма» или «нового республиканизма». Уже начавшийся летом 1953 года экономический кризис заставил действовать. «Правительство не может стоять в стороне от частной экономики, оно должно проявить готовность предпринять энергичные шаги для поддержания стабильного процветания»[243] — объяснял председатель Совета экономических консультантов при президенте Артур Бирнс. Республиканская администрация мобилизовала финансовые рычаги государства для стимулирования роста: были сокращены налоги на корпорации и личные доходы, облегчен доступ к банковским кредитам. Рост государственных расходов, дефицитный бюджет в 1950-е годы входят в арсенал уже не только демократов, но и республиканцев тоже. Осуществлялись крупные проекты строительства автострад и жилья, реконструкция водного пути по реке Св. Лаврентия. Государственные расходы с 42,5 млрд в 1950 году возросли до 92,2 млрд долл. в 1960-м. Лишь трижды (в 1956, 1957 и 1960-м финансовых годах) федеральный бюджет сводился положительным сальдо.
Своих продолжателей в лице Эйзенхауэра и его госсекретаря Джона Фостера Даллеса нашли идеи интернационализма в духе американской миссии. Уже в своей инаугурационной речи президент заявил, что видит свое предназначение в борьбе за освобождение и безопасность «всего мира… рисовода Бирмы и производителя пшеницы в Айове, пастуха в Южной Италии и жителя Андских гор»[244]. В предвыборной платформе 1952 года «великая старая партия» обещала «положить конец негативной, ничтожной и аморальной политике сдерживания, которая отдает бесчисленное множество людей под власть деспотизма и безбожного терроризма», и поощрять «освободительные тенденции» в соцстранах[245].
Своего апогея достигает «маккартизм». Человек, попавший под маховик расследования в комиссии Конгресса по антиамериканнской деятельности, рисковал быть осужденным почти наверняка по одному из трех пунктов: или за нарушение закона Смита, если он признает себя членом компартии; или за лжесвидетельство, если будет отрицать связи с коммунистами; или за неуважение к конгрессу, если откажется отвечать на вопросы комиссии. В общей сложности 10 млн человек прошло проверку по различным программам «лояльности», и только из государственных органов к середине 1954 года было уволено около 7 тысяч служащих. Компартию США законом объявили «агентом иностранной враждебной державы» и лишили прав политической организации.
На смену стратегии сдерживания коммунизма приходила доктрина «освобождения», подкрепляемая расширением американского военного присутствия, массированным экономическим и культурным натиском. Америка стояла за свержением правительства Гватемалы, вмешательством в выборы в Италии, заговором против Мосадыка в Иране, убийством Патриса Лумумбы в Конго и многими другими акциями. Приверженность идеям глобальной ответственности США в полной мере отразилась в теории «вакуума сил». Согласно ей, в тех районах мира, откуда в результате национально-освободительной борьбы были изгнаны «старые» колониальные империи, образуются пустоты, которые призваны заполнить США. Эта теория легла в основу «доктрины Эйзенхауэра».
Уверенность в преимуществе в ядерном вооружении и авиационных средствах его доставки лежала в основе принятия доктрины «массированного возмездия», которую впервые изложил Даллес 12 января 1954 года. Соединенные Штаты в состоянии создать «максимальную сдерживающую силу умеренной ценой», если они «в большей степени будут рассчитывать на силу устрашения и в меньшей мере ставить себя в зависимость от мощи локальной обороны». Если пытаться оказывать отпор «агрессии», основываясь, как это делало правительство Трумэна, на «готовности воевать в любом месте… то это не может долго продолжаться без того, чтобы не привести к серьезным бюджетным, экономическим и социальным последствиям». Отсюда следовал вывод: «Основным является решение полагаться главным образом на большую способность к мгновенному ответному удару средствами и в местах по нашему собственному выбору»