[264], — подчеркнул Рейган в инаугурационной речи. Неоднократно он повторял фразу, якобы сказанную в конце Второй мировой войны папой Пием XII: «Бог вручил Америке исстрадавшееся человечество»[265]. А выступая перед членами ассоциации евангелистов в 1983 году, Рейган заявил: «В мире существует грех и порок, и нам предписано Священным Писанием и Господом Иисусом бороться с ними всей нашей мощью»[266].
В ходе первой пресс-конференции в качестве президента 29 января 1981 года Рейган назвал разрядку «улицей с односторонним движением, по которой Советский Союз продвигался к своим целям». И добавил, что поскольку Советы «считают единственно моральным лишь то, что способствует продвижению их к цели, подразумевая, тем самым, что они оставляют за собой право совершать любые преступления, лгать, обманывать ради достижения этой цели и что это морально, а не аморально, мы же действуем, исходя из совсем других принципов»[267]. Через год с небольшим последует его знаменитая и многократно повторенная фраза об СССР как империи зла.
Администрация Рейгана делала упор на создание таких систем вооружений, которые «Советам будет трудно нейтрализовать, которые вызовут непропорциональные расходы с их стороны, откроют новые области военного соперничества и сделают несостоятельными все предыдущие советские расходы»[268]. Широкой поддержкой пользовался провозглашенный президентом 23 марта 1983 года план разработки системы противоракетной обороны с элементами космического базирования (СОИ) как средства ликвидации угрозы со стороны стратегических ядерных ракет.
Фукуяма пишет: «Соединенные Штаты и международное сообщество, начиная с первой половины 1980-х гг., совместно выработали внушительный ряд политических механизмов поддержки демократической смены режимов»[269]. Под предлогом защиты демократии шло вмешательство в дела афро-азиатских и латиноамериканских стран. Была также активно поддержана «Солидарность», наносившая удар по польскому режиму. Администрация Рейгана также приняла решение ужесточить ограничения на торговлю с СССР в надежде ослабить его экономически.
Встреча Горбачева с Рейганом в ноябре 1985 года в Женеве положила начало двустороннему диалогу Москвы с Вашингтоном и многостороннему — с Западом. Определяющим в этих отношениях оставалась сфера безопасности с упором на проблемы немилитаризации космоса и сокращения ядерных вооружений в их взаимосвязи. В Рейкьявике 11–12 октября 1986 года Горбачев внес широковещательные предложения по сокращению, а в дальнейшем и полной ликвидации стратегических наступательных вооружений и уничтожению ракет средней дальности в Европе в обмен на мораторий на СОИ. «На столь раннем этапе своего правления Горбачев просто переоценил имеющиеся у него на руках карты»[270]. Однако в ходе визита в Вашингтон Горбачева 7–10 декабря 1987 года удалось договориться об уничтожении ракет средней и меньшей дальности. Это был первый случай ракетно-ядерного разоружения. Горбачев был в восторге от «нового мышления», а Рейган продолжил традиционную геополитику.
В январе 1988 года Рейган выступил со своим последним посланием «О положении страны», где вновь отдал дань мессианским идеям: «Мы оставили позади период отступления, и Америка опять стала энергичным лидером свободного мира. Ничего не внушило бы мне большей гордости, чем то, что я бы оставил после себя единодушную поддержку обеими партиями дела мировой свободы, единодушие, которое навсегда предотвратит новый паралич воли Америки»[271].
Идеи Рейгана нашли продолжение в политике Джорджа Буша-ст. На съезде Республиканской партии в 1988 году он подчеркивал: «Я рассматриваю Америку как лидера, как уникальную нацию, играющую особую роль в мире. Этот век называется Американским, потому что в течение него, к счастью для всего мира, мы были доминирующей силой. Мы спасли Европу, вылечили полиомиелит, отправились на Луну и осветили мир факелом нашей культуры. Сейчас мы находимся на пороге нового века… Я говорю, что это будет еще один Американский век»[272].
Биполярный мир подходил к концу. Через несколько дней после прихода Буша в Белый дом советские войска были выведены из Афганистана. Но думал ли сам Буш, что СССР и соцсистема вскоре рухнут? Его ответ: «Нет не думал, и мы это не планировали». Глава СНБ Брент Скоукрофт говорил об отсутствии доверия к Горбачеву: «Я опасался, как бы Горбачев не уговорил нас на разоружение без фундаментальных перемен в оборонной структуре Советского Союза, и через десятилетие мы бы столкнулись с еще большей угрозой, чем раньше». Вместе с тем администрация Буша откровенно поддержала вспыхнувшие в Восточной Европе движения протеста.
«Поддерживающие демократические движения организации, такие как Национальный фонд демократии, а также НКО, подобные Американскому центру трудовой солидарности (подразделение Американской федерации труда и Конгресса производственных профсоюзов — АФТ/КПП), сыграли определяющую роль в деле содействия польского профсоюзного объединения «Солидарность». Вещание радиостанций «Свобода — Свободная Европа» и «Голос Америки» стало для граждан коммунистических государств важным альтернативным источником информации о положении дел в их странах, равно как и во внешнем мире». Летом 1989-го польская «Солидарность» добилась проведения первых в соцлагере свободных выборов, и в сентябре формирует первое в советском блоке некоммунистическое правительство. 9 ноября 1989 года пала Берлинская стена.
Но США проявили гораздо большую осмотрительность в отношении Китая, где протест на площади Тяньаньмэнь был подавлен танками 4 июня 1989 года. Буш не захотел подвергать риску стратегическое партнерство с Пекином, хотя симпатии американцев и Конгресса были на стороне студентов. Он избрал относительно мягкое осуждение, за которым последовала секретная миссия в Пекин Скоукрофта, заверившего, что американская реакция будет формальной, а польская модель неприменима к Китаю.
Кризис советской системы развязал руки Соединенным Штатам в Центральной Америке, где началась зачистка анитиамериканских правительств. После высадки американских парашютистов в столице Панамы в декабре 1989 года президент Норьега в цепях оказался в американской тюрьме. В 1990 году организованное левыми повстанческое движение в Сальвадоре и гражданский конфликт в Никарагуа были сведены на нет, а прекращение советской экономической помощи Кубе ввергло режим Кастро в серьезный кризис.
После оккупации Ку вейта Ираком в августе 1990 года Буш создал антииракскую коалицию. В середине января 1991 года Соединенные Штаты начали операцию «Буря в пустыне», приведшую к разгрому армии Саддама Ху сейна и освобождению Кувейта. Этот успех имел и далеко идущие последствия. Как отметил Ричард Беттс, «поразительно быстрая, дешевая и полная победа в войне в Персидском заливе в 1991 г. резко увеличила ожидания американских политиков относительно того, чего можно добиться силой при низких затратах». Интервенционизм обрел множество сторонников в обеих партиях.
Исторической стала встреча Буша и Горбачева в декабре 1989 года, проводившаяся на двух военных кораблях вблизи Мальты через несколько недель после падения Берлинской стены. Горбачев и Буш официально заявили о завершении холодной войны. Было оформлено советское согласие на признание переворотов в Восточной Европе и начат процесс консультаций, который в течение года привел к воссоединению Германии практически на условиях Запада. «Действия Буша заслуживают высочайшей похвалы, — считает Бжезинский. — Он уговаривал, заверял, льстил, прибегал в мягкой форме к угрозам в беседах со своим советским партнером. Он должен был соблазнить Горбачева, рисуя ему картины глобального партнерства и одновременно поощряя его согласиться с распадом советской империи в Европе. В то же время Бушу было необходимо убедить своих британских и французских союзников в том, что Германия не создаст угрозы их интересам, и ради этого принуждая канцлера Западной Германии признать линию Одер — Нейссе (до того времени защищаемую только Советским Союзом) в качестве западной границы вновь освобожденной Польши».
На встрече в Белом доме 31 мая 1990 года Горбачев полностью согласился с воссоединением Германии (которое и состоялось в октябре), получив взамен обещания финансовой помощи и сотрудничества. Обстоятельства сделки до сих пор вызывают споры, но, судя по всему, Горбачев согласился на вступление объединенной Германии в НАТО в обмен на обещание Бейкера не расширять альянс на восток.
В августе 1991 года Буш посетил Москву, а затем, выступая в Киеве, заявил, что не будет помогать тем, кто «распространяет самоубийственный национализм, основанный на этнической ненависти», признал достоинства «большей автономии» (но не независимости) и заверил, что Америка намерена «развивать бизнес с Советским Союзом, включая Украину». Эта речь была интерпретирована как попытка сохранить Советский Союз. Обозреватель «Нью-Йорк таймс» Уильям Сэфайр назвал ее «котлетой по-киевски». До сих пор исследователи уверены, что Буш-ст. «сделал все дипломатически возможное для того, чтобы сохранить Советский Союз живым».
Впрочем, период «горбомании» оказался непродолжительным. В какой-то момент в Вашингтоне решили отбросить Горбачева в качестве партнера, как отработанный материал. «ЦРУ было ярым сторонником Ельцина, поддерживало его не столько словесно, сколько посредством серии оценок, подчеркивающих его популярность в России и за ее пределами, его инициативы в области реформ и его подход к национальному вопросу», — свидетельствовал тогдашний министр обороны США Роберт Гейтс. А Горбачеву останется только обижаться на неблагодарную консервативную часть американского руководства: «Похоже, оно сочло, что интересам США больше соответствует ослабленная Россия при Ельцине, чем перспектива обновления Союза, за которую боролся Горбачев». Полагаю, США не устраивала не столько перспектива Горбачева, сколько сам СССР.