В начале ХХ века Россия не была сверхдержавой, но была одной из великих держав. 22,4 млн квадратных километров (площадь современной Российской Федерации — около 17 млн квадратных километров). Численность населения около 170 млн человек, каждый восьмой на планете (сейчас — каждый 50-й). Русское экономическое чудо было реальностью. По общим показателям индустриального развития Россия оказалась на четвертом месте на планете, ее доля в мировом промышленном производстве составляла 8,2 %[412].
Россия уже не была неограниченной монархией, а Николай II был адекватным руководителем страны. Он проявил это мужество, когда принял на себя командование армией в августе 1915 года, после чего возросла ее боеспособность. На внутреннем фронте он пытался демонстрировать свою волю, неподвластность требованиям Думы и, в то же время, лавировать, идя на точечные уступки требованиям оппозиции, что приводило к частым переменам в кабинете министров, непродуктивным во время войны.
Российский бизнес в начале войны активно способствовал переводу экономики на военные рельсы, принял активное участие в формировании военно-промышленных комитетов, земских и городских союзов (Земгор), взявшихся оказывать всестороннюю помощь фронту. Однако именно эти организации и стали одним из важнейших инструментов дестабилизации императорской власти. В земгоровских кругах были составлены еще в 1915 году списки будущего правительства, которые почти полностью совпали с составом первого Временного правительства, возникшего после Февраля. Из земгоровских кругов вышла и широко распространявшаяся по стране концепция «блока черных сил»: германофильской придворной партии, выступающей за сепаратный мир. Главой ее объявлялись императрица Александра Федоровна и Георгий Распутин, хотя доказательств их предательства никем найдено не было.
Ведущей социальной группой, приближавшей революцию, явилась интеллигенция. Во время войны пораженческие, антиправительственные настроения в ее среде оказались распространены достаточно широко, многие считали патриотизм прибежищем негодяев. Именно из нее в основном и складывались все оппозиционные политические партии — от либеральных до экстремистско-террористических, включая большевиков.
Пролетариат и крестьянство по мере затягивания войны начали задавать вопросы о справедливости ее целей, правильности правительственной политики и не всегда находили устраивающие их ответы. Но инициаторами изменения существовавшего государственного строя рабочие и крестьяне, настроенные в основном консервативно, не выступали.
В русской революции сыграли роль внешние силы. Как и другие воюющие страны, Россия была объектом подковерной дипломатии, подрывных усилий спецслужб, международных пиар-кампаний, финансовых махинаций. Центральные державы проводили активную подрывную деятельность против России в рамках «стратегии апельсиновой корки»: расчленить Россию «как апельсин, без ножа и ран, на ее естественные исторические и этнические составные части» — Финляндию, Польшу, Бессарабию, Прибалтику, Украину, Кавказ, Туркестан, которые должны стать независимыми государствами под германским контролем[413]. Финансируемый из Германии копенгагенский Институт изучения социальных последствий войны во главе с Гельфандом (Парвусом) выступал спонсором не только Ленина и большевиков, но и других оппозиционеров. Вклад в нарастание революционных тенденций внесли и союзники России, чья политика была, как минимум, трехслойной. На уровне глав государств, степень доверительности была высока (что не помешало предать Николая II). На втором — элитном — уровне к России относились плохо, считая ее диктатурой, а русских — полуварварским племенем. Отсюда — плохая пресса о России и ее руководстве. На третьем уровне — общественно-политическом — осуществлялась поддержка оппозиции внутри страны. Собственно, а когда политика Запада была другой?!
К моменту Февральской революции Россия была готова в военном и экономическом отношениях к успешному продолжению военных действий. Страна вооружила, снабдила и выставила на поле боя 60 армейских корпусов вместо тех 35, которыми располагала в начале войны. Численность действующей армии, в 1915 году не достигавшая 4 млн, к концу 1916 года составила 7 млн человек. Страна значительно нарастила свою собственную оборонную промышленность. Рекордными темпами — за 12 месяцев — удалось построить 1050-километровую железнодорожную колею до Мурманска, куда в основном поступала внешняя помощь. Продовольственные трудности в России имели меньшие масштабы, чем в других воевавших странах, наблюдались только в крупных городах, а основную массу населения — крестьянство — не затронули вообще. Потери убитыми, умершими от ран и ранеными (5,5 млн человек) были меньше, чем у Германии (6,05 млн), сражавшейся на два фронта. А по отношению к общему числу мобилизованных были вообще наименьшими из всех основных воевавших стран — 35,5 %, по сравнению с 47 % — у Франции и 55 % — у Германии. Уже было ясно, что в войну на стороне Антанты в ближайшее время вступят Соединенные Штаты.
Нам уже не дано знать, когда и как закончилась бы Первая мировая война, не свершись революция, следствием которой действительно было позорное поражение России и вынужденный унизительный сепаратный Брестский мир. Но мы знаем, как война реально закончилась: Германия капитулировала в ноябре 1918 года. Логично предположить: если бы Россия осталась в числе воюющих стран, если бы были реализованы согласованные стратегические планы союзников, война могла бы кончиться тем же — триумфом Антанты, — но только намного раньше и с участием России.
Российская империя пала жертвой нескольких разрушительных потоков, которые сойдутся в двух точках — на улицах столицы и в Ставке. Все эти потоки носили форму мало скрываемых заговоров, которые вынашивались в думских, аристократических, земгоровских и социалистических кругах и уже в полной мере затронули армейскую верхушку. Руководитель Ставки Верховного главнокомандующего генерал от инфантерии Михаил Васильевич Алексеев, сторонник парламентаризма, представит царю самый убедительный аргумент в пользу отречения — позицию армейского руководства.
Возникло Временное правительство, министров которого объединяла принадлежность к Земгору, ВПК, Прогрессивному блоку Думы, к масонским ложам. Но одновременно социалистические партии сформировали Совет рабочих и солдатских депутатов, который осуществлял контроль за правительством, что создало ситуацию двоевластия. Правление олигархической и интеллигентской элиты, не понимавшей природы власти и страны, привело к тому, что в течение нескольких дней февраля — марта 1917 года исчезнет российская государственность. «Россия весной 1917 года явила миру уникальный пример правительства, порожденного революцией, устранившего прежний аппарат управления прежде, чем оно (правительство) смогло бы заменить его структурами собственного производства»[414], — с полным изумлением констатировал Ричард Пайпс.
Распадом государственности воспользовалась левацкая партия большевиков, у которой к осени окажутся преобладающие позиции в Советах, опираясь на которые Ленин объявит себя верховной властью. Большевики породили надежду на мир и землю, что дало им ту лестницу, по которой они вскарабкались к власти, — армию. Идея экспроприации экспроприаторов нашла более короткий путь к народной душе, чем концепции конституционализма. Большевизм воплотил и широко разлившуюся потребность в порядке. По словам Николая Бердяева, «России грозила полная анархия, анархический распад, он был остановлен коммунистической диктатурой, которая нашла лозунги, которым народ согласился подчиниться»[415]. На первых порах с правительством Ленина почти некому было бороться. Да и никто не спешил, поскольку существовала стойкая уверенность, что большевики — калифы на час и продержатся максимум до Учредительного собрания. Продержались 74 года.
СССР
Большевизм у власти был сложносочиненным и эклектичным продуктом, взращенным объективными условиями российской действительности, возникшей международной изоляцией, а также попытками религиозно фанатичной партии большевиков воплотить в жизнь русифицированные марксистские принципы традиционными отечественными методами. Советский Союз был идеократическим государством. Впервые претворялась в жизнь идеологическая конструкция, сознательно противопоставленная всему предыдущему опыту человечества.
Идеология советского социализма в его чистом виде предполагала захват государством командных высот в экономике и внедрение плановости народного хозяйства. Главное отличие советской экономической модели от дореволюционной — в вопросе о собственности. В 1914 году государство владело 8,3 % капитала и 10 % индустриальных предприятий. Советское государство постепенно овладело всеми предприятиями и капиталами страны.
Главный принцип внешней политики — пролетарский интернационализм: подчинение интересов пролетарской борьбы в одной стране интересам этой борьбы во всемирном масштабе; способность и готовность со стороны нации, осуществляющей победу над буржуазией, идти на величайшие национальные жертвы ради свержения международного капитала. Ударной силой мировой революции рассматривался Коммунистический интернационал, объединивший создававшиеся при поддержке большевиков компартии по всей планете. Но не следует преуменьшать и прагматизм лидеров Советской России, их потребность считаться с реальностью.
После революций 1917 года Россия развалилась. Ушли Польша, Финляндия, Литва, Латвия, Эстония, Румыния захватила Бессарабию. В начале 1918 года Германия и ее союзники признали Украину независимым государством, рухнул Кавказский фронт, и грузины, армяне и азербайджанцы провозгласили на еще не завоеванных турками землях независимую Закавказскую федерацию; в Средней Азии вспыхнули сепаратистские движения; о своей независимости и надежде позднее воссоединиться с дебольшевизированной Россией объявила Сибирь.