Политическая история постсоветской России — история возникновения, исчезновения и создания вновь огромного количества партий. В 1990-х годах существовало около двухсот только официально зарегистрированных общефедеральных общественных объединений, имевших право участвовать в выборах. И это при том, что действовали нормы, прямо запрещавшие совмещение руководящих государственных должностей с руководством партиями и участием в их деятельности. В 2002 году был принят закон о партиях, который являлся попыткой укрупнить партии. Более жесткие требования к их регистрации, поощрение крупных партий через их государственное финансирование приводили к тому, что мелкие партии начали исчезать. Кремль весьма умело сконструировал полноценную партию власти, объединив основные элитные группировки из «Единства» и «Отечества — всей России» в рядах «Единой России». Затем был осуществлен переход к выборам в Государственную думу исключительно по партийным спискам. Законодательство о партиях и выборах неоднократно изменялось в направлении сужения поля для политической конкуренции. Требование к численности для регистрации партии были повышены с 10 до 50 тысяч членов. Все это сыграло на руку крупным партиям, общее их число снизилось до семи.
Острейшая политическая схватка разразилась в конце 2011 года, когда против «Единой России» объединилась коалиция электоральных и уличных сил, недовольная, прежде всего, Путиным и фактом его переизбрания на следующий президентский срок. Под грузом обвинений в коррупции и предвыборных фальсификациях ЕР, потеряв свое конституционное большинство, едва сохранила большинство простое. За «Единую Россию» проголосовали 49,3 % избирателей, за КПРФ — 19,2 %, «Справедливую Россию» — 13,2 %, ЛДПР — 11,7 %.
Вместе с тем, всплеск протестных настроений заставил Кремль пойти на изменения в законодательстве о партиях и о выборах. В 2012 году была максимально облегчена процедура регистрации новых общенациональных политических партий — вместо прежних 50 тысяч членов требовалось лишь 500. Осенью 2012 года своим правом побороться за места в региональных парламентах воспользовались 24 партии, а в сентябре 2013 года — 54, представляющие весь мыслимый политический спектр. К середине 2015 года Минюст зарегистрировал 75 партий, имеющих право участвовать в выборах[457]. Вернулись одномандатные округа на выборах в Государственную думу, что усилит связь законодателей с избирателями, создаст пул более независимо действующих депутатов.
Одновременно власть не побоялась попасть под огонь оппозиционной критики за «непопулярные» меры по усилению ответственности за несанкционированные митинги, введение регистрации для политических НКО, получающих финансирование из-за рубежа, введение контроля за Интернет-сайтами, предлагающими детскую порнографию, наркотики и самоубийства. Попытки извне повлиять на политическую ситуацию или избирательный процесс будут не просто не приветствоваться, а пресекаться. Должен заметить, судя по опросам общественного мнения, меры эти весьма популярны, каждая из них поддерживается как минимум двумя третями избирателей. Большой проблемой остается коррупция, хотя ее масштабы непросто измерить. Ежегодные декларации о доходах и собственности, введение запрета на зарубежные счета и отчетов за зарубежную недвижимость для высших должностных лиц и депутатского корпуса уже заставили многих предпочесть собственность и счета государственной службе.
С конца 2011 года маятник федеративных отношений пошел в сторону большего усиления прерогатив регионов. В 2012 году прямые выборы губернаторов были восстановлены. Желающие попасть в избирательный бюллетень должны пройти через «муниципальный фильтр», то есть собрать подписи не менее 5 % представителей депутатского корпуса в регионе в свою поддержку. Большое внимание Кремлю пришлось уделить местному самоуправлению, поскольку, по сути, из Конституции выпал уровень местной власти.
В постсоветской России главным символом либерализма выступал Борис Ельцин, а сейчас — пестрый альянс сил без очевидного лидера, призывающий следовать западной модели. Либеральная, прозападная часть электората не столько мала — около 10–15 %, — сколько раздроблена. Либералы провалились на выборах в Думу в 2003 году, не смогли вернуться в 2007 или 2011 годах. «Единая Россия» является главным носителем консервативной традиции, Компартия Геннадия Зюганова — коммунистической, «Справедливая Россия» — социал-демократической, ЛДПР Владимира Жириновского — националистической.
В каких терминах можно описать систему взглядов Медведева и Путина? В отличие от либералов они не отрицают национальных традиций — говорят о семейных, моральных и религиозных ценностях. Они — сторонники сильного государства. Вместе с тем привержены принципам эволюционного развития, свободного рынка, демократии, сильной государственности, российского суверенитета и традиционализма. Эта комбинация весьма характерна для консерватизма. Да Путин и сам это подтверждал. В частности, 4 сентября 2013 года на прямой вопрос о его идеологической ориентации ответил: «Я думаю, что вполне можно сказать, что я прагматик с консервативным уклоном…»[458]
Рост познается в сравнении
В 1913 году на долю Российской империи приходилось около 9 % процентов мирового населения. В 1950 году доля собственно России составляла (и это после войны) порядка 4 процентов, доля СССР — около 8 процентов. А сегодня доля России в населении земного шара — всего 2,4 %, и она продолжает сокращаться. Если в 1913 году Российская империя по численности населения уступала только Китаю и Индии, а в 1950 году Россия в нынешних границах занимала четвертое место после Китая, Индии и США, то сегодня Россия со 146 млн человек — лишь девятая по численности населения страна мира: нас обогнали Индонезия, Бразилия, Пакистан, Бангладеш, Нигерия.
По итогам 2012 года Всемирный банк (ВБ) оценил ВВП России в 3,4 трлн долл. по паритету покупательной способности рубля, и Россия по этому показателю стала крупнейшей экономикой в Европе и 5-й на планете — после США (15,6 трлн), Китая (12,4 трлн), Индии (4,8 трлн) и Японии (4,5 трлн). МВФ, оценивавший ВВП по обменному курсу, ставил Россию на 8-е место — пропуская вперед Германию, Францию и Великобританию[459]. По показателям ВВП на душу населения Россия тоже продвинулась вперед: 14,82 тысяч долл. по обменному курсу, а по ППС — 25 810 долларов — самый высокий уровень для стран БРИКС[460]. Это соответствует уровню таких европейских стран, как Хорватия или Венгрия.
Существует мнение, что рост экономики России и благосостояния ее граждан был обеспечен исключительно повышением цен на нефть. Экономический рывок начала века с нефтью вообще никак не был связан, напомню ее цену: 28,5 долл. за баррель в 2000 году, 24,4 долл. — в 2001-м, 25 долл. — в 2002-м, 28,8 долл. — в 2003 году. Дополнительные доходы от экспорта углеводородов обеспечили всего около 28 % от роста доходов граждан и лишь 12 % от прироста ВВП. Темпы номинального роста зарплат и пенсий втрое превысили темпы роста цен на нефть. Локомотивом экономики был потребительский, а не сырьевой сектор. Кремль существенно повысил налоговое бремя на экспортеров энергии и за счет этого смог облегчить его для отраслей, ориентированных на внутренний спрос — торговли, строительства, сферы услуг, обрабатывающей промышленности[461]. Существовали и другие важные внутренние факторы: ответственная макроэкономическая политика, рыночное ценообразование, частная собственность на землю.
Сейчас налицо замедление темпов экономического роста, начавшееся еще до введения западных санкций. Рост ВВП в 2012 году составил 3,4 %, в 2013-м — 1,3 %. По итогам 2014 года он увеличился на 0,6 %. Главным фактором роста стало сельское хозяйство. А факторами торможения — бюджетное сжатие, высокая учетная ставка ЦБ, сокращение инвестиций и темпов роста монетизации экономики, падение цен на нефть и санкции. В первом квартале 2015 года ВВП снизился на 2 %, объем промпроизводства — на 0,4 %[462].
В последние годы идут активные дискуссии по поводу структурной реформы российской экономики, преодоления ее ресурсной ориентации. Но как реально выглядит структура экономики? Доля добывающей промышленности в ВВП страны не является сильно гипертрофированной, составляя 5,7 % (на уровне Китая, Канады и существенно уступая ведущим сырьевым странам — Австралии и Норвегии). По доле обрабатывающей промышленности Россия также не является аутсайдером — 14,1 %, что ненамного уступает США — 15,4 %. Выделяется относительно слабое развитие финансового сектора (16,7 % от ВВП, что находится на бразильском уровне), сильное отставание по доле сегмента социальных услуг — здравоохранение, образование, соцуслуги (6,5 %, что ниже, чем даже в Индии). Но есть одно направление, где Россия — безусловный лидер: ни в одной крупной экономике столь большой процент ВВП — 27 % — приходится на торговлю[463].
Общим местом стало обвинение Владимира Путина в том, что он чрезмерно раздул масштабы государства в ущерб свободе рынка. Размер современного государства измеряется обычно таким показателем, как доля ВВП, перераспределяемая через консолидированный бюджет. В России этот показатель составлял 38 %, а в странах «Большой семерки» — 46 %. Размер государства определяют и по доле государственного сектора в экономике, которая на протяжении первого десятилетия XXI века действительно росла. Но она меньше, чем во многих странах Западной Европы. Может, государство задавило запредельными налогами? Тоже нет. В России платят лишь 59 % от американских налогов и гораздо ниже европейских. А такого низкого — 13-процентного и плоского — подоходного налога, как в России, практически нигде нет.