. Национальный совет по разведке США пришел к выводу о том, что к 2030 году Азия опередит США и Европейский союз вместе взятые по всем компонентам мощи: размер ВВП, численность населения, военные расходы и инвестиции в технологии[565].
И у этих прогнозов есть шансы сбыться. Мегатенденция последних десятилетий — смещение глобального центра силы в Восточную Азию и в АТР. Для того чтобы удвоить доход на душу населения, Британии и Соединенным Штатам понадобилось соответственно сорок восемь и сорок семь лет, в то время как Япония сделала это за тридцать три года, Индонезия — за семнадцать, Корея — за одиннадцать, Китай — за десять. Китайская экономика росла в среднем на 8 % в восьмидесятых годах и первой половине девяностых, а ««Тигры» недалеко от него отстали»[566].
В Восточной Азии существовали, да и сейчас еще существуют различные экономические модели: постиндустриальная, индустриальная и даже доиндустриальная. Логика экономического развития соответствовала концепции «летящих гусей», выдвинутой японским экономистом Канаме Акамацу еще в 1930-е годы: следование за более развитой страной и принятие ее модели развития экономики после того, как та переходит на новый технологический уровень. Так, Япония, занявшись бытовой электроникой и автомобилестроением, передала текстильную промышленность Южной Корее и Тайваню. Когда Япония сконцентрировалась на еще более высокотехнологичной продукции, Южная Корея и Тайвань переняли электронную и автомобильную промышленность, а текстильная промышленность ушла в Индонезию, Таиланд и т. д. К Японии, развивающей экономику знаний, добавились Южная Корея, Тайвань и Сингапур.
Страны, где голод был нормой в течение столетий, произвели на свет первые поколения, которые не недоедают. Это привело, помимо прочего, к тому, что средний рост населения, например, в Японии после Второй мировой войны, увеличился на 20 сантиметров. Более того, продукция сельского хозяйства стала предметом экспорта.
«В одной только Восточной Азии расположены страны, принадлежащие к шести цивилизациям — японской, китайской, православной, буддистской, мусульманской и западной, — а с учетом Южной Азии к ним прибавляется еще и индийская… В результате получается крайне усложненный образчик международных отношений, во многом схожий с тем, который существовал в Европе в восемнадцатом и девятнадцатом веках, и чреватый той непредсказуемостью, что характерна для многополюсных ситуаций»[567]. Огромным остается разрыв в уровнях экономического развития. Мощные экономики с высоким уровнем жизни населения — Япония, Гонконг, С ингапур — соседствуют здесь с такими беднейшими странами, как Восточный Тимор и Папуа — Новая Гвинея. Да и быстрорастущие экономики — Китай, Индия, Индонезия, Вьетнам — тоже пока не могут похвастаться высокими показателями объема ВВП в расчете на душу населения.
В Азии расположены крупнейшие геополитические центры современного мира. Китай не без основания рассматривается как основной претендент на звание второй сверхдержавы планеты. Индия становится все более значимым и глобальным, и региональным игроком. Крупнейшая в мире исламская страна — Индонезия с населением в 240 млн человек — входит в десятку стран АСЕАН, объединяющую 600 млн человек.
Россия заметна в регионе как крупный политический игрок, но не рассматривается как значимый экономический или культурный фактор. Влияют и определенные предубеждения — не только геополитические, но также расово-этнические. Россия не воспринимается как страна азиатская. «Исторически страны Восточной Азии имели тенденцию рассматривать Россию как «отдаленного соседа» с собственной… цивилизацией — ни европейской, ни азиатской — и с отличными политическими и стратегическими интересами»[568], — отмечает директор Центра восточноазиатских исследований Монтерейского института Цунео Акаха.
В Азии существует серьезный конфликтный потенциал. Именно там фактически началась Вторая мировая война — с японской оккупации Китая, стран Юго-Восточной Азии. И сейчас именно в Восточной Азии память о Второй мировой войне вызывает куда более сильные эмоции, чем на европейском континенте. В регионе сохраняются и застарелые геополитические разломы, восходящие еще к началу эпохи холодной войны. Между странами существует взаимное недоверие, а между некоторыми и открытая враждебность: Индией и Пакистаном, Южной Кореей и КНДР. Сохраняются территориальные споры, в которые вовлечены едва ли не все страны Восточной Азии.
Три района Южно-Китайского моря (Парасельские острова, острова Спратли и Тонкинский залив) являются зонами многосторонних споров. На Парасельские острова (китайское наименование Сиша цюньдао, вьетнамское — Куандао Хоанша) претендуют Китай и Вьетнам, а на Спратли — КНР, Тайвань, Вьетнам, Филиппины и Малайзия. В Китае Спратли именуются Наньша цюньдао, во Вьетнаме — Куандо Чыонгша, на Филиппинах — Калаяана. Островки Южно-Китайского моря никогда не имели постоянного населения, вопрос об их юрисдикции имеет отношение к возможности извлечения энергоресурсов с зоны континентального шельфа и к национальной гордости. Конфликт вокруг разграничения водных пространств в Тонкинском заливе между КНР и СРВ связан с претензиями вьетнамской стороны на значительную часть шельфа Тонкинского залива[569]. Не урегулированы пограничные проблемы между Индией и Пакистаном, Индией и КНР, К итаем и Вьетнамом, Японией и всеми ее соседями, Камбоджей и Таиландом.
Бжезинский, отмечая высокий конфликтный потенциал в Восточной Азии и сравнивая азиатскую ситуацию с европейской XIX века, указывает и на ряд существенных отличий. Во-первых, Азия — все еще должна принимать во внимание возможность вмешательства преобладающей силы извне. Во-вторых, Восточная Азия сильно выигрывает от роста экономической взаимозависимости, что размягчает национализм. В-третьих, исторически азиатские страны могли сосуществовать друг с другом в мире на протяжении столетий, тогда как в Европе периоды мира были скорее исключением. Наконец, европейские войны имели целью, в основном, территории соседей, тогда как в Восточной Азии территориальные споры второстепенны по сравнению с проблемами поддержания внутренней стабильности отдельных стран[570]. На еще один фактор обращали внимание Джон Миршаймер и Роберт Каплан: на «останавливающую силу воды» в условиях, когда «большая география Восточной Азии является в первую очередь океанской». Страны разделяет и связывает не столько суша, сколько море, что в принципе замедляет и сдерживает применение военной силы[571].
Ключевой вопрос для региональной безопасности — как будут развиваться отношения между двумя основными игроками в АТР — США и Китаем. Само возвышение Китая вызывает самые различные оценки — от надежды на то, что Пекин использует обретенную им мощь для поддержания стабильности, до опасений тотального стратегического доминирования Китая в регионе. Все явственнее ощущается возвращение страха перед биполярной конфронтацией теперь уже между США и Китаем. Страны региона хотели бы этого избежать, вписав две державы в общую систему, которая давала бы гарантии от конфликта между ними.
Не продемонстрировали государства Азии и АТР какого-либо желания занимать стороны и в противостоянии России и Запада вокруг Украины. К санкциям против Москвы из государств региона охотно присоединилась Австралия и с явной неохотой — Япония. Даже такие ближайшие союзники США, как Южная Корея или Новая Зеландия, не пожелали портить отношения с Россией. Из Пекина и Дели прозвучали заявления о ее праве защищать базовые стратегические интересы. Страны АСЕАН выступили за активизацию торгово-экономического сотрудничества с Россией. И даже в Малайзии, самолет которой был сбит над Новороссией, большинство общественного мнения склоняется к версии о провокации, за которой стоят США[572].
Вспышка любого из «дремлющих» конфликтов — будь то напряженность на Корейском полуострове, тайваньская проблема или территориальный спор в Южно-Китайском море — способна привести к большой беде. Это выдвигает на повестку дня создание такой региональной архитектуры, которая позволила бы предотвращать и преодолевать конфликты, создавала стимулы для сотрудничества. Отвечают ли таким требованиям современные азиатско-тихоокеанские реалии?
Попытки создания региональных механизмов относятся к концу 1940-х — началу 1960-х годов: идеи Соединенных Штатов Индокитая (1946 год), Союза Юго-Восточной Азии (1947 год), Ассоциации Юго-Восточной Азии (1961 год) и ряд других. В 1954 году был подписан Договор о коллективной обороне Юго-Восточной Азии (СЕАТО), а в 1966-м состоялось учреждение конференции Азиатско-Тихоокеанского совета (АЗПАК). Однако из-за своей военно-блоковой логики эти инициативы и организации не могли стать универсальными. Возникшая в 1967 году АСЕАН — Ассоциация государств Юго-Восточной Азии, которая включила в себя Индонезию, Малайзию, Сингапур, Таиланд и Филиппины — воспринималась как прозападная группировка, противостоявшая коммунистическому «гегемонизму» и маоистскому проникновению. После холодной войны в АТР пошли внеблоковые интеграционные процессы. В январе 1989 года была поддержана инициатива создания форума Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС), с которой выступил премьер-министр Австралии Боб Хоук во время своего визита в Республику Корея[573].
Вслед за азиатским кризисом 1997–1998 годов обозначилось желание развивать общерегиональную экономическую интеграцию, зоны свободной торговли. Появилась структура АСЕАН+3 (Китай, Япония, Южная Корея), основа новой финансовой архитектуры региона. Сегодня в Азиатско-Тихоокеанском регионе варится густой алфавитный суп различных организаций. Наиболее крупные из них — Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), Ассоциация регионального сотрудничества в Южной Азии (СААРК) и Шанхайская организация сотрудничества (ШОС). Наряду с этим в регионе функционируют многочисленные диалоговые форумы. Это Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество (АТЭС), Региональный форум АСЕАН по безопасности (АРФ), Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА, создано в 1992 году по инициативе Нурсултана Назарбаева, объединяет 26 стран и 9 наблюдателей, среди которых даже Украина), взаимодействие в форматах Россия — Индия — Китай (РИК), Восточноазиатская тройка (Китай, Япония, Республика Корея), Диалог по сотрудничеству в Азии (ДСА), Форум островов Тихого океана (ФОТО), Балийский демократический форум и др. Все более важную роль играют межрегиональные объединения — БРИКС, диалоговые форумы «Азия — Европа» (АСЕМ), «Азия — Ближний Восток», «Восточная Азия — Латинская Америка» (ВАЗЛАФ), Новое афро-азиатское стратегическое партнерство (НААСП) и др.