[716]. В Японии существуют влиятельные политические династии: четыре из последних шести премьеров — Абэ, Фукуда, Асо, Хатояма — были детьми или внуками председателей правительства. Две пятых депутатов от ЛДП гарантированно избираются от округов, которые раньше представляли их отцы, деды или дяди[717].
Во время избирательной кампании 2012 года Абэ призывал к «неограничнному стимулированию» экономики в размере 15 трлн иен (181 млрд долл.), снижению высшей планки налогов на корпорации с 38 % до 20 %, чтобы добиться 2-процентной инфляция и 3-процентного роста ВВП[718]. Платформа ЛДП призывала отказаться от послевоенной Конституции и заменить ее документом, который подчеркивал бы «японскую честь и японскость», пересмотреть «несправедливый» взгляд на роль страны во Второй мировой войне как агрессивную[719]. После победы ЛДП председатель Банка Японии Харухико Курода объявил об удвоении денежной базы в течение двух лет и о вложениях в государственные облигации и акции, чтобы разогнать инфляцию до 2 % за два года[720].
Абэ получил карт-бланш на проведение любой политики[721].
В первом квартале 2013 года экономический рост достиг 4 % в годовом выражении, подстегиваемый ростом потребительского спроса и экспорта, но уже в четвертом квартале замедлился до 1 %, что дало среднегодовой рост в 2,6 %. Инфляция разогналась до 3,5 %, ВВП вновь начал расти — 6 % в первом квартале 2014 года, но при этом фондовый рынок потерял 13 %. С 1 апреля 2014 года был повышен с 5 до 8 % налог на продажи. Это не только не вызвавший восторга у населения, но и привело к падению ВВП на 7,1 % за квартал. Не случайно, что агентство Мудиз понизило кредитный рейтинг Японии до уровня А1, что ниже китайского или южнокорейского, на уровне Эстонии или Бермудских островов[722].
Главные риски аналитики видят в возможности долгового коллапса Японии. Пока японские инвесторы готовы под очень низкий процент оплачивать госдолг (95 % долга находится на руках граждан через банки, страховые компании и пенсионные фонды). Но если рост остановится, настроение граждан может измениться[723]. Очередной доклад МВФ 2014 года фиксировал, что «первоначальный импульс абеномики был сильным, но, похоже, он иссякает» и указывал на риски возвращения к низкому росту и дефляции[724]. В современной экономической науке слово «Япония» порой используется почти как ругательство, как символ экономической неэффективности. Пол Кругман, желая подчеркнуть неудачи экономической политики Швеции, написал, что она превращается в Японию[725].
Государственный долг в 2015 году достиг 229 % ВВП, что явилось следствием дефляции, удвоения — с 12 до 24 % ВВП — социальных расходов при стагнации доходов на уровне трети ВВП и увеличения расходов на обслуживание долга (четверть бюджета). Дефицит бюджета (без учета обслуживания долга) — 6,6 % ВВП, рост цен на нуле. Если в Китае цены на жилье падают, то в Японии, напротив, резко растут из-за низких ставок кредита, сильного предложения денег и ослабления иены. Японцы покупают квартиры меньшего размера, чем несколько лет назад[726].
Сегодня можно услышать, что традиционные качества японского общества и стали тормозом для развития. Жесткая система полной лояльности работодателю исключает несогласие с руководством и сдерживает инициативу. Нетранспарентная корпоративная культура, к тому же отторгающая иностранцев, оказалось плохо приспособленной к условиям XXI века. «Гармония между инсайдерами сопровождается отторжением аутсайдеров. Приверженность к консенсусу идет вместе с сопротивлением к инновациям. Лояльность авторитетным фигурам не сопровождается желанием бросать им вызов, когда они неправы»[727].
Долгое время Япония воздерживалась от участия в решении глобальных военных и политических проблем: как из-за травматического шока (первой в истории оккупации страны и ядерной бомбардировки Хиросимы и Нагасаки), так и наличия американского зонтика безопасности. Японская политика в выборе союзников традиционно строилась на «следовании за сильным, а не на противодействии ему», «заключении альянса с наиболее влиятельной силой». В современной Японии отсутствует сильная традиция самостоятельной внешнеполитической или военно-политической мысли. Все основополагающие концепции во многом вторичны по отношению к доктринам национальной безопасности США и планам американского военного развертывания. Набирают силы и сторонники ориентации на азиатский мир, но такая политика тоже непроста: Японию в Азии, мягко говоря, не любят.
Концептуальными основами национальной обороны Японии являются положения Конституции и ряд пацифистских законов, которые предусматривают проведение исключительно оборонительной политики, отказ от превращения в военную державу, гражданский контроль над вооруженными силами, соблюдение трех неядерных принципов (не обладать, не производить и не допускать размещения ядерного оружия на своей территории). Формально в Японии нет вооруженных сил, только «силы самообороны», на которые нельзя тратить больше 1 % ВВП.
Новая кампания за увеличение военных программ началась на фоне роста военного потенциала Китая и особенно после ракетно-ядерных испытаний КНДР в апреле — мае 2009 года. Правительство Таро Асо впервые назвало Северную Корею угрозой для Японии, развернуло на своей территории элементы американской системы противоракетной обороны, заявило об интересе к обретению собственных сил оперативно-тактического сдерживания. Был законодательно зафиксирован статус Министерства обороны, формировались полноценные разведсообщества, расширялась законодательная база для действий вооруженных сил за рубежом.
В декабре 2010 года были опубликованы «Основные направления Программы национальной обороны», где декларировался переход от «базовой» к «динамичной» обороне, призванной обеспечить более гибкий ответ на внешние военные угрозы.
Даже несмотря на сохраняющиеся ограничения на военные расходы в пределах 1 % от ВВП, Япония сегодня обладает пятым военным потенциалом в мире. Численность вооруженных сил — 230 тыс. человек, из них в сухопутных силах самообороны — 133,4 тыс., морских силах самообороны — 42,4 тыс., военно-воздушных силах — 34,8 тыс. Космическая группировка насчитывает 4 спутника. В Японии дислоцировано более 30 тыс. военнослужащих США (армия — 2,5 тыс., флот — 3,7 тыс., ВВС — 12,6 тыс., морская пехота — 14,4 тыс.)[728].
Япония способна создать собственное ядерное оружие и не исключает такой возможности. На третьем саммите по ядерной безопасности в Гааге в марте 2014 года японское правительство заявило о передаче США 700 фунтов оружейного плутония и большого объема высокообогащенного урана. Вместе с тем остановка атомных реакторов делает сложным обоснование продолжения программы обогащения оружейных ядерных материалов[729].
Премьер Японии Синдзо Абэ заявил себя как сторонник пересмотра 9-й статьи японской Конституции, но его далеко идущие планы в этом отношении встретили сопротивление со стороны пацифистски настроенного партнера по парламентской коалиции — партии Комейто. Поэтому курс на ремилитаризацию осуществлялся в слегка завуалированной форме.
В декабре 2013 года парламент принял закон о создании Совета национальной безопасности по образу и подобию аналогичных структур в США и Великобритании. Была опубликована новая Стратегия национальной безопасности и принят закон, предусматривающий резкое ужесточение ответственности за разглашение чувствительной информации (закон был непопулярен). Министерство обороны выпустило измененные Программные установки по национальной обороне и Среднесрочную оборонную программу, в которых декларировалось намерение создать «динамичные вооруженные силы», способные проецировать силу за пределами «японской периферии»; улучшить взаимодействие всех родов войск; создать силы, способные осуществлять одновременно и морские, и сухопутные операции (amphibious capability)[730].
С 1 апреля 2014 года в Японии отменен действовавший с 1976 года запрет на экспорт оружия — за исключением тех стран, которые находятся в состоянии войны или под санкциями СБ ООН. Токио способно предложить корабли, системы ПВО, средства радиоэлектронной борьбы, электронные компоненты, конкурируя скорее с США и странами ЕС, чем с Россией[731]. Офис премьер-министра создал специальный Совет по восстановлению правовой основы в области обороны, который в мае 2014 года представил свои рекомендации о том, как интерпретировать «самооборону» в современных условиях и как она соотносится с потребностями «коллективной обороны». После согласования с Комейто была принята концепция «ограниченной коллективной самообороны», которую будут использовать в трех случаях: если атака на другое государство будет представлять «очевидную опасность» существованию Японии и конституционным правам ее граждан; если не существует другой возможности защитить Японию и ее граждан; и если применение силы будет сведено к минимуму. В 2015 году принимается 17 законов, позволяющих вооруженным силам осуществлять такие операции. Как считают эксперты, эти изменения «откроют дорогу пересмотру всей «ориентированной на оборону военной политики», которая проводилась во все послевоенные годы». И все без изменения Конституции. Китай и Южная Корея уже выразили свою понятную озабоченность этим фактом