Жан Огюст Доминик Энгр «Наполеон на императорском троне». 1806
В апреле 1814 года, отправляясь в изгнание на остров Эльба, Наполеон заверил своих последователей, что вернется с фиалками — любимыми цветами из его корсиканского детства. Поскольку фиалки цветут весной, он как бы туманно намекал на то, что устроит свое возвращение не позднее апреля 1815 года. А до тех пор бонапартисты могли произносить тосты за него как за «капрала фиалок», чтобы не вызывать подозрений.
В Японии глубокий оттенок фиолетового — мурасаки — на протяжении многих веков считался «киндзики», то есть запретным цветом для обычных людей. В 603 году принц Сётоку создал некий табель о рангах из двенадцати уровней, в основе которого лежали заслуги человека, а не его происхождение (впрочем, большинство людей при дворе все равно были аристократами). Каждый ранг соответствовал ключевым конфуцианским ценностям и обозначался головным убором определенного цвета. Только чиновникам самого высокого ранга — «дайтоку» — разрешалось носить фиолетовые шляпы. Чиновники рангом ниже носили головные уборы более светлого сиреневого оттенка.
В то время пурпурный краситель в Японии стоил дорого, потому что его добывали из корней воробейника — ценного лекарственного растения. Процесс выделения красителя был достаточно сложным. В 2015 году специалист по красителям доктор Кадзуки Ямазаки и его ученики провели эксперимент, в ходе которого выяснилось, что для получения глубокого фиолетового цвета традиционным способом требуется многократное замешивание сырья, окрашивание и закрепление протравой в течение нескольких дней.
В одной японской сказке принц Сётоку отдает еду, питье и свой фиолетовый плащ голодному нищему, который на самом деле оказывается Бодхидхармой — монахом, принесшим дзен-буддизм в Китай. Такие легенды, наряду с использованием фиолетового цвета вместе с белым в костюмах императоров и богов в Но — форме классической японской танцевальной драмы, появившейся в XIV веке, — повышали престиж этого цвета. Даже сегодня в Японии фиолетовый цвет является официальным знаком отличия: почетная медаль с фиолетовой лентой вручается за значительные достижения в области науки или искусств.
Принц Сётоку в одежде цвета мурасаки
Императорская монополия на фиолетовый цвет была нарушена японским театром кабуки, в частности пьесой «Сукэроку» (1713), более известной под названием «Цветок Эдо». Американский критик Джей Кейстер пишет, что главный герой этой драмы о мести — «бесстрашный, дерзкий франт… один из самых популярных героев японской сцены». Высокомерие Сукэроку подчеркивалось его ярким макияжем, зонтом, напоминавшим мишень, и прежде всего фиолетовой головной повязкой (мурасаки хатимаки). Пьеса «Сукэроку» до сих пор регулярно ставится в японских театрах.
Роль Сукэроку вскоре стала синонимом имени Итикава Дандзюро, сценического псевдонима актеров, родившихся в семье Итикава или усыновленных ими. Фиолетовая повязка актера Дандзюро II была подарена ему высокопоставленной дамой, служившей у матери сёгуна. Дандзюро II сделал эту повязку неотъемлемым атрибутом стильного, сексуального и провокационного танца, с которым Сукэроку впервые появляется на сцене.
Актер театра кабуки Куния Савамура в роли Сукэроку. Токио, 2006
Бабочка Sasakia charonda, также известная как большая фиолетовая императорская бабочка, — один из национальных символов Японии. Исследование, проведенное в 2019 году, показало: популяция этого вида бабочек, когда-то в изобилии встречавшихся в лесных массивах по всей стране, сокращается настолько резко, что к 2025 году Sasakia charonda может вовсе исчезнуть из дикой природы.
Слово purple в английском происходит от древнеанглийского слова purpul, а оно — от латинского purpura, восходящего к греческому слову porphira, обозначающему пурпурный краситель. Единственное слово, которое идеально рифмуется с purple, — curple, искаженное шотландское crupper — круп лошади или ремень, удерживающий седло. В 1787 году шотландский поэт Роберт Бёрнс срифмовал curple с «гордым императорским пурпуром» (proud imperial purple) в восхищенном послании миссис Скотт, «хозяйке дома Уохоп».
Многие оттенки фиолетового связаны с цветами и растениями: фиалка, лаванда, барвинок, сирень, гиацинт, орхидея, баклажан, Бойзенова ягода, шелковица, вереск, гелиотроп, орсель (красильный мох), чертополох и флокс.
Продукты и напитки — виноград, слива, изюм и сангрия — подарили нам еще несколько оттенков пурпурного. На периферии этой цветовой гаммы находятся такие оттенки, как электрический фиолетовый (где-то между фиолетовым и малиновым на вашем мониторе), аметистовый (более бледный, чем драгоценный камень, в честь которого он назван) и Purple Pizzazz, цветной карандаш фирмы Crayola с ярким розовым оттенком.
В поэме «Бесплодная земля» Томас Стернз Элиот использует множество ассоциаций с фиолетовым цветом, особенно с такими его оттенками, как лиловый, сиреневый и гиацинтовый, для обозначения тайны, разрушения, смерти, искупления и обреченной любви. Во второй строке стихотворения Элиот пишет о сирени, появляющейся из мертвой земли, — скорее всего, это отсылка к поэме Уолта Уитмена «Когда во дворе перед домом цвела этой весною сирень»[36], в которой поэт скорбит по Аврааму Линкольну. Сирень традиционно символизирует весеннее обновление, но Элиот связывает сирень с тоской, разрушением и смертью, словно намекая на убитого президента.
В другом месте поэмы несчастная любовь и безвременная кончина ассоциируются с гиацинтами. Девушка с гиацинтами, которую прозвали «гиацинтовой невестой», дорожит своей прогулкой по саду с бывшим возлюбленным, однако у него воспоминания не вызывают таких эмоций. В греческой мифологии Гиацинт — прекрасный юноша, в которого влюблен Аполлон. Кровь убитого диском Гиацинта Аполлон превратил в фиолетовые цветы с надписью «Ай, ай» на лепестках — этими словами в Древней Греции выражали скорбь. Элиот не говорит нам прямо, какого оттенка были цветы, подаренные девушке — «гиацинтовой невесте», но, судя по его аллюзиям и ассоциациям гиацинтов с горем, прощением и печалью, можно предположить, что они были фиолетовыми.
В этой же поэме Элиот описывает «лиловый час», когда поздний полдень переходит в ранний вечер, — время неуверенности и тоски («В лиловый час я вижу, как с делами / Разделавшись, к домам влекутся люди, / Плывет моряк, уже вернулась машинистка»[37]), катастрофических перемен и в конечном счете искупления. В христианской церкви фиолетовый — литургический цвет пришествия Спасителя и Великого поста, времени покаяния и подготовки к рождению и воскресению Христа. В стихотворении Элиота этот час лиловый: мы видим «нетопырей младенческие лица в лиловый час»; город, который «там над горами разваливается в лиловом небе». Такие великие города, как Иерусалим, Афины, Александрия, Вена и Лондон, становятся «призрачными». Это радикальный, но необходимый шаг для их обновления.
Для британских и американских суфражисток фиолетовый цвет стал символом женской силы — участницы этого движения облачались в белые платья с фиолетовыми и зелеными полосами (в Америке полосы были фиолетовыми и золотыми). Эммелин Петик-Лоуренс, британская суфражистка и редактор газеты Votes For Women («Право голоса для женщин»), сказала: «Фиолетовый… это королевский цвет. Он олицетворяет королевскую кровь, которая течет в жилах каждой суфражистки, инстинктивное стремление к свободе и чувство собственного достоинства».
Входной билет на демонстрацию в Гайд-парке, организованную «Женским общественно-политическим союзом» в воскресенье 21 июня 1908 года
Раскрепощающее свойство феминистского фиолетового отметила английская поэтесса Дженни Джозеф в своем чрезвычайно популярном стихотворении «Предупреждение» (1961), начинавшемся с таких строк: «Когда я стану старухой, я буду носить фиолетовый / И красную шляпку, которая мне не идет». Джозеф, которая умерла в 2018 году в возрасте 85 лет, однажды призналась, что никогда не носила этот цвет: «Терпеть не могу фиолетовый. Он мне не идет».
16 сентября 1660 года Сэмюэл Пипс написал, что он отправился в Уайтхолл, «где увидел короля в фиолетовом трауре, оплакивающего умершего брата». (Речь шла о Карле II. Его брат, герцог Глостерский, умер от оспы.) В XIX веке в Британии вдовы, чьи мужья почили двумя годами ранее, во втором периоде траура носили одежду светло-лиловых тонов. В некоторых католических странах, особенно в Бразилии, одежду фиолетового цвета надевают на похороны, потому что этот цвет ассоциируется там со страданиями Христа.
В городе Антигуа-Гуатемала эта ассоциация нашла отражение в ежегодном религиозном фестивале: на Пасху сотни кающихся в фиолетовых мантиях и конических колпаках в память о страданиях и воскресении Христа несут платформу с его скульптурой. Платформу поддерживают 70 человек, а для шествия необходимо 50 команд кающихся. Это одновременно и печальный религиозный ритуал, и красочное, но недолговечное произведение стрит-арта.
В 1856 году одаренный 18-летний ученый по имени Уильям Перкин получил фиолетовый краситель. Перкин экспериментировал с анилином, дешевым экстрактом из отходов каменноугольной смолы, пытаясь синтезировать хинин, необходимый для лечения малярии. Эксперименты закончились неудачей, но в мензурках остался грязно-коричневый осадок. Перкин очистил мензурки спиртом, и осадок неожиданно приобрел насыщенный цвет фуксии. Так совершенно случайно был создан синтетический краситель. Сначала ученый весьма вольно назвал этот краситель «тирским пурпуром», потом его переименовали в мовеин, чтобы звучало более модно, а сегодня мы знаем его как лиловый.
К счастью для Перкина, императрица Евгения, жена Наполеона III, решила, что лиловый цвет гармонирует с цветом ее глаз (которые, хотя и славились красот