— Архитектура, скажем так, не блещет, — хмыкнул сам себе и покосился на многочисленные вывески, которыми пестрели все первые этажи главной (или условно-главной) улицы.
Взглянув вбок, заметил носильщика — усатого мужчину, порядка сорока лет, который нёс на голове огромную корзину, доверху набитую бананами. Килограмм под пятьдесят она была, навскидку.
Посторонился, пропуская его и двинулся дальше. Мне было интересно, словно в первые дни изучения Нью-Йорка! Всё казалось таким… инородным, странным! А ещё хотелось увидеть базар. Не то мелкое нагромождение, мимо которого уже прошёл, а полноценный. И я уверен, он здесь есть! Я видел их по дороге!
Шёл я неспешно, вдоволь осматривая окрестности: поле, на котором толпа босоногих мальчишек играла в бейсбол, используя палки и доски вместо бит. Вот река, хотя скорее — канал, прямо в котором намыливались трое мужчин, ничуть и никого не стесняясь. Они на самом деле сняли всю одежду, кроме шорт, шоркая себя мочалками, а потом ополаскиваясь в этой вот воде. Прохожие не обращали на подобное внимания, считая, видимо, нормой.
Буквально через несколько шагов на меня налетел какой-то мужчина, запомнившийся по разукрашенной тюбетейке, который бодро затараторил на своём языке, указывая пальцем в сторону какого-то магазина, чья вывеска мне ни о чём не говорила.
Хотя, признаюсь честно, время от времени замечаю английские названия. Но меня не привлекал магазин ковров, обувной и бильярдная. Кроме них, читаемых вывесок не заметил, увы.
— Не понимаю, говори по-английски, — ответил ему и словил дежавю. Точно также ведь себя вёл, когда попал в этот мир! Аха-ха! Интересно, что было бы, окажись я не в США, а, например, здесь? Уже ушёл бы воевать? Стал бы работать на кого-то из местных? Хотя… уровень у них явно был бы пониже, чем у того же Амбала. А может, оказался бы в этой вот «ИСИ»?
— Английска! — довольно выкрикнул он. — Богат, богат! — потёр большим пальцем по указательному и среднему. — Купат шарэй, косай, — указал он на свой кафтан, а потом на штаны, напоминающие шаровары. — Партуг, партугах? Всо, всо есть! Захади! — едва ли не ухватил меня за руку, потащив в сторону магазина.
Если я правильно понял — а разобрать его быструю речь с мозговыносящим акцентом было поистине трудно, — он предлагал мне купить одежду. Зачем? Даже ради интереса не вижу смысла, ведь осматриваю прохожих.
— Нет, — качнул головой, вырывая руку и направляясь дальше, уже не обращая внимания на вскрики мужика.
И вот, буквально через полчаса, пару раз спрашивая наиболее прилично выглядящих мужчин (к женщинам тут вообще не рисковал подходить, ибо не особо-то знал, могу ли вообще это делать), которые сумели кое-как ответить мне на английском, я сумел найти базар.
Огромный!
Он занимал площадь, по крайней мере, порядка двух футбольных полей (удалось посмотреть немного «сверху», когда запрыгнул на стенку недостроенного дома, строители которого просто ушли — видимо закончился рабочий день). Улыбка озарила моё лицо. Он и ПРАВДА очень напоминал то, что я помню по своему прошлому миру!
Сотни, тысячи шатров и палаток, которые довольно ровными рядами стояли вдоль огромного пустыря. Очевидно, его специально не застраивают. Хах, в Америке бы забабахали здоровенный торговый центр, но тут тепло даже зимой, а потому достаточно брезента над головой — от дождя, и можно спокойно торговать.
Уже смеркалось, на часах — на телефон, кстати, косились довольно жадными взглядами, так что его, как и кошелёк, постарался убирать в карман максимально глубоко, да ещё и замочек всегда закрывать, — отображался седьмой час, так что отписал Бенешу, чтобы не потерял меня, а потом окунулся в ряды.
Чего тут только не продавали! Еду, одежду, украшения, животных, технику, посуду, разные бытовые мелочи… Это натуральный торговый центр под открытым небом! Гул, крики, бедлам, плотные толпы людей — всё это про него. А ещё — мусор. Это, увы, тоже про него. Вот последнего в моей империи не имелось!
Мусора было много. Это и кучи от животных, и разные салфетки с бумажками от одноразовой, уличной еды, какие-то фантики, пустые бутылки, сигаретные окурки, битое стекло и всё в таком же духе.
Местные старались поддерживать порядок, но не занимались этим слишком уж фанатично. К тому же, «чистота» наводилась лишь возле собственной лавки, даже не думая заходить за территорию формального соседа. Также замечал мальчишек, которые за деньги предлагали подмести территорию вокруг. В одном месте, как я заметил, скинулась сразу целая «улица», наняв десяток пацанов, которые буквально за пятнадцать минут выскребли всю территорию. Причём вполне себе профессионально. Видать, не впервой занимаются этим.
Не устояв перед запахом, решил прикупить себе сочный, жареный шашлык. Да-да, еда мне не требуется, но это вкусно, да к тому же, я ещё не ел пакистанский шашлык. Всё-таки, люди с востока всегда славились своим умением хорошо готовить мясо.
— Сколько? — спрашиваю у дородного, бородатого мужчины-продавца, лет, наверное, под шестьдесят. — Цена? — ещё раз говорю я, надеясь, что он знает хотя бы отдельные слова.
Однако, старик сказал абсолютную тарабарщину, но потом замахал руками и прокричал что-то вдоль рядов. К нему, в ту же минуту, подбежал паренёк, лет пятнадцати, на которого он и указал мне пальцем. Переводчик, что ли, местный?
— Шашлык, — указываю пальцем, — сколько стоит? Цена?
— Сотня рупий! — довольно выдал он, показав десять пальцев. Почему десять? Хер его бы знал.
Интуиция подсказала, что меня нагло разводят, но… деньги были, так что, почему бы и нет?
Вытаскиваю пятитысячную, замечая, как загорелись глаза у мальца. Однако, уже примерно представляя, как работает система, выдал её дородному мужчине. Тот задумчиво осмотрел купюру, глянул её на свет и даже огладил пальцами. Потом кивнул и — гад такой! — выдал мне ТРИ шашлыка, отсчитав сдачу. Четыре тысячи семьсот рупиев.
Посмеявшись, погрозил ему пальцем, но «отменять» сделку было поздно. Пацан, получив монетку, убежал, а старик стоял, довольно поглаживая бороду.
— Чёрт с тобой, — махнул на него рукой и начал неспешно поглощать горячие, жареные куски сочного мяса. — Вкусно!
Медленно двигаясь вдоль рядов, незаметно для себя успел смолотить все три шашлыка. Выкинуть тонкие деревянные палочки, к сожалению, было некуда. Никаких контейнеров для этого не было предусмотрено, все бросали мусор прямо под ноги. Пожав плечами, бросил и я.
Остановившись у ещё одного прилавка, рассматривая красивые кинжалы, замечаю, как на меня таращиться давешний пацан. Был он не один, а вместе со стайкой своих товарищей. Хм… ждёт возможности снова что-то перевести? Ему ведь за это заплатили… Ну и ладно, мне-то что?
Однако, почти сразу я понял, что ошибся. Дур-рак! Привык уже мыслить американскими мерками!
Едва я взял в руки один из кинжалов, с интересом изучая его, одновременно слушая ломанную английскую речь продавца, как на меня, якобы случайно, налетела стайка подростков, чуть ли не окружив. Усатый мужчина за прилавком сразу же гневно закричал на них, а я… проворонил, как пальцы какого-то ловкача быстро открыли карманы штанов, выгребая из них всё, что там только имелось.
И ведь, гады, подгадали момент, когда мои руки были заняты чужим товаром!
Пришлось быстро бросить кинжал, чтобы меня не обвинили в воровстве, а потом погнаться за успевшими умчаться подростками, которые ловко, словно крысы, разбежались в разные стороны.
И конечно же у них были и купюры, и кошелёк, и телефон!
Не зная за кем бежать, так как не видел, кто именно обчистил мои карманы, выбрал целью «переводчика». Почему? Как минимум, это он навёл их на меня, значит, точно знает, с кем мне придётся иметь дело — это раз. А вторым фактором являлось то, что он наверняка должен понять мою речь! Даже если попытается соврать, что не понимает, это уже не прокатит: я знаю, что он знает.
Скорость у меня была гораздо больше, чем у обычного человека. Минусом являлось отсутствие знания местности. Парень был ловок, срезая углы, сворачивая через незаметные, тёмные в опускающихся сумерках, переулки, а также перепрыгивая низкие или высокие заборчики и бордюры, встречающиеся по пути.
По прямой я легко мог поймать его, но толпы людей, плохой обзор и постоянные прятки среди палаток здорово снижали шанс успешно нагнать свою цель. И всё же, «переводчик» оплошал. Ему нужно было оставаться бегать вокруг базара, а там, скрывшись от моего взгляда, запрыгнуть к кому-то в палатку. Уверен, он знает тут всех и его, за воровство у иностранца, даже не слишком сильно бы ругали. Но пацан выбежал с рынка, попытавшись скрыться на улицах. Фатальная ошибка!
Поэтому, едва мы оказались на сравнительно ровном участке пути, то я, стараясь всё-таки не слишком сильно расталкивать прохожих, ускорился в два раза против скорости даже профессионального спортсмена, нагоняя парня возле моста через мелкую речушку. Мост, кстати говоря, представлял собой переброшенную через водоём лестницу. Обычную. Шикарно, просто шикарно!
— Попался, — с долей удовлетворения произнёс я, хватая негодника за воротник рубашки с длинным рукавом.
Парень сходу попытался вырваться и пнуть меня по голени, но хороший подзатыльник (с контролем силы, само собой!), немного поумерил его пыл. Ни слова не говоря, полез в его карманы и… не обнаружил ничего! Ноль!
— Да твою же мать, сукин ты сын! Где деньги и мобила? — встряхнул воришку, да так, что у него аж кости захрустели.
— Не браль! Не браль ничего, господина! Не браль! — затараторил он.
Хлёсткая пощёчина обрушивается на ублюдка и… вызывает лишь пронзительный вопль, на который стали подтягиваться местные. Отчётливо замечаю нескольких бородатых мужчин, что устремили на меня цепкие взгляды, но пока не спешили подходить.
— Праф-фда! — гундосил парень с разбитым носом и губами. — Не ф-фраль!
Прикрыл глаза и громко вздохнул. Варианты? По хорошему, так утопить мерзавца в этой же реке, но ведь не позволят! Будь я в Америке, то из принципа вызвал бы копов, сливая на них этого вот… подростка. А уж те спокойно и обстоятельно пробили бы по камерам весь процесс воровства. А даже если камер бы не было, то опросили свидетелей, составляя картину происшествия. Далее родителям пацана пришлось бы выплачивать мне сумму пропавшего, а также «моральную компенсацию», назначенную судом. Ну и самому вору выдали бы исправительных работ месяцев на три-шесть. Минимум!