– Ты просто не обедал.
Приятно, что ему нравится. Несмотря на новую кухню и сковороду, сегодня первого блина комом не получилось – все неожиданно удались.
Анна залила сваренные яйца холодной водой.
– Алисия – твоя двоюродная сестра?
Он кивнул, не отвлекаясь от еды.
– Алиса родилась здесь. Она американка, – жуя, пояснил он.
– А ты?
– Я – нет.
– Откуда вы приехали?
– Из Москвы. Мне было двенадцать, когда у отца возникли проблемы в бизнесе и нам пришлось переехать.
– А почему такое американское имя?
– У отца были проблемы с законом в России, и он изменил фамилию на американский манер. Мы все изменили. Потом мое имя с новой фамилией звучало нелепо, и мы решили его сократить.
– А на самом деле?
– Егор Аронский.
Анна положила нарезанные овощи в сковороду, а в кастрюлю бросила капусту.
– Еврейская фамилия?
– Отец – еврей, мама – нет.
– Интересная история. Я, когда шла на нашу первую встречу, и представить не могла, что ты говоришь на русском языке. На хорошем русском! – сделала она комплимент.
– Вам наслайсать или одним писом?
Анна рассмеялась: эти слова происходили от английских to slice – «нарезать», piece – «кусок».
– Литература – мой бизнес. Было бы странно, если бы я разговаривал на рунглише.
Она улыбалась:
– Ну что, приступаем к салату?
– Так закинем в комбайн.
– Нет. Знаешь, в чем главный секрет вкусного оливье?
Егор отрицательно покачал головой.
– Нарезать нужно вручную.
Они болтали и смеялись. Егор постоянно шутил, она тоже. Никакого стеснения или неловких моментов – наоборот, абсолютная гармония. Они знакомы три дня, а общаются так, словно знают друг друга всю жизнь. Может, это от отсутствия томных взглядов и планов, которые за ними скрываются?
Борщ и салат готовы. Решение накрыть обеденный стол в гостиной стало обоюдным. Егор зажег биокамин. Он разливал вино в бокалы, Анна – суп в тарелки.
– Борщ! – торжественно объявил он.
– Приятного. Я прямо волнуюсь, – призналась она.
Егор вдыхал аромат борща. Редкая манера – сначала понюхать и только потом приступить к дегустации. О чем это может говорить? Анне всегда казалось, что человек, нюхающий еду, стремится понять и принять решение, а уже после начинает действовать. А вот людей, которые солят, прежде чем попробовать, она считала теми, кто делает выводы раньше времени. Тех же, кто пробует сразу, относила к людям, которые понимают через действие. Она принадлежала к последним.
– Пахнет как у мамы. Давно не чувствовал такого запаха.
Анна попробовала борщ: вкусно. Даже ей он показался аппетитным, а она всегда очень требовательно относилась к борщу в своем исполнении. Она не стремилась произвести впечатление – дело не в этом. Хотела только отблагодарить Егора за возможности, которые он дал роману «Жить жизнь». А чем можно отблагодарить человека, у которого многое есть? Заботой. Хотела, чтобы ему было вкусно – пусть не так, как у мамы, но вкусно. Он ничего не сказал, а она не спрашивала. Они молча ели борщ на тридцать первом этаже «Трамп-тауэр», глядя на Центральный парк, Манхэттен и Гудзон.
– Отблески огня, красивая посуда и шикарный вид на Нью-Йорк, – подвела она итог происходящему.
– И борщ! Налей мне еще, – потребовал он.
Анна налила добавки.
– Ты каждый день смотришь на этот вид. Уже не обращаешь на него внимания?
– Каждый день восхищаюсь им и благодарю Вселенную, – отодвигая пустую тарелку, ответил Егор.
– Редкое качество.
– Всегда благодарю. Вселенная дала мне возможность быть здесь, и я благодарен за это.
Анна поразилась: он озвучил ее мысли. В то же время такое отношение к жизни явно свидетельствовало об отсутствии гордыни – редкая черта для таких, как он.
– Сколько тебе лет, Егор?
– Тридцать четыре.
– И когда у тебя день рождения?
– Третьего января. А у тебя? – поинтересовался он, накладывая оливье.
Только славяне могут есть этот салат после борща.
– Тринадцатого июня.
– А сколько тебе лет?
– Тридцать один, будет тридцать два.
– Оливье очень вкусный, – похвалил он.
Анна благодарно улыбнулась:
– Я рада, что тебе нравится. А как ты начал заниматься книгами?
– По приезде в США отец купил издательство. Я начал работать в шестнадцать лет – моим первым проектом была «Цифровая крепость» Дэна Брауна. Но если честно, Пауло Коэльо тоже нашел я и рассказал о нем отцу, когда мне было четырнадцать. Благодаря Пауло наше издательство вышло на новый уровень, отец запустил еще несколько интересных проектов. После «Цифровой крепости» мы приобрели «Винтаж». Потом был «Гарри Поттер».
– Что это, интуиция?
– Возможно. Но мне кажется, больше стратегия. Я использовал другой подход к продвижению книг. Должна присутствовать идея, которую нужно показать. Если вижу в книге идею – продвигаю ее. Как у тебя в «Жить жизнь»: основная идея – свобода от манипуляции.
Анна кивнула.
– А кто разрабатывал тебе обложку и маркетинг?
– Сама, – призналась она.
– И обложку?
– Да. Дизайнеры воплотили мой замысел.
– Отлично, – похвалил он. – А позиционирование на личности автора кто придумал?
– Сама.
– Ты талантливый маркетолог. Мне тоже кажется, что будущее за авторами, которые способны быть публичными. – Внимательно посмотрел на нее: – А совпадение имен героини и автора?
– Сама, – повторила Анна.
– Не боялась, что люди будут убеждены, что история реальна?
– Я понимала, что становлюсь на тонкий лед: читатель или полюбит героиню, или возненавидит. Книга написана от третьего лица. Это прямое указание на то, что героиня и писатель – разные личности.
– А на самом деле?
– Все события и герои вымышлены, любые совпадения случайны, – как всегда, без пауз произнесла она.
Егор пристально посмотрел в глаза и улыбнулся. Звук его мобильного прервал разговор.
– Это из Лондона звонят. Мне нужно ответить, – пояснил он, вставая из-за стола.
Анна кивнула. Она созерцала Нью-Йорк: вид из «Башни Трампа» – не верится. Голос Егора звучал фоновой музыкой нового опыта – ужина в легендарном доме.
– Ань, мне нужно срочно ответить на несколько писем, – громко сообщил он из кабинета.
– Конечно. Ты уже закончил с едой? Я уберу со стола.
Он появился в дверях гостиной:
– Нет. Еще оливье. Подождут пять минут.
Анна рассмеялась. Егор вернулся к столу:
– Завтра улетаю. Нужно посмотреть график встреч на понедельник и подтвердить их.
Анна вернулась в гостиную. Егор сидел в кресле возле камина с ноутбуком на коленях.
– Может, я пойду?
– Дай мне 15 минут, – прозвучало в ответ.
Она присела на диван, который оказался мягким и очень приятным на ощупь. Прикосновение к бархату доставляло удовольствие. Взглянула на огонь: пламя удивительно естественное. Даже не верилось, что это не дрова. Для нее огонь всегда имел магическое значение, она могла смотреть на него часами. Анна слышала, как Егор быстро стучит пальцами по клавиатуре. Она смотрела на пламя. Бесконечное спокойствие. Такое редкое спокойствие всегда основывается на доверии. Она опять испытала это чувство – уже в третий раз.
Ночь без сна и этот длинный-длинный день, наполненный эмоциями. Может ли жизнь измениться за секунду? Да, если это смерть. Может ли измениться за час? Да, если это рождение. Может ли жизнь измениться за день, если это не смерть и не рождение? Да.
Утром Анна проснулась жительницей Восточного полушария Земли, женщиной, живущей в Киеве, в котором все ее близкие и друзья, в котором проекты, Матвей. А засыпала жительницей Нью-Йорка в «Трамп-тауэр». Здесь у нее нет никого, кроме Оли. Да и есть ли Оля? У нее своя жизнь.
«Как это со мной случилось? Я легко сменила место жительства, не зная страны, традиций, языка». Но почему-то единственное, что она чувствовала, – бесконечное спокойствие. Она еще не понимала, как все будет и как сказать об этом близким. Но это спокойствие служило точным ориентиром: она на правильном пути. Анна доверяла жизни: ей лучше знать. Почувствовала, как ее накрыли одеялом.
– Разбуди меня, когда закончишь, – засыпая, прошептала она.
– Хорошо.
Анна открыла глаза. Казалось, что она проспала вечность. Егор все еще стучал пальцами по клавиатуре – значит, недолго. Но точно не 15 минут – об этом свидетельствовал его пустой бокал.
Посмотрела на Егора: безупречно красив. Идеальное лицо. Волевой подбородок, покрытый легкой щетиной, которая скорее часть имиджа, чем признак ночи, проведенной не дома. Высокий лоб, несомненно свидетельствующий о незаурядном интеллекте. Прямой нос, говорящий о мужественности. Чувственные губы. Модная стрижка с поднятой челкой, густые темно-коричневые волосы – жгучий брюнет. Выразительные брови. И глаза – темно-карие, миндалевидной формы, в обрамлении пушистых ресниц. Ничего лишнего, каждая черта его лица словно вылеплена талантливым скульптором.
Красивое лицо и такое же гармоничное тело: высокий рост, широкие атлетичные плечи. Анна никогда не видела более привлекательного мужчину. Она не была в него влюблена, а значит, оценивала объективно. Его безупречный облик излучал мужественность. Как еще можно его описать? Какие слова найти? Какой женщиной нужно быть, чтобы встречаться с таким мужчиной?
Она не стесняясь рассматривала этот эталон мужской внешности. Егор почувствовал на себе ее взгляд.
– Ты похож на Максима Чмерковского, – уверенно заявила она. – Знаешь его?
Рассмеялся:
– Да, мы с Максом действительно очень похожи. Мы вместе учились в университете – все думали, что мы братья. А ты откуда его знаешь?
– Я фанатка шоу «Холостяк», – улыбнулась Анна.
Егор расхохотался.
– Уже и забыл об этом, – закрывая ноутбук, признался он.
– Сможешь попросить его, чтобы он со мной сфотографировался? – продолжила она шутку.