Официант принес кофе.
Место, где они встретились в последний раз, стало местом, где они могут продолжить незаконченный разговор. Она убеждена, что у Матвея есть вопросы. И эмоции, о которых кричало его тело, тоже есть. А значит, есть что сказать. Анна не собиралась уходить или менять столик: для этого нет причин.
Наконец Матвей вернулся на место. Дрожь унялась. На лице дежурная улыбка, адресованная собеседнику. А на самом деле – ей. Анна открыто посмотрела ему в глаза. Но он отвел взгляд и продолжал вникать в свой разговор.
Она смотрела на Матвея без стеснения. Сколько всего связано с ним: боль разочарования, понимания, убеждения. Сколько всего она поняла благодаря этой боли, его поступкам. Сколько выучила и запомнила.
Кем стала благодаря ему? Он стер ее наивность. Убил ее веру в мужчин. Показал, что люди зачастую намного циничнее, чем хотят казаться. Но она не умерла в этой боли. Она выжила. И теперь все изменилось. Она стала другой. Путь, который она прошла, трансформировал ее. Может, боль изменила и Матвея?
Официант поставил на стол салат. Анна попросила счет.
В мыслях зазвучала музыка. Словно аудиотека памяти наконец нашла подходящий сингл.
Я пройдусь по комнатам пустым.
Здесь еще вчера была империя,
Мир казался светлым и таким большим.
А потом затмение, а потом – измены дым.
Я объявлю войну своим мечтам
И, память торопя,
Расставлю вещи в доме по местам,
Как было до тебя.
Перед глазами промелькнул путь их отношений. И ее выбор пережить агонию, но не совершить грех прощения. А песня продолжала звучать:
Завтра я смогу опять дышать
И трогать неба синь.
А ты – история, теперь ты лишь история.
Ну все, аминь!
Это сказано о них. О ней. Анне понадобился год, чтобы вырвать корни надежды из своей души. И что она чувствовала сейчас?
Я не дам тебе бродить во снах,
Чувства все остались за пределами.
От любви до безразличья только шаг,
И его мы сделали, и назад уже никак.
Я объявлю войну своим мечтам
И, память торопя,
Расставлю вещи в доме по местам,
Как было до тебя.
Завтра я смогу опять бежать
И трогать неба синь.
А ты – история, теперь ты лишь история.
Ну все, аминь!
Столько боли, а теперь лишь равнодушие. Свобода от адреналиновой псевдолюбви. Теперь, глядя на него, она точно знала, что свобода стоит агонии.
Собеседник Матвея встал из-за стола и направился к выходу – похоже, в курилку. Единственная помеха их общению самоустранилась. Когда-то она думала: «Рано или поздно наши взгляды встретятся». Встретились. Не второпях. Не в толпе. В месте, где расстались. Только теперь адреналина нет, но он явно есть у него. Матвея опять трясло. Она смотрела проникновенно. Когда-то таким взглядом Матвей хотел подавить. Она же пыталась понять, смог ли мальчик в образе Кости из «Покровских ворот», громко произносящий «Решено!», превратиться в мужчину? Что на самом деле скрывается за его угрюмостью? В голове звучала песня Григория Лепса «Аминь».
Анна смотрела вглубь. В суть. Пытаясь найти того игривого Матвея, который верил в свой успех и кричал: «Я стану самым известным пластическим хирургом страны!». Его нет. Все-таки угрюмость Матвея – лишь отвращение к жизни, за которым скрывается перенос ответственности и злость. На его лице печать, понятная физиономисту[10]. И даже борода неспособна скрыть отвращение и презрение.
Официант принес счет. Анна положила деньги. Это тот случай, когда сдачи не ждут. Матвей не решится подойти – она это поняла. Кто-то должен остановить случайно-подготовленную встречу. Хотя, скорее всего, она подготовлена жизнью для него – у Анны нет к нему вопросов. А на свои он не решился.
Анна встала из-за стола и накинула ярко-алое пальто. Она могла выйти через центральный зал, но направилась к выходу за его спиной. В голове звучал надрывный голос легендарного певца: «А ты – история, теперь ты лишь история. Ну все, аминь!» Она шла уверенной походкой мимо столика Матвея к двери. Одним движением руки он остановил ее, взяв за запястье. Анна замерла.
– Ответь мне на один вопрос, – сбившимся голосом попросил Матвей.
– Задавай, – мягко сказала она.
– Что будет в третьей книге?
Она ждала любого вопроса, но не этого. Он все-таки следит за ее судьбой и знает, что «Жить жизнь» стала трилогией. Анна грустно посмотрела:
– А что было в первой и второй, Матвей?
– Правда, – машинально ответил он.
– Вот и в третьей будет то же.
Матвей смотрел в глаза снизу вверх.
– Я женюсь на ней, – метнул он резкие, как удар копья, слова, пропитанные местью.
– Я знаю, – спокойно произнесла она.
Он отпустил руку. Анна направилась к выходу.
– Даже она еще не знает! – бросил он в спину свое неверие.
– Я знаю тебя лучше, чем ты сам, – ответила Анна, не оборачиваясь.
Она остановилась в дверях и все-таки оглянулась. Ее взгляд уперся в затылок Матвея. Перед ней раскрылась бездна времени, а на самом деле – судьбы, определяемой выбором. Они расстались в этом ресторане три года назад, но Анна научилась делать выбор из любви. Или еще учится. И этот выбор часто непрост. Он рушит привычное и заставляет наступать на горло собственным страхам. Бесстрашие – особый путь.
Жизнь свела их в том же месте, но она стала известной писательницей, а он иногда делает инъекции ботулотоксина. Завтра она летит в Нью-Йорк на презентацию «Жить жизнь», а он женится на Марине.
Вопреки. Но не во имя. Месть – вот что двигало им в принятии решения. Анна смотрела на него, приговоренного. Приговор. Он сам его выбрал. Матвей сам себя проклял. Обыденностью, которую презирал каждой клеткой. И это отвращение и презрение отпечаталось на его лице. Неизменение Матвея – его наказание. Жизнь не наказывает нас – мы сами наказываем себя своим выбором.
На глаза навернулись слезы. Скорбь. Жаль, что он не смог. Но она уважала его право на выбор. Слезы появились оттого, что Анна не могла поверить: «Неужели кто-то способен сломать свою жизнь, чтобы отомстить?»
Выбор из страха, сомнения или чувства вины всегда приводит к боли. Но еще страшнее выбор, совершаемый из мести или гордыни. Ты думаешь, что мстишь обидчику, а на самом деле уничтожаешь себя. Такой выбор заканчивается не просто болью, а полным разрушением. Эмоциональным самоубийством.
Смиренно уважать выбор другого – путь познания себя. Анна не может помочь Матвею. Она и так сделала для него немало, неоднократно давая причины задуматься и измениться, но вряд ли он сможет оценить ее вклад.
Боль – это способ жизни указать, в чем ты можешь стать лучше. И Анна использовала свой шанс, в отличие от Матвея. Это не он изменил ее, это она изменила себя, ища знания, чтобы освободиться. Она выбрала выйти из позы зародыша и разобраться, погрузиться в агонию вместо ожидания, написать роман и его продолжение, несмотря на внешнее отсутствие результата. Она делала выбор не из страха, а преодолевая себя, отказываясь от той, кем была, во имя читателей. Манипуляторы нас не меняют – мы меняем себя, отказываясь от мести и гордыни.
Вознаграждение – вердикт справедливости жизни. У каждого оно свое. У одних – благословение, у других – проклятие. Но Вознаграждение обязательно для перехода к новому пониманию изменения себя. Наши выборы в действиях приводят нас к дыбе или к теплому солнцу на берегу.
Жизнь справедлива, и это самая страшная правда, бьющая хлыстом. Ты говоришь: «Я не верю. Это не я. Я хотела другого», а в ответ – свист хлыста.
То, что у нас есть, – результат наших действий. Мы меняем свою реальность, только делая раз за разом другой выбор. И самая серьезная борьба на пути к собственному счастью – это борьба с самим собой.
Все изменения всегда в нас. Сила выбора. Сила любви. Сила мышления.
Каблуки стучали о деревянный пол, как метроном. По плечам и спине бежал холод. Знакомое дежавю. Его вопрос: Матвей уже задавал его в «Вознаграждении», а женитьбу на Марине она предрекла еще два года назад. Его месть ей безразлична.
Анна вышла на улицу. Как и читатели, она часто спрашивала себя, способны ли такие, как Матвей, измениться. И что было бы, если бы он изменился? Вопрос в ней и ее комплексах, или, быть может, сегодняшняя Анна смогла бы ему помочь? Что было бы, если бы они остались вместе? И к чему бы это привело?
Та, кем она стала, не смогла бы быть с Матвеем, окажись он хоть последним мужчиной на земле. Изменения, произошедшие в ней, не позволяли манипулятору даже приблизиться. Код знаний стал невидимой охраной. Манипулятор считывал его как надпись: «Осторожно! Убьет!». Для таких, как Матвей, самодостаточность и истинная любовь к себе – как ладан для черта. Тьма боится света. Она может попытаться атаковать, когда в тебе есть тени. Но когда их нет, тьма бежит прочь.
8 октября 2017 года, Нью-Йорк
Анна встала с кровати и подошла к окну. Вид на Центральный парк поражал. Небо окрашено в розовую палитру рассвета, как крылья фламинго, расправленные в полете. Она всегда выбирала этот отель из-за вида на парк. Могла часами сидеть за столом и стучать по клавиатуре, наблюдая завораживающую красоту Манхэттена. Отодвинула штору. Посмотрела вниз, на дорогу: город еще спит. Еще несколько часов – и Нью-Йорк запоет фирменным голосом сирен.
Она не знала, что делает здесь. Но чаще не знала, кто она. Ее источник говорил. И Анна отказывалась делать выбор из страха. Она делала выбор с позиции любви. Но этот выбор приводил к непониманию. Ступору. Безмолвию. Сказать нечего. Она аналитик, и у нее не было ни одной причины поступать так. Анализ подразумевает оценку вложенных ресурсов и полученных результатов.