«Грех прощения». Взяла мобильный.
Она не собиралась включать сотовую связь – просто хотела запечатлеть вид Нью-Йорка с этой надписью. Сфотографировала картинку, мгновение, состояние души. Открыла Instagram[1], выбрала фото, отметила свое местонахождение и подписала пост: «Не совершай греха прощения». «Опубликовать». Она продолжала стоять у окна.
Анна приняла решение. Оно далось нелегко, но освободило от всего, что мешало быть той, кто она есть, той, кем она стала за полтора года. Это решение мгновенно вернуло ее к себе прежней. Сомнения и терзания остались позади, а вместе с ними исчезло оцепенение. Ему на смену пришло умиротворение. Анна уже смотрела на вид из окна другими глазами. Не бывает правильных или неправильных решений, есть только одна мера – ответственность. Она взяла ответственность за свой выбор. И это освободило из плена терзаний. Оцепенение сменила благодарность жизни за изменения в ее судьбе. Зазвонил телефон:
– Анна, мистер Айрон ждет вас на сорок седьмом этаже.
– Я иду.
Стеклянный лифт нес ее на сорок седьмой этаж. Этот полет – не подъем, а именно полет – занимал меньше минуты от этажа ресепшена: лифт перемещался со скоростью, стоившей слегка заложенных ушей.
Двери открылись – и перед глазами предстала стойка ресторана The View. Собственно, из-за него отель «Марриотт Маркиз» и стал важной частью культурной программы туристов. Знаменитое на весь мир заведение заняло два этажа: сорок седьмой и сорок восьмой.
Особенность The View – городская панорама, которую открывает вращающаяся конструкция. Посетители, сидя за столиками, могут любоваться великолепными видами Нью-Йорка. Полный оборот занимает около часа. За это время можно насладиться картиной ночного Манхэттена, Гудзона и штата Нью-Джерси, начинающегося сразу за рекой. Анна раза три бронировала здесь столик, но ей всегда не везло. Сегодня же все изменилось. Молодой человек – хостес – с фирменной улыбкой поспешил навстречу.
– Добрый вечер! Добро пожаловать в The View! – на американский манер громко поприветствовал он.
– Добрый, – так же дежурно улыбнулась Анна.
– Вас ожидают?
– Да. Мистер Гор Айрон.
Мужчина утвердительно кивнул, взял меню и движением руки показал: «Пройдемте». Анна шла за ним, изучая обстановку.
Стандартные квадратные столики на четыре персоны, застеленные белыми скатертями, и бежевые кожаные стулья – слишком скромно для такого знаменитого места. Синее ковровое покрытие с красными и желтыми кругами, панорамное окно вместо стены и желтый потолок. Удивительный народ американцы: умудрились испортить такое место низким потолком. Наконец она поняла, как работает конструкция: в ресторане крутился пол. Хост вел ее в самый дальний угол от входа, с каждым шагом приближая к панорамной стене.
– Мистер Гор, – утвердительно сказал он то ли ей, то ли обладателю этого имени и отошел в сторону, пропуская гостью к столику. Анна увидела его. Неожиданно.
– Анна Богинская? – вставая со стула, растерянно произнес мистер Гор.
Видимо, появление визави стало неожиданностью и для него. Анна кивнула и протянула руку. Его рука оказалась теплой и сильной. «Крайне редкое уверенное пожатие», – машинально отметила она. Администратор положил на столик меню и, пожелав приятного вечера, удалился. Они продолжали растерянно смотреть друг на друга.
– Извините, – он отпустил ее руку и галантно отодвинул стул.
Только садясь, Анна поняла, что он говорит по-русски и делает это без акцента. Мистер Айрон устроился напротив и продолжал смотреть. Они разглядывали друг друга, от неожиданности растянув паузу на минуты.
Высокий брюнет – не меньше метр девяносто, осанка уверенного мужчины, широкие атлетичные плечи, волевой подбородок, чувственный рот, прямой нос (идеальный в ее понимании), карие глаза миндалевидной формы, наполненные смыслом. Мистер Гор Айрон выглядел максимум на тридцать пять и оказался слишком красивым. Он обладал безупречной внешностью. В ее голове крутились вопросы: «Что нужно было сделать в прошлой жизни, чтобы в этой получить такой “скафандр”?» и «Откуда такое знание русского языка?» А еще третий: «О чем он думает?»
– Я представлял вас несколько иначе, – ответил он на один из неозвученных вопросов.
Анна улыбнулась:
– Признаюсь, мистер Гор, вы тоже представлялись мне другим.
– Представлялись? – он обратил внимание на странное слово. – И как?
– Я почему-то думала, что вы дедушка лет семидесяти в сером твидовом пиджаке, очках и обязательно метр шестьдесят ростом. Такой, знаете ли, Вуди Аллен.
Он засмеялся. Смех тоже оказался красивым. Анна смотрела на его безупречную улыбку. «Что нужно было сделать в прошлой жизни, чтобы в этой получить такой “скафандр”?» – опять промелькнуло в голове.
– А я представлял вас женщиной за пятьдесят, тоже в очках и сером твидовом пиджаке. Такая, знаете, Мерил Стрип! – ответил он в том же тоне.
Анна рассмеялась.
– Алиса получит выговор, – добавил глава издательства.
– И от меня, – поддержала она: его удивление при встрече сказало ей о главном.
Он посмотрел в глаза:
– Что же, Анна, вы в Нью-Йорке впервые?
– Нет. Я люблю этот город и была в нем много раз. Но в этом ресторане впервые. Всегда хотела сюда попасть, но никогда не получалось, – ответила она, окончательно утвердившись в своем предположении.
– Расскажете о вашем романе?
– Вы подтвердили мои догадки о вашем нечтении, – не сдержалась она.
Бросил заинтересованный взгляд:
– Нечтении?
– Ну да, вы не читали «Жить жизнь», – уверенно пояснила она значение слова.
– А зачем? Алиса читала, сказала, что это роман века. Дала мне контракт и отправила в ресторан.
Мистер Гор поднял руку:
– Давайте сделаем заказ. Вы не будете возражать, если я закажу бутылку вина? Сегодня у нас точно есть повод.
Она наблюдала за видом из окна: сейчас их столик развернется к Таймс-сквер. Величественность Нью-Йорка поражала. Анна погрузилась во внутреннюю тишину. Она не слышала звуков ресторана и голосов посетителей. В ее тишине где-то вдалеке звучал только его голос – спокойный, грудной, уверенный, чуть глуховатый, такой же безупречный, как он сам.
Мистер Гор разговаривал с официантом. Она смотрела на ночной Нью-Йорк. О чем она думала? Ни о чем. Внутри только необыкновенное спокойствие и тишина. Анна осознавала, что эти переговоры крайне важны для «Жить жизнь», понимала: перед ней глава крупнейшего издательства в мире, который вдобавок еще и оказался неожиданно молодым и красивым, – но волнения не испытывала. Только спокойствие и тишина. Наверное, впервые за последний год. Откуда они и почему именно сейчас?
– Возвращайтесь ко мне, Анна, – прозвучал уверенный голос.
Она обернулась. Официант наливал белое сухое в бокалы.
– «Сонома катрер шардоне, рашен рива, Калифорния», – сообщил мистер Гор название вина. – Ну что же, Анна, добро пожаловать в «Винтаж Букс»!
Их взгляды встретились под звон бокалов.
Анна проснулась ночью: разница во времени сделала свое дело. Она уже давно привыкла к смене часовых поясов и климата. По возвращении домой восстанавливалась сразу. А вот в США первый день всегда начинался рано. Она выспалась уже к шести утра. Понятно почему: в Киеве час дня.
Таймс-сквер продолжала освещать ночное небо. Анна лежала в большой мягкой кровати и анализировала разговор с издателем.
Она рассказала обо всем, что случилось с «Жить жизнь» за семь месяцев. О письмах читателей, о трилогии, о том, что пишет продолжение. И о том, что третья книга почему-то написалась раньше второй. Он спросил: «Написалась?» Ответила серьезно: «Да, именно написалась. Они сами пишутся, не спрашивая, что я об этом думаю». Несколько раз за вечер он удивлялся ее словам. Повторял, словно пробовал их на вкус. Лицо Анны расплылось в улыбке, когда она вспомнила об этом.
Мистер Айрон внимательно слушал, задавал уточняющие вопросы. Потом попросил книгу. Она принесла и подписала для него. Алисия же во время ужина прислала сообщение: «Анна, будьте готовы к 12:00. Я за вами заеду». Проговорив о романе весь вечер, они расстались в одиннадцать – потому что закрылся ресторан.
Глава издательства оставил договор для ознакомления. Анна включила свет и перечитала еще раз. Типовой договор о продвижении романа на русском языке на территории США и России. Согласно документу, «Винтаж Букс» становился литературным агентом «Жить жизнь» везде, кроме Украины.
Взяла телефон и написала сообщение для Галы, Туси и Вики с одинаковым текстом: «У меня все хорошо. Люблю. Телефон включать не хочу. Связь через ватсап. Телефон для экстренной связи +1347 137474. Вид из моего окна». Прикрепила фото и нажала «Отправить».
Ее бесконечно радовала внутренняя свобода, с которой она ловила звуки Нью-Йорка в номере с самым лучшим видом. А там, по ту сторону телефонного номера, – другая жизнь, в которой много дел и общения. И десятки неотвеченных вызовов, о которых она даже не хотела знать. Анна наслаждалась свободой. Это состояние доставляло новое, необыкновенное удовольствие.
Включила прикроватный свет и открыла ноутбук. Если ты писатель, тебе всегда есть чем заняться. Когда пишешь, время летит стремительно, сжимая часы в секунды. Процесс превращения букв в смысл за последний год стал магией ее жизни. В нем она была настоящей, той, кто она есть.
Американский телефон засветился в темноте, сигналя о сообщении. В ее постели необычайно уютно. Айфон же лежал на столике возле окна, и покидать уютное гнездышко не хотелось. Анна взглянула на часы: 7:13. «В такое время? И кто вообще будет слать мне сообщения на этот телефон?» Она продолжила превращать буквы в смысл.
Думала ли она о мистере Айроне? Нет. Он для нее скорее красивый музейный экспонат, чем мужчина. Такие, как он, всегда становились для нее адом. На таких у нее выработался иммунитет. Если каждый раз, видя горячую плиту, ты кладешь на нее руку и получаешь ожог, обязательно приходит понимание: так делать нельзя. Она знала, что карие глаза и высокий рост для нее как раскаленная плита, о