Дверь резко распахнулась.
— Слушаю, шеф!
Выросший на пороге Павел выглядел так, будто и не чувствовал усталости. Владислав протянул ему листок бумаги.
— Вот фамилия и адрес, найди этого человека и привези сюда.
— Сейчас?
Каймаченко несколько секунд подумал.
— Нет, утром. Часов в восемь. Раз у тебя есть задание, можешь немного поспать. Остальным ничего не говори, пусть работают.
— Профессор Брониславский, — вслух прочел Лютов и вопросительно посмотрел на шефа.
— Да, думаю, он хранит в своей голове множество ключиков ко множеству тайных дверок.
— Я все понял, шеф.
Павел исчез, и Каймаченко прилег отдохнуть, немедленно провалившись в тяжелый сон.
Брониславскому зашкалило далеко за шестьдесят. Если бы он был слесарем, плотником или шофером, то уже не смог бы твердо держать молоток, рубанок или рулевое колесо. А значит, сидел бы на пенсии и влачил жалкое существование, всеми забытый и никому не нужный. Но у профессора главный рабочий инструмент — голова, которая у Брониславского функционировала вполне исправно. Он преподавал в двух институтах, вел аспирантов и консультировал в психиатрической клинике. А следовательно, неплохо зарабатывал, был востребован и доволен жизнью. Чтобы не поддаваться возрасту, он каждое утро проходил пять тысяч шагов, строго по шагомеру, потом принимал контрастный душ и отправлялся на работу, причем, как правило, за ним присылали машину.
Но сегодня прогулка сорвалась. Только он вышел из подъезда, как дорогу заступил могучий молодой человек специфической внешности: то ли из бандитов, то ли из органов борьбы с бандитами. Как ни странно, эти антиподы похожи друг на друга, и в последнее время разница между ними стирается все больше и больше.
— Профессор Брониславский? — вежливо осведомился молодой человек, хотя эта вежливость не могла обмануть опытного психиатра.
— Да. Думаю, вам это известно.
— Вас приглашают для консультации в «Консорциум». Когда-то вы нас консультировали, помните?
При слове «Консорциум» психиатр шарахнулся в сторону и тревожно огляделся по сторонам.
— Но я уже давно не работаю по этим программам! Я ничего не знаю о них и ничем не могу помочь!
Лютов обескураженно улыбнулся.
— Значит, вы скажете все это моему начальнику, и я отвезу вас обратно. Но все равно ваше время будет оплачено.
В руку профессора сама собой влезла стодолларовая купюра.
— Я ведь человек маленький, меня за вами послали, и если я не выполню задания, у меня будут неприятности.
Паша Лютов довольно успешно изображал казанскую сироту, но обмануть старого лиса было трудно, тем более что неподалеку стояли «БМВ» и огромный черный джип, из которого выглядывали такие же специфические лица, как у собеседника профессора. Эти ребята не были похожи на сирых и беспомощных. К тому же сто баксов — вполне приличный гонорар за простую консультацию.
Брониславский понимал, что успокаивает сам себя, ложно мотивируя свое решение. На самом деле у него нет выбора, эти люди отвезут его куда угодно и могут сделать с ним все, что захотят.
— Хорошо, молодой человек, чтобы не доставлять вам неприятностей, я поеду с вами.
— Вот и замечательно! — просиял Паша. — Большое вам спасибо!
Через час профессор входил в кабинет начальника службы безопасности «Консорциума». Он с любопытством осмотрелся. В этом же кабинете сидел Куракин, и с тех пор он мало изменился. Только находился в нем теперь другой человек.
— Добрый день, профессор. — Приветливо улыбаясь, Каймаченко вышел из-за стола навстречу гостю. — Как поживаете? Как ваше здоровье?
— Спасибо, адекватно возрасту, — дипломатично ответил профессор. — А вот у вас явные признаки переутомления и злоупотребления тонизирующими препаратами. Признайтесь, ведь вы принимаете фенамин?
— Браво, профессор! — Начальник СБ театрально похлопал в ладоши. — Сразу чувствуется старая гэбэшная выучка.
Брониславский чуть заметно улыбнулся. Эта демонстративная атака — прием прямолинейный и примитивный. Он рассчитан на простых людей. Очень простых. Но с доктором психиатрии этот выпад обречен на провал.
— В последнее время я стал плохо слышать. Но выучка у меня действительно неплохая. Психологический факультет МГУ, потом мединститут с психиатрической специализацией, однако вы не для того подняли меня в такую рань, чтобы интересоваться моим здоровьем и учебой. Для чего же?
Лицо профессора осталось совершенно бесстрастным. Все так же прямо и открыто он смотрел в жесткое, волевое лицо бывшего десантника. И тот ощутил встречную волю.
— Итак, что вы хотели узнать? — повторил свой вопрос профессор.
— Давайте поговорим об одном из ваших пациентов.
— Это о ком? — встрепенулся Брониславский.
— О Карданове. Максе Карданове.
На этот раз выпад попал в цель, и Брониславский болезненно поморщился. Воспоминания об этом молодом человеке были слишком тягостными. Лучше бы он никогда не встречался с ним и не работал с его подсознанием.
— Да, я помню его. У меня из-за него были неприятности. Такие, каких не случалось ни из-за кого другого. Меня чуть не убили!
— Но вы ведь имели непосредственное отношение к модификации его личности? Поэтому подобный результат можно предвидеть!
— Я только шприц, молодой человек. — Профессору уже не раз приходилось оправдываться этой фразой. Точнее, пытаться оправдаться. — Я не отвечаю за боль от укола и за действие лекарства. Вы же хотите сделать шприц самостоятельной фигурой и свалить на меня всю ответственность! Я уже отошел от дел и занимаюсь совсем другим… Что вам от меня надо?
Каймаченко подошел к гостю вплотную и навис над ним своим мускулистым, тренированным телом.
— Сейчас Карданов в Англии, а нам надо вернуть его в Россию! — с напором сказал он. — Он занимался такой ответственной работой, что, когда его зомбировали, обязательно должны были придумать какую-то страховку. На случай, если он выйдет из-под контроля. Короче, сорвется с крючка. Это не та рыба, которая может плыть куда угодно. Наверняка существует запасной вариант, способ, который позволяет его вернуть! И вы об этом прекрасно знаете, потому что именно вы колдовали над его сознанием!
— Скорее, над подсознанием, — тактично поправил собеседника Брониславский.
— Неважно, — отмахнулся Каймаченко. — Важно то, что вы неоднократно зомбировали его, вставляли ему блоки искусственных воспоминаний, а настоящие удаляли. Называйте это как угодно. Мне все равно. Главное — вернуть его. Позвать домой. Причем позвать с расстояния нескольких тысяч километров.
Брониславский смотрел в сторону и о чем-то напряженно думал. Но он понимал, что бесконечно молчать нельзя. Эти ребята запросто вколют ему порцию «сыворотки правды», а потом задушат и сбросят труп в канализационный люк!
— Я жду, уважаемый!
Теперь в голосе Каймаченко не было ни вежливости, ни уважительности. Только превосходство и угроза.
— Да, — кивнул наконец Брониславский. — Код возвращения. Какой я дурак, что ввязался в это дело! Но тогда отказываться было нельзя.
— Отказываться и сейчас нельзя! — жестко сказал Владислав. — Что это за код?
— Страховка. Вы все правильно сказали. При каждом сеансе гипнотического воздействия в подсознание Карданова закладывался приказ на возвращение домой. Если его активизировать, объект должен вернуться из любой точки мира.
— Интересно. И как довести до него этот код?
— В любой доступной форме. Совокупность сигналов можно заложить в музыку, в видеоряд, даже в телефонный звонок, — пояснил Брониславский.
Каймаченко скрипнул зубами.
— Если бы еще знать, по какому номеру позвонить, — буркнул он себе под нос, но профессор услышал его. И развел руками.
— Тут я вам помочь не могу, — почти по слогам произнес профессор. Владислав следил за тем, как медленно шевелятся его губы. — И, особо подчеркиваю, гарантировать, что приказ возврата подействует, тоже не могу. Его столько раз кодировали, раскодировали…
— Получается, что вы ничего не можете! Странно, профессор. Очень странно. Надеюсь, вы понимаете, что с нами не стоит шутить?
— Мне не нравится ваш тон. И вообще все не нравится. Эпизоды, связанные с этим человеком, порочат мою биографию. Я чувствую себя виноватым. А сколько унижений я перенес в связи с этим делом! Ведь даже сейчас меня сдернули с утренней прогулки и притащили к вам, как щенка!
— Успокойтесь, товарищ шприц. — Каймаченко поднялся на ноги и обогнул свой рабочий стол. Он не любил слабаков и нытиков. — За все отвечаю я! Кстати, куда он вернется?
Рука начальника службы безопасности «Консорциума» скользнула в боковой карман за сигаретами.
— Не знаю. — Брониславский тоже раздраженно поднялся и демонстративно развел руки в стороны. — Но уж точно не в ваш кабинет. Он вернется в то место, с которым у него связаны самые сильные воспоминания.
Профессор надел шляпу, давая понять, что разговор окончен. Он и так сказал больше чем достаточно. И, уж конечно, больше, чем на сто долларов.
Каймаченко тоже считал, что больше не узнает ничего интересного. Мысли его переключились на предстоящую работу.
— Значит, он вернется к своей девчонке, — тихо произнес Владислав и снова потянулся к досье Карданова.
Но тут же спохватился, что Брониславский еще не ушел, и с любезной улыбкой обратился к гостю:
— Большое спасибо, профессор. Вы очень помогли нам. Извините, если я был резок. У меня две контузии.
Он проводил профессора до двери, на ходу вложив ему в карман несколько купюр.
— Сейчас вас с почетом отвезут домой. Мы еше обратимся к вам. Подготовьте пока свой код возвращения. В любом виде.
Брониславский вздохнул. По крайней мере, эти грубые ребята хорошо платят. Люди, с которыми он работал раньше, были более обходительны, но вместо денег пичкали его разговорами о долге коммуниста.
— Я подготовлю несколько вариантов. В вербальной форме. Скажем, для радиопередачи и телефонного разговора. А вам следует установить точное местонахождение объекта.