шей.
— Нам надо уходить, мы попали не в ту компанию!
— Разве? Атак и не скажешь! — Маша раскраснелась от выпитого и многозначительно улыбалась. — Или вы хотите перейти ко второй части?
— Надо уходить, — повторил майор. Он чувствовал себя дураком: никто из присутствующих здесь начальников не считал ситуацию неудобной. А он считал ее не только неудобной, но и недопустимой.
— А хотите, я устрою здесь проход? — Маша наклонилась совсем близко, от нее сильно пахло коньяком. — Настоящий демонстрационный проход?
— Что это значит?
— Сейчас увидите. Я разденусь до белья и сделаю дефиле вдоль зала.
Вампир не успел возразить, как Маша вскочила и принялась расстегивать блузку.
— Перестань! — Вампир схватил ее за руку. — Я и так попал в дурацкое положение, не надо его усугублять!
— Извините. — Девушка тряхнула головой, мягкие волосы рассыпались по плечам. — Я же модель, ничего зазорного в этом нет!
Нижегородцев встал и, взяв Машу под локоть, повел к выходу. Гуссейнов сверлил взглядом его прямую спину.
— Если хотите, можно зайти ко мне в номер и выпить чаю, — целомудренно предложила Маша.
Нижегородцев на миг задумался, но покачал головой.
— Лучше поедем ко мне. У меня чай лучше.
«И наверняка нет видеокамер», — подумал он про себя.
На такси они приехали к Нижегородцеву. Усадив Машу за стол, он вышел на кухню и принялся заваривать чай, чтобы соблюсти формальные приличия. Но когда он вошел в комнату, оказалось, что гостья сидит на диване совершенно обнаженная. Взгляд Вампира уперся в небольшие, округлой формы, красивые груди с аккуратными розовыми сосками. От неожиданности даже бывалый боец потерял дар речи.
Маша поощрительно улыбалась.
— Я что-то сделала не так? — кокетливо спросила она.
— Да нет, все так, — только и смог ответить он. И сделал несколько шагов вперед.
Чаепитие отменялось.
— Правильно говорят: не хер связываться с черными! Только понты и неприятности от них. А я с этим лидером Арсеном Гуссейновым хотел дело делать, вроде нормально «капусты» можно было срубить, — громко и разнузданно, не задумываясь, что его кто-то может услышать, рассказывал Бычок, картинно размахивая руками. — Ну и попал с ним под раздачу! За ним, оказывается, фээсбэшники охотились. А меня взяли только потому, что с ним в бильярд играл! Так он, гад, на второй день отмазался подчистую, а про меня и не подумал слова сказать!
Бычок вытер вспотевшую голову. Она была гладкой, как колено.
— Он, сука, гуляет на воле, а меня Вампир рвет, как тузик грелку. Знаете Вампира? Это ваше счастье, братва! С Вампиром шутки плохи. Засунет тебе ствол в задницу и начнет крутить, пока кишки наружу не вытянет!
Рыхлый задел локтем только что принесенную официанткой тарелку с салатом, и та плюхнулась на пол, разбросав под ногами у девушки тонко нарезанные полоски капустного листа, кружочки лука, аппетитно розовые креветки и измельченный грецкий орех. Официантка невольно шагнула в сторону. Рыхлый и не заметил бы этого инцидента, если бы не громкий смех его сотрапезников.
— Э, да ты уже изрядно набрался, братан!
Шуруп ткнул в направлении сидящего напротив товарища зажатым меж пальцев окурком «Винстона». Надо заметить, что и сам Шуруп был далеко не трезв. Плечи его ссутулились, глаза неестественно поблескивали.
Компания расслаблялась в полутемном помещении пивного ресторана «У Михаила». Это заведение пользовалось дурной репутацией, и собирались здесь далеко не самые честные и порядочные жители Тиходонска.
Обычно бледное лицо долговязого Шурупа раскраснелось и напоминало сейчас переспелый помидор, забытый на поле под палящими лучами солнца.
Бычок выглядел менее пьяным, хотя пил наравне с приятелями. Впрочем, даже трезвым он мог учинить скандал, затеять драку и наделать шуму гораздо больше, чем пьяные Рыхлый и Шуруп вместе взятые.
— Рыхлый чем больше пьет, тем становится толще и неповоротливее. Нам надо было сдвинуть два стола сразу, — гаркнул Бычок, заглядывая в вырез кофточки официантки, которая, присев на корточки, принялась торопливо собирать с пола разбросанный салат. — Ты нас так разоришь, Рыхлый. За салатик-то один хрен платить придется. Или ты доешь его?
Бычок захохотал над своей шуткой, Шуруп тоже зашелся в смехе.
— Да пошли вы! — беззлобно буркнул Рыхлый и лихо выпил бокал, наполовину наполненный зеленым абсентом. Шумно захрустел маринованным ананасом. Эту закуску он предпочитал всем остальным.
Компания собиралась в кабачке с дурной репутацией почти каждый день. Проведя необходимые «стрелки», собрав дань с подведомственных точек и уладив все непонятки, братки здесь ужинали и расслаблялись. Сегодня героем был Бычок: его отпустили из-под следствия, и сейчас он откровенно хорохорился и рисовался перед своими корешами, раз за разом пересказывая историю своего недавнего ареста. Долговязый Шуруп, не так давно примкнувший к группировке и еще ни разу не попадавший в жесткие руки милиции, и Рыхлый с обвисшими, как у английского бульдога, щеками слушали приятеля внимательно, ловя каждое произносимое им слово. В их глазах Бычок набрал дополнительные баллы.
— А они это… всегда буцкают? — спросил Шуруп.
— А ты как думал?! — захохотал Бычок. — Надо характер иметь!
Девушка собрала салат и молча удалилась, лавируя между занятыми клиентами столиками. Посетителей в кабаке «У Михаила» всегда хватало с избытком. В основном это была братва низшего звена из новой «спортивной» волны и наркоманы, прекрасно знавшие о том, что в районе полуночи «У Михаила» обязательно нарисуется известный в этом городе барыга по кличке Мясо и у него можно будет приобрести дозу за вполне приемлемую цену. Ну и, конечно же, среди этой толпы, как бабочки, пестрили достаточно дешевые и привыкшие к риску проститутки. Местная клиентура вполне могла кинуть любую, поставить «на хор» или устроить «субботник». Поэтому они заметно отличались от своих коллег, работавших, скажем, в том же престижном «Континентале». Однако этот факт не мешал им гордо именовать себя по новой моде индивидуалками, что по сути своей означало работу в одиночку и независимость от других таких же охотниц до мужских кошельков, присутствующих в полумрачном тесном зале «У Михаила». Девушки даже старались делать вид, что незнакомы друг с другом. У регулярно бывавшего здесь Бычка и знавшего лично каждую из путан не только в лицо, но и по профессиональным качествам, подобная конспирация вызывала только пренебрежительную усмешку.
— Ну а чего они от тебя хотели-то? — Рыхлый снова налил себе абсента, а товарищам плеснул недорогой водки. — Трясли насчет этого козла Демина, поди? Колись, Бычок! Ведь было дело?
Герой дня никак не отреагировал на вопрос приятеля. Покручивая в пальцах тонкую трехзубую вилку, Бычок смотрел вслед удаляющейся официантки. Эта девушка была явно из новеньких. Бычок не видел ее прежде.
— Ты че, уснул, брателла?
Бычок встрепенулся. Отложил вилку в сторону и потянулся пальцами к наполненной рюмке.
— Давайте телок снимем — и в баню, — не к месту ляпнул он. — И эту шкурку возьмем.
— Не выйдет, — покачал своей коротко стриженной бесформенной головой Шуруп, неловко пытаясь поддеть с тарелки остатки грибного рагу. — Она не подпишется. Не по этому делу.
Бычок засмеялся:
— Да кто ее спросит? Посадим в машину — и все дела! Бычок, чуть качнувшись, поднялся из-за стола.
— Ладно. Я пойду отолью, а вы закажите еще водяры. Посмеиваясь, Бычок двинулся к выходу. Сейчас он уже выбросил из головы и Гуссейнова, и Вампира, и всю эту неприятную историю. Так устроена жизнь: то ты кого-то прессуешь, то тебя, потом опять ты. Сегодняшний вечер сулил благоприятный расклад.
Бычок вышел на улицу. Подвал находился ниже уровня городской канализации, поэтому туалет был во дворе. Бычок никогда в него не заходил, справляя нужду прямо на улице, под деревом. А кого бояться?
Завернув за угол, Бычок пристроился на привычном месте и, покопавшись, расстегнул наконец ширинку. Раздалось характерное журчание. Сзади послышались шаги, но Бычок не обратил на них внимания.
Шаги прекратились за спиной, и это ему не понравилось.
— Эй, какого хера? — не оборачиваясь, спросил он.
— Ты болтливый, как баба, Бычок.
Жесткий уверенный голос с кавказским акцентом заставил братка обернуться. Он даже забыл застегнуть ширинку. В проулке за кабаком было темно, и Бычок не мог разглядеть лица человека, затеявшего с ним беседу. Но интонации ему не понравились.
— Ты кто такой, мудила?
В моменты опасности Бычок всегда старался проявлять еще больше гонора и нахрапистости. Он считал, что такое поведение способно напугать противника. Дескать, вот он какой крутой! Сам черт ему не брат! И клал он на всех! Бычок много раз участвовал в разборках, и почти всегда его метод оказывался эффективным.
Но не сегодня.
— О чем ты болтан с майором? — невозмутимо спросил стоящий в темноте мужчина.
— С каким майором? — оторопело спросил Бычок и наконец застегнул ширинку.
— Сам знаешь с каким. С кровопийцей. С Вампиром проклятым!
Мысли стремительно заметались в голове рэкетира. Это люди Гуссейнова! И пришли они не просто поговорить с ним. Дело плохо. Даже очень плохо!
Алкоголь мигом выветрился, оставив после себя только неприятную головную боль. Но нужно взять себя в руки. И попытаться выжить. Бычок прикинул, что противник один. Если хорошо вмазать ему в торец, то можно уложить на землю и надолго вывести из строя. Когда-то Бычок занимался боксом и достиг неплохих результатов. К тому же в кармане лежал острый нож с выкидным клинком.
— Послушай, братан. Я с майором хороводы не разводил. — Бычок прикинул ориентировочно, где находится лицо неприятеля, и незаметно перенес центр тяжести на левую ногу. — За кого ты меня держишь? За сексота? За стукача? Мент мне не кум и не сват. Что я, закона не знаю? Какие предъявы, брат?
Темная тень не ответила. Похоже, разговорная часть была окончена.