дший на охоту агент Службы.
Чтобы усилить остроту зрения, я использовал знакомый со времен Школы прием – сильными нажатиями помассировал в нужных точках виски. Теперь я мог рассмотреть человека во всех подробностях. Им оказался офицер милиции, я даже увидел количество звездочек на его погонах. Это был капитан, скорее всего, тот самый участковый, которого еще днем видел Митя. Но от кого может прятаться милиционер на поселковой улице? Может быть, у него назначено здесь свидание с той самой соседской красавицей? Нет, не похоже, время слишком уж позднее.
Я нажал кнопку тревожного звонка, и через минуту около меня беззвучно возникли Павел и Боря. Я показал им на милиционера, стоявшего в тени дерева на противоположной стороне улицы, объяснил задачу, и они так же беззвучно исчезли. В этот момент милиционер вышел из тени, и я увидел у него на лице такой же прибор ночного видения, как у меня. Он поднял голову, и наши взгляды встретились. Поняв, что обнаружен, милиционер отпрянул в тень и будто растворился в ней. Как я ни вглядывался, как ни фокусировал резкость в глазах, но так больше и не увидел его.
Павел и Боря вернулись через полчаса злые и обескураженные. С чердака они ясно видели милиционера, но когда спустились вниз и осторожно вышли на улицу, оказалось, что его и след простыл. Они прочесали весь поселок, но никого, кроме храпящего на скамейке алкаша, не обнаружили.
Своей возней мы перебудили всех в доме, и вскоре на чердаке собралось короткое совещание.
– Может быть, он пришел на свидание? – высказал Мишка ту же мысль, что возникла недавно у меня. – А потом увидел тебя и испугался.
– На свидание в очках ночного видения? – усмехнулся Боря.
– Точно! – смутился Мишка. – Я и не подумал! Но что тогда он здесь делал?
– Может быть, он получил ориентировку и выслеживал какого-нибудь преступника? – сделал предположение Митя.
– Может, – согласился я. – Но эта ориентировка могла быть и на нас. Есть золотое правило: если при проведении операции ты заметил что-то подозрительное или не поддающееся объяснению, то в первую очередь принимай это что-то как грозящую тебе опасность. Другое дело, что интуиция ничего мне не говорит. Ну не чувствую я опасности, и все тут!
– И я… и я… – перебивая друг друга, заговорили мои ребята.
– Вы правы, – задумчиво сказал маршал. – Я тоже ничего не чувствую. Странно. Ты, Владимир, говоришь, что он смотрел на тебя?
– Да, – ответил я. – Прямо в глаза! Уверен, он следил именно за нашим домом. Но не пойму, с какой целью?
– Ладно, – заключил маршал. – Даст Бог день, даст Бог и пищу. Думаю, завтрашний день расставит все по своим местам. Планы менять не будем, я с утра снова поеду на разведку. А вы на всякий случай должны подготовиться к эвакуации. Когда рассветет, я покажу вам пути отхода.
Когда первые лучи солнца отразились от стекол моего наблюдательного пункта, меня сменил на посту Боря, а маршал повел нас по тропе через заросли.
– Вы предлагаете нам уходить по ручью? – скептически спросил Мишка. – Но здесь же и кошка не пролезет!
– Опять спешишь! – укоризненно посмотрел на него маршал, перешел по полусгнившему бревнышку на другой берег, отодвинул несколько ветвей в сплошной стене кустов, протиснулся боком в образовавшийся проход и исчез из вида.
– Давайте сюда! – услышали мы его голос.
Мы последовали за ним по узкой тропинке, проложенной сквозь заросли. Кусты кончились, и мы оказались на дорожке, идущей вдоль картофельного поля.
– Если пойдете в ту сторону, – маршал показал на север, – то выйдете к железнодорожной станции, откуда можно уехать на электричке. Но если охотники организуют серьезную облаву, то на станции вас будут ждать. Лучше, если вы свяжетесь со мной и пойдете на юг, к шоссе, где я подхвачу вас. Но надеюсь, до этого не дойдет.
Маршал уехал, а через полчаса я почувствовал первый тревожный сигнал. А еще через пять минут интуиция завопила во весь голос, что опасность совсем рядом. Одновременно прозвучал поданный Борей с наблюдательного пункта звонок, а сам он скатился по лестнице вниз.
– Кто? – спросил я.
– ОМОН! – ответил Боря. – Человек десять. Может…
– Нет! – отрезал я. В другой раз я и сам не отказался бы повоевать с милицией. Впятером мы могли нагнать страха и обратить в паническое бегство вдвое большее их количество. Но сейчас мне вовсе не улыбалось устраивать балаган посреди проснувшегося дачного поселка. Кроме того, среди омоновцев могли быть офицеры Службы, и тогда исход схватки был бы вовсе не ясен.
Мы успели скрыться в зарослях раньше, чем во дворе раздались злые голоса разочарованных преследователей, обнаруживших вместо вожделенной добычи пустой дом и начавшие подгорать на сковородке котлеты.
На бегу я нажал кнопку телефона и после двух гудков услышал встревоженный голос маршала.
– Далеко уехали? – спросил я.
– Не очень. Что случилось?
– Возвращайтесь, – ответил я, слегка задыхаясь на бегу. – Встречаемся на шоссе.
Я в двух словах обрисовал ему ситуацию и захлопнул трубку.
– Котлет жалко! – жалобно сказал Мишка. – Какой был запах!
Пока бежали к шоссе, он повторил это раза четыре.
Глава 7. Охота на Льва
– Ничего не понимаю! – сказал я в сердцах. – Я снова не чувствовал опасности! Неужели моя хваленая интуиция дала сбой? И еще одна странность: как люди генерала постоянно выходят на нас? Сначала в Крыму, теперь здесь… Такое чувство, что они видят нас каждую минуту!
– Ты думаешь, что Льву удалось всадить кому-то из нас маячок? – не поворачиваясь, спросил Мишка, которому маршал уступил место за рулем «Газели».
– Ерунда! – отрезал я. – Мы ведь полностью сменили одежду! Куда еще можно было его всадить?
– А я знаю? – огрызнулся Мишка, обгоняя попутные машины. – Да хоть под кожу!
– Ну-ка, ну-ка! – встрепенулся сидевший рядом с ним на переднем сиденье маршал. – Останови!
Мишка прижался к обочине. Маршал достал мобильный телефон и нажал несколько кнопок. Потом, вместо того чтобы приложить трубку к уху, принялся водить ей вдоль Мишкиного тела.
– Вот оно! – воскликнул он, когда аппарат оказался рядом с головой. – Как я раньше не догадался? Ну-ка, выходите все из машины!
Он проверил нас своим аппаратом, оказавшимся еще и пеленгатором радиоизлучений, и спросил:
– Когда последний раз были у зубного?
– Я – не так давно, – ответил я. – С полгода примерно. А остальные – не знаю.
Оказалось, что остальные побывали в зубном кабинете Центра примерно в то же время. С расхождением в день-два, достаточным для того, чтобы помешать нам встретиться.
– И что вам там делали? – не унимался маршал.
– Да вроде ничего, – пожал я плечами. – Сказали, профилактический осмотр.
– Во время посещения кабинета не заметили ничего странного?
– Не знаю, можно ли это назвать странностью, – ответил я, подумав. – Я еще тогда удивился, для чего делать анестезию при обыкновенном осмотре, но врач зачем-то всадил мне обезболивающий укол и что-то сверлил в верхней челюсти. Сказал, что снимал зубной камень.
Остальные вспомнили, что с ними произошло то же самое.
– Этот врач и поставил каждому из вас по пломбе с маячком, – заключил маршал.
– Что будем делать? – Я вопросительно посмотрел на него.
– А ничего! – ответил он и показал на свой телефон. – У меня универсальный аппарат. Он может не только засечь сигнал от маячка, но и заглушить его.
Маршал набрал новую комбинацию цифр и удовлетворенно сказал:
– Теперь они нас потеряли! А выключим глушилку тогда, когда это нам понадобится.
Вскоре мы въехали в Мытищи. По просьбе маршала Мишка остановил машину и принес из киоска толстую рекламную газету «Из рук в руки». Открыв объявления о сдающихся квартирах, маршал позвонил по нескольким номерам, назвавшись руководителем группы командированных, и сговорился с хозяевами четырехкомнатной квартиры. Потом нашел на карте Москвы нужное место и стал показывать Мишке дорогу.
Через полчаса, оставив автобус на платной стоянке, мы были уже на месте. Хозяйка, чопорная женщина лет пятидесяти с недовольно поджатыми губами, переписала под мою диктовку наши «паспорта» (что только мы не подсунули ей вместо них!), долго и нудно давала необходимые наставления, вроде «не звонить по межгороду, восьмерка все равно отключена» (?) или «не жечь напрасно электричество». Вечером мы убедились, что во всех светильниках квартиры вкручены тусклые лампы-сороковки, отчего в комнатах царил полумрак, так что ее предупреждение выглядело по меньшей мере странно. Хотя за те деньги, что она содрала с нас, можно было снять виллу на Лазурном Берегу. Расплачивался за все маршал – наши счета оказались заблокированы, а наличные, снятые в Харькове, остались в крымской пещере.
– Не был богачом, нечего и начинать! – философски сказал Мишка, узнав, что превратился в нищего.
Наконец хозяйка ушла. Мы расположились на диване и в креслах и продолжили начавшийся в дороге разговор.
– С маячками мы разобрались, – сказал я. – Но как быть с потерей интуиции? Будто нарочно она пропадает в самый неподходящий момент.
– Или, наоборот, слишком подходящий! – возразил Боря. – Только не для нас…
Маршал сидел, откинувшись в кресле, уставившись в какую-то невидимую точку на стене, и, казалось, о чем-то напряженно размышлял. Мы все с ожиданием смотрели на него.
– Правильно говорят – одна голова хорошо, а шесть – лучше! – Он встряхнулся и обвел нас взглядом. – Ты, Борис, абсолютно правильно заметил насчет подходящего момента.
– Неужели кто-то может влиять со стороны на способность предвидения? – уловил я его мысль.
– Я не совсем уверен, – маршал будто не услышал меня, – но однажды я подслушал, как Лев уронил странную фразу. Что-то вроде: «Я могу заставить их предвидеть то, что нужно мне». Тогда я не обратил на эти слова внимания, но теперь…
– И что, он действительно умеет это делать? – спросил Боря.
– Не знаю, – признался маршал. – У Льва от рождения уникальные экстрасенсорные способности. По-моему, он даже сам не подозревает, на что способен. Так что я вполне допускаю…