— Оно не здесь! — всплеснула я и кинулась к сундуку.
— Госпожа! — пискнула Ами.
Ши, решивший, что мы тут все сейчас веселимся, с радостью выбрался из-под кровати (под которую, надо сказать, с трудом уже помещался — однажды я просто проснусь оттого, что кто-то пробьет мне её своей лобастой башкой) кинулся мне наперерез. Нога зацепилась за чешуйчатое тело, и я с воплем рухнула на своего хеби.
Звон от кучи побрякушек, навешанных на меня, разлетелся по всей комнате. Служанки кинулись ко мне. Нет, определенно хорошо, что я их забрала из поместья. Императорские слуги, конечно, учтивы и вышколены, но до сих пор не привыкли ни к моему правлению, ни к моему поведению.
— Кто уронил колокол? — послышался голос брата Гу, который вошёл в покои. — Ох, прошу прощения, ваше величество.
— Очень смешно, — проворчала я, опираясь на руки Ами и Юки, а потом и вовсе сообразила, что брат Гу вынимает меня из колец недовольного Ши. Тот был свято уверен, что мы играем, а не вот это всё. И вообще зачем хозяйка нацепила на себя вот это все?
— Я принес то, что вы просили.
Перед моим носом с щелчком открылась крышка зеленого ларца. Я замерла. Рядом раздались восхищенные выдохи.
Оберег был похож на пленительное пламя, зародившееся в сердце темного леса. Он был словно сплетен из змеиных зубов, блестящих, как эликсир самой жизни. Искрился сапфирами и роскошными аметистами. Так и манил взять его в руки, безмолвно обещая передать божественное послание.
Все это удерживалось металлом, настолько изрезанным узорами, что невозможно было понять, где начало, где конец. Камни отражали свет так, что хотелось зажмуриться. Зеленые, как весенние луга, изумруды тонкими полосками проходили среди сапфировых и аметистовых волн, пленяя своей необъятной красотой.
На вершине оберега, будто живой символ власти и мудрости, расположилась змеиная голова из чистейшего алмаза, уставившая свои рубиновые глаза в глубины души того, кто осмелился прикоснуться к этому чуду.
Стройная и изящная, эта змея символизировала не только силу и богатство, но и мудрость древних времен, которая всегда была и будет охранять путников на их жизненном пути.
— Подарок вашему племяннику от храма Ошаршу, — произнес он.
Я хотела прикоснуться к этой красоте, но пальцы замерли в воздухе. Нет. Это не для меня. Поэтому не стоит.
— Как… красиво, — выдохнула Ами.
Да. А ещё практично. Оберег не только наполнен рёку с императорским Золотым благословением, но и стоит очень-очень много ше. Если, не приведи змеиная мудрость, когда-нибудь будут финансовые проблемы, то можно слить рёку и продать часть оберега. Этого хватит очень надолго.
— Спасибо, — произнесла я. — Пожалуйста, поставьте на стол.
Брат Гу с интересом посмотрел на меня, а потом улыбнулся и кивнул. А я вспомнила, что так и не нашла, что хотела, и с воплем кинулась к сундуку. Следом за мной рванули служанки и Ши, задорно шипя и пытаясь своим хвостом сбить с ног хоть кого-то из нас. Иначе что это за такие игры?
Смешок брата Гу прозвучал возмутительно, но с ним я разберусь потом. Когда будет открывать первый кофейный дом в Шиихоне. Ведь у нас уже всё готово…
Через час я уже должна выезжать в Кисараджу. Всё должно быть идеально. Ведь мы столько этого ждали. Ладно, ждали Ичиго и Изуми, как непосредственные участники процесса, а я просто меряла дворец шагами, потому что в тот момент никак не могла находиться рядом. Конечно, я прекрасно понимала, что ничем не смогу помочь роженице, но спать совсем не получалось. Поэтому на следующий день клевала носом, отвечала невпопад и чуть не сбила с ног советника Гаору. Того самого, который после моего возвращения первым поклонился вернувшейся императрице.
Однако, как только мне доложили, что у главы клана Шенгай родился мальчик, сонное состояние как рукой сняло.
— Племянник! У меня родился племянник! — подскочила я прямо на месте, совершенно не обратив внимание, что держу в руках Ши, которому до этого жаловалась на жизнь.
И… никогда ещё мой хеби не подлетал в воздух. Округлившиеся от изумления глаза, в который потом вспыхнул чистый восторг, дали понять, что он не против так делать постоянно.
Императорская процессия двигалась медленно и величественно по дороге рядом с весенним лесом. Собравшаяся толпа глазела на нас, воздавая почести величайшему событию — рождению наследника императорского дома.
Первыми впереди шли стражники, контролируя ситуацию. Их доспехи мерцали на солнце, отражая лучи света, словно золотые крылья духов, что защищают Тайоганори.
Следом за ними медленно тянулись колесницы, украшенные золотом и драгоценными камнями, наполненные дарами и пожертвованиями от благородных семейств, желающих показать свою поддержку и уважение новорожденному принцу.
Я ехала в сердце процессии в своем экипаже, вместе со слугами, братом Гу и сейванены. Сант и Йонри были ответственными за нашу безопасность. Ордо сейчас был среди стражников.
— Что? Ехать внутри? — возмутился он тогда. — Да я протухну от скуки!
— И попыток прекрасных дам тебя заарканить, — хмыкнул Йонри.
В ответ тогда уважаемый сейванен ответил что-то непереводимое. Явно на своём. На сейваненском.
Путь к поместью был усыпан цветами и лепестками, словно природа сама сияла от радости этого светлого дня. Воздух наполнялся ароматами цветущих растений, а птицы, словно певцы великого театра, заливались в честь юного Шенгая.
Я смотрела в окно, неосознанно поглаживая золотую коробочку, украшенную аметистами — цветом рёку Шенгаев. Внутри были именные палочки для еды, которые мастера специально делали для моего маленького Мамору. Пока что ещё было сложно поверить, что у меня есть племянник. Самый настоящий!
Золотая коробочка, украшенная переливающимися аметистами, казалась каким-то волшебным сосудом, который хранил в себе не только подарок, что я так искала перед выходом, но и частицу волшебного тепла. Каждый аметист, словно живой, излучал свой собственный фиолетовый свет, создавая атмосферу загадочности и величия.
Именные палочки для еды, спрятанные внутри этого сокровища, были изготовлены с любовью. Их поверхность блестела, словно звездное небо в безоблачную ночь, а узоры, выточенные с такой тщательностью, будто рассказывали собственную историю.
После того, как я узнала о рождении малыша, в какой-то момент на краю сознания появилось воспоминание, что я и сама могла бы быть уже матерью. Но… оно было недолго. Исчезло, как сон перед восходом солнца.
Мой ребенок — это империя. Будь у меня сейчас младенец, не знаю, получилось бы быть столь отданной Тайоганори, как сейчас.
— О чем думаешь, Аска? — спросил брат Гу.
Я была искренне благодарна, что он согласился поехать со мной, не выбрав другую повозку.
— О судьбах империи, — ответила я, что, в общем-то, было чистой правдой. — И о том, что порой делаешь некоторые вещи, без которых, кажется, что дальше жить невозможно. А проходит время и понимаешь — всё будет совсем по-другому.
Брат Гу чуть улыбнулся, посмотрел в окно.
— Да. Никто не знает, что уготовало ему небо. Мы можем только следовать за дождем.
— Но при этом зонтик лучше не забывать, — проворчала я.
Некоторое время мы молча смотрели друг на друга, а потом рассмеялись. И впервые за очень долго время я вдруг поняла: мой зонтик в этой жизни очень даже неплох.
Поместье Шенгай
— Точно не сломаю? — подозрительно поинтересовалась я, глядя на замотанного в праздничное покрывало крохотного Мамору, который ответственно сопел и совершенно не интересовался тем, что происходит вокруг.
Изуми тихо рассмеялась:
— Попробуй. Он не такой хрупкий, как тебе кажется.
Я не поверила ни слову, продолжая коситься на племянника. Если вам скажут, что все женщины при виде ребенка сразу знают, что с ним делать, то вот вам моё слово — врут безбожно.
Оно же такое… маленькое. Такое… тоненькое. Такое…
Или, может быть, я просто не женщина? Вон как Изуми баюкает малыша и не испытывает никаких трудностей. Правда, она видит его не первый раз. А я — первый! Это до цуми важно!
Ичиго стоял рядом, приобнимая жену. Он полностью восстановился после пребывания после всех ранений и экспериментов. Рёку так и бурлила — я чувствовала это, даже не прикасаясь.
— Мамору, твоя тётя не боится цуми и проклятых богов, но вот испугалась тебя. Точно ли перед нами Аска-воительница? — подколол он.
— Ты мне тут ещё поумничай, — оскорбилась я, но на провокацию вестись не собиралась. — Я, между прочим, воспитываю императорского хеби.
О том, что Мамору, который будет расти, по шалостям будет не лучше хеби, говорить не стала.
Однако… крупица истины в его словах, разумеется, была. Поэтому всё же набравшись решительности, я протянула руки и приняла младенца.
Оказалось, не так уж страшно. Ну почти.
Мамору открыл свои карие глаза и с интересом посмотрел на меня. Потом улыбнулся и потянул ручонку к подвеске на головном уборе, сделанном мастером Цзинтачи.
Некоторое время я насторожено смотрела на него, всё ещё ожидая подвоха, но потом улыбнулась в ответ.
— Ну, здравствуй, Мамору Шенгай, — произнесла я, легонько покачивая в объятиях. — Теперь этот мир твой.
Мамору что-то прогулил и вдруг с силой ухватил подвеску и дернул. Вспыхнула фиолетовая рёку, и подвеска в тот же момент оказалась в детской ручонке.
Повисла тишина. Я только хлопнула ресницами.
— Что ж… — протянул Ичиго. — Зато сразу видно, что уродился в своё тётушку.
Я фыркнула и подмигнула племяннику. Да что они там, в конце концов, понимают⁈
Эпилог
Край Неба, далеко в горах
Тихая ночь в горах окутывала мир мягким покрывалом тьмы, в котором звучали лишь шепот ветра и далекое эхо горного воздуха, взмывающего ввысь, словно струя света в бескрайнем небе. Под сводами бархатного неба, усеянного звездами, как тысячами сверкающих огоньков, каждый шаг по тропе казался путешествием сквозь вечность.