— Первоочередной задачей было вернуть вас в состояние нормального функционирования организма, — проговорила она, — на самом деле травма была не столь уж и опасна. Отравление было сильным, но не столь сложным для излечения, как должно было быть. Единственной проблемой было периодически заставлять вас дышать. Но если понадобится, вы снова можете сражаться.
Тави медленно кивнул. Затем он сел, и сказал:
— Вы выглядите ужасно. Отдохните. Битва грядет.
Доротея снова взглянула на Крассуса.
— Я не оставлю его.
— Вы уже сказали, вы сделали все, что могли, — аккуратно сказал Тави. — От вас будут зависеть и другие жизни. Вы отдохнёте. Это приказ.
Глаза Доротеи, обращенные к нему, вспыхнули, сверкнув буквально на мгновенье до того, как её губы медленно растянулись в вымученной улыбке.
— Вы не можете отдавать мне приказы, сэр. Вы не капитан Свободного Алеранского. Приказы ко мне исходят от него.
— Но я могу приказать ему, — с раздражением пояснил Тави. — Кровавые вороны, что человеку нужно сделать, чтобы заполучить хоть немного уважения в этом месте? В конце концов, Первый Лорд я или нет?
Улыбка Доротеи стала шире, и она склонила голову.
— Хорошо, Ваше Величество. Охрана расставлена повсюду — как снаружи, так и внутри палатки. Только скажите — и они подойдут к вам.
— Спасибо.
Тави подождал, пока она уйдет, и выбрался из ванны.
Его трясло, но не больше, чем после любого целительского участия, которое он уже перенес.
Он выбрался без посторонней помощи и нашел около себя чистый комплект одежды.
Тави оделся, не смотря на болезненные ощущения в пояснице.
Шрам на месте пореза необычным мечом был столь же необычным: жесткий рубец почти фиолетового цвета окружала нежно-розовая кожа..
Он облачился в штаны и осторожно подпоясал тунику.
Резкий всплеск боли пронзил его, заставив стиснуть зубы и перехватив дыхание.
Почувствовав на себе взгляд, Тави оглянулся назад и увидел, что Крассус снова проснулся и смотрел прямо на него распухшими глазами.
— М-мама, — сказал Крассус, — она была жива. И ты не с-сказал мне.
Тави ошарашенно глядел на своего друга. Это была правда. Он не сделал этого.
Доротея Антиллус была предателем, наряду с ее братом, Верховным Лордом Каларусом.
Она была нарасхват за ее талант при восстании рабов, которое последовало после уничтожения Каларуса и хаоса в Каларе. Никого не заботило, кем она была. Её ценили за то, что она могла сделать.
Если бы он открыл её личность, то ему бы пришлось предьявить ей обвинения..
И что ещё важнее, она просила его не рассказывать мужу или сыну о том, что она пережила.
В ловушке рабского ошейника, который невозможно снять, не убив ее… В некотором смысле, это было лучшее решение.
Женщина, которая замышляла против империи, никогда не вернется.
Она спасла Крассуса однажды, когда он был без сознания, но он не просыпался во время процедуры, и она ушла, прежде чем он очнулся.
Она никогда не оставляла лагеря Свободного Алеранского или каравана и практически скрылась из виду в течение последних лет.
Но в этот раз Крассус увидел её.
Глаза Крассуса вспыхнули.
— Не сказал мне.
— Она просила меня не делать этого, — сказал тихо Тави.
Крассус закрыл глаза, как будто находился в агонии.
Учитывая его травмы, были все шансы, что так оно и было.
— Убирайся, Октавиан.
— Отдохни, — сказал Тави. Мы продолжим этот разговор, когда…
— Убирайся! — прорычал Крассус. — Как ты мог? Убирайся.
Захрипев, он опустился в воду и через секунду снова заснул или потерял сознание.
Тави сел на стул, освобождённый Доротеей. Его трясло.
Он опустил голову на руки и сидел так некоторое время. Вороны побери.
Он никогда этого не хотел. Кроме того, это лишь маленькая проблема среди множества других.
По правде говоря, он не задумывался об этом. И теперь, он чувствовал, что эта ложь так или иначе могла стоить ему любви и уважения друга.
— Такая маленькая неприятность, для человека с твоими проблемами, — спокойно заметила Алера.
Тави поднял голову и увидел великую фурию, появившуюся в своей обычной манере, но на этот раз также закутанную в туманный серый плащ с капюшоном, который скрывал её всю, кроме лица.
Её похожие на драгоценные камни глаза светились тихим весельем.
— У меня не настолько много друзей, чтобы я мог позволить себе не волноваться о потере хотя бы одного из них, — тихо произнес Тави. Он посмотрел на Макса, безмолвного и неподвижного в своей ванне. — Или двух.
Алера в упор смотрела на него.
— Я видел, как умер Фосс. Я увидел за несколько секунд, что это должно было произойти, но я не был достаточно быстр. Я не смог остановить Королеву. Он умер. Она убила так много людей. И они умерли ни за что. Она сбежала. Я подвёл их.
— Она очень могущественна. Ты это знал.
— Это не имеет значения. — тихо сказал Тави, его голос стал жёстче. — Это была моя ответственность. Мой долг. Я осознаю, что не каждый выживает во время войны, но, фурии, я больше не увижу своих людей, отдающих жизни ни за что.
— Я… Я не знаю. Я сомневаюсь, что подхожу для этого дела. Если бы… если бы я больше учился, если бы у меня было больше времени для практики, если бы я усерднее занимался …
— Ты задаёшься вопросом, изменило ли бы это что-нибудь? — сказала Алера.
— Да.
Она какое-то время обдумывала это.
Затем села, поджав ноги, возле стула.
— Нельзя быть уверенным в чём-то, что не произошло.
— Я знаю.
— Но ты продолжаешь терзаться по этому поводу.
Тави кивнул. Они оба какое-то время помолчали.
— Хорошие люди, — сказала она тихо, — именно так и должны себя чувствовать. В противном случае они вовсе не хорошие люди.
— Я не понимаю.
Алера улыбнулась:
— Хороший человек, по определению, будет сомневаться в правильности принятых им решений, если они приведут к таким ужасным последствиям для других людей. Особенно если эти люди доверились ему. Ты согласен?
— Да.
— Ты согласен, что тоже можешь ошибаться?
— По-моему, это более чем очевидно.
— А ты согласен, что мир опасен и неправедлив?
— Разумеется.
— Вот так оно и получается. — сказала Алера. — Кто-то должен командовать. Но никто, занимающийся этим, не идеален. Следовательно, он будет ошибаться. И, раз уж мир опасен и несправедлив, некоторые из этих ошибок неизбежно приведут к последствиям, подобным сегодняшним.
— Не могу не согласиться с твоими доводами, — сказал негромко Тави. — Но не понимаю, к чему ты ведёшь.
— Это совершенно очевидно, юный Гай, — сказала Алера, улыбнувшись, отчего в уголках её глаз собрались морщинки. — Логика неоспорима. Ты — хороший человек.
Тави удивленно поднял брови:
— И как это меняет дело?
— Исходя из моего опыта? — спросила она. — Очень сильно. Может быть, Китаи позже тебе объяснит.
Тави тряхнул головой:
— Ты следила за боем?
— Само собой.
— Королева настолько сильна, как ты и предполагала?
— Не совсем, — сказала Алера.
— О?
— Она сильнее, — спокойно сказала великая фурия. — И она контролирует себя почти так же хорошо, как и ты. Кто-то обучает её.
Тави уныло кивнул:
— Я заметил.
Он снова потряс головой:
— Я… Не могу поверить, что что-то может быть таким сильным. Таким быстрым.
— Да, — сказала Алера. — Я тебя об этом предупреждала.
— Тогда ты должна понимать, почему я сомневаюсь, на своём ли я месте, — тихо сказал Тави. — Если я неспособен перехитрить её, предугадать её действия, одолеть её… Почему вообще я пытаюсь вести за собой людей? Имею ли я право вести их вперёд, зная, что… что…
— Что ты, скорее всего, ведёшь их на верную смерть, — сказала Алера.
Тави закрыл глаза:
— Да.
Голос Алеры исказился:
— А скольким пришлось бы умереть, если бы ты не делал ничего, юный Гай? Скольким пришлось бы умереть, погибни ты в первой же стычке с Королевой? Ты что, не понимаешь, что означает эта атака?
Он открыл глаза и насупился.
— Она навряд ли располагает большим количеством Граждан, — сказала Алера. — И всё же она атаковала твой лагерь, использовав более пятидесяти заклинателей земли, хотя и понимала всю суицидальность этой затеи. Она сказала, что пришла только для того, чтобы ослабить тебя.
— Это… Бессмыслица какая-то, — сказал Тави. — Переводить настолько ценный ресурс просто чтобы ослабить противника? С чего бы ей так поступать?
— Действительно, с чего бы? — Спросила Алера.
— С того, что она полагала жертву стоящей, — пробормотал Тави. — но это бессмысленно. Наши потери были…
Он горько поджал губы.
— Лёгкими.
— Она явилась сюда не для того, чтобы тебя убить, юный Гай. Пока нет. Она пришла, чтобы тебя ранить.
— Но почему? — спросил Тави. — Стоило ей дождаться, когда легион подойдёт поближе — и она могла бы ударить с поддержкой превосходящих сил, вместо того, чтобы терять своих порабощённых Граждан. Это нерационально! Это…
Он резко замолчал и дважды моргнул.
— Это не нерациональность, — мягко проговорил он. — Эта та самая ошибка, которую совершают неопытные командиры при возникновении угрозы их победе. Они забывают о дисциплинированности. Они думают, что лучше сделать хоть что-то, чем ничего не предпринимать.
Глаза Тави расширились.
— Она меня боялась.
Алера склонила голову и промолчала.
Через мгновение Тави фыркнул:
— Что ж, думается, я избавил её от этого ошибочного ощущения.
— Вообще-то, — сказала Алера, — это она убежала, а не ты.
— Конечно она убежала. Это помешало нам сконцентрировать на ней все наши силы. И это позволило ей контролировать ход боя…
Его глаза раскрылись шире.
Победа над королевой ворда не была просто кровопусканием. И дело было не в тактике, не заклинании фурий, не в организации, технике или шеренгах сияющих доспехов.