Пока они шли, она кивнула.
– Пять лет. За это время, – сказала она, – пыталась ли я когда-нибудь тебя обмануть?
Тави ткнул пальцем в четкий, белый шрам, у себя на щеке.
– В первую ночь нашей встречи ты наградила меня этим с помощью своего каменного ножа. И я думал, что ты парень.
– Ты медлительный и тупой. Мы оба знаем это. Но я когда-нибудь пыталась тебя обмануть?
– Нет, – сказал он. – Никогда.
Она кивнула.
– Тогда у меня есть идея, которую ты должен представить Первому Лорду.
– Правда?
Она снова кивнула.
– Мы будем противостоять Насагу и его людям некоторое время, верно?
Тави согласно кивнул.
– До тех пор, пока Первый Лорд не подавит силы Калара, мы будем должны оставаться здесь, чтобы сдерживать и беспокоить канимов, надеясь удержать как можно большее их число здесь, чтобы они не помогли Калару, оттянув на себя часть наших войск.
– Тогда тебе понадобится много разведчиков. Силы небольшой мобильной группы.
Тави скривился и кивнул.
– И это совсем не весело.
– Почему?
– С одной стороны из-за их скорости, – сказал Тави. – Разведчиков слишком легко заметить или отследить, а затем напасть – особенно ночью. А у нас просто недостаточно лошадей, чтобы всех снабдить. Если я не придумаю что-нибудь, мы потеряем много хороших людей.
Китаи склонила голову.
– Значит ты остаешься капитаном?
– Пока да, – сказал Тави, кивая. – Фосс говорит, что Цирилл скорее всего лишится левой ноги. По закону Короны не допускается офицер Легиона не способный маршировать и сражаться рядом со своими людьми. Но я почти уверен, что он будет принят в Легион в качестве атташе Короны или произведен региональным Консулом Стратегии.
Китаи вскинула броь.
– Что это значит?
– Что он будет отдавать мне приказы, как и куда двигаться. Но я буду принимать решения во время боя.
– А, – сказала Китаи. – Боевой командир и бивачный командир, как мой народ их называет. Один принимает решения во время сражения, другой на привале.
– Звучит похоже на правду, – сказал Тави.
Китаи нахмурилась:
– Но разве ты не должен следовать тем же правилам? Ты не можешь маршировать рядом со своими людьми. Не используя фурий, каких ваш народ призывает в дороге.
– Верно, – улыбаясь, сказал Тави. – Но они этого не знают.
Китаи вскинула брови от внезапного удивления.
– Что? – спросил Тави.
– Ты… ты не… – Она нахмурилась. – Горечь. Грусть. Каждый раз, когда ты говоришь о своей неспособности к магии, это причиняет тебе боль.
– Я знаю, – сказал Тави, и был несколько удивлен тем, что услышал себя, говорящим это спокойно, без знакомой маленькой боли разочарования и печали от несправедливости всего этого. – Я полагаю, теперь это не так важно для меня. Я знаю, что я могу сделать сейчас, даже не умея призывать фурий. Я провел всю свою жизнь в ожидании, когда это чудо случится. Но если этого никогда не произойдет, то и пусть. Я не могу сидеть, затаив дыхание. Настало время перестать ждать. Чтобы жить.
Китаи пристально посмотрела на него, затем встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
Тави улыбнулся.
– За что?
– За обретение собственной мудрости, – сказала она, улыбаясь. – Возможно, ты еще не безнадежен, чала.
Тави фыркнул, когда они подошли ко второму каменному зданию, возведенному инженерами – командному центру. Они построили его из самых больших камней, которые только смогли извлечь из земли, и оставили большую часть здания так глубоко под землей, что самые нижние помещения, в том числе его командная комната, на самом деле находились ниже уровня реки.
Тави не хотел добиваться приоритета для этого здания, но Магнус вместе с остальными офицерами тихо проигнорировали его власть и все равно сделали это. Здание было полностью защищено от ужасных канимских молний, угрожавших ему, заверили его инженеры.
Тави пришлось признать, что всем вокруг было чрезвычайно полезно иметь надежное место для приведения легиона в порядок. Остальные легионеры разместили свои палатки вокруг здания командования и больницы в стандартном порядке, и хотя погибших и раненых крайне не доставало, ощущение нормальной, продолжающейся жизни вернулось в Первый Алеранский.
Он разбирался с проблемами по мере их возникновения, хотя большую часть дней он чувствовал себя, как какой-то сумасшедший, пытающийся наугад тушить лесной пожар одеялом, перебегая от одного источника дыма к другому.
Если бы он знал, что они собираются отстроить в здании командования апартаменты с персональной ванной, он бы сказал им не делать этого. Но они просто привели его туда в конце экскурсии.
У него имелась небольшая гостиная, ванная комната и спальня, которые считались бы скромными по любым стандартам, кроме стандартов лагеря Легиона. Он без всяких проблем смог бы поставить здесь палатку, а его кровать была достаточно широкой, чтобы небрежно развалиться на ней, разительный контраст по сравнению с предоставляемыми Легионом стандартной складной койкой и походным одеялом.
Стоявшие снаружи здания командования часовые отдали честь, когда Тави прошел мимо вместе с Китаи. Он кивнул мужчинам, оба были Воронами Битвы.
– Милиас, Джонус. Продолжайте.
Молодая когорта взяла на себя обязанности по охране жилища капитана со спокойной решительностью, и мужчины на дежурстве всегда были осторожны, чтобы их форма оставалась безупречной, а ворон со знамени когорты был хорошо виден на их нагрудниках и, более детализированный, на их шлемах и щитах.
Сожженный штандарт был продублирован множество раз, всегда с черным вороном, вместо имперского орла, и один из этих штандартов висел на двери в здание командования.
Он прошел внутрь и направился в дальнюю часть первого этажа – свою квартиру. Она была просто, но разумно обставлена прочной, функциональной мебелью. Он оставлял здесь некоторые вещи ранее, но сейчас впервые собирался остаться на ночь.
– Так что за идея?
– Мне, – сказала Китаи, – кажется, что у тебя есть проблема. Твои разведчики недостаточно быстры, чтобы избежать врага, будучи обнаруженными. И они не могут видеть в темноте, в отличие от вашего противника.
– Я говорил именно это.
– То есть тебе нужны быстрые разведчики, которые могут видеть в темноте.
Тави избавился от своего плаща и бросил его на стул.
– Да, это было бы неплохо.
– Так случилось, – сказала Китаи, – что сестра моей матери, является именно такой персоной. На самом деле, я уверена, что она знает еще нескольких, разделяющих с ней эти качества.
Брови Тави взлетели. Теткой Китаи была Хашат, лидер маратского клана Лошади, и вероятно, вторая по влиятельности среди вождей маратов.
– Привести сюда силы маратов? – спросил он.
– Опыт показывает, что для них возможно выжить здесь, – сказала она сухо.
Тави фыркнул.
– Я думал, Хашат необходима Дороге, чтобы держать все под контролем у себя дома.
– Возможно, – сказала Китаи. – Но тебе ведь не нужен целый клан. Отряда или двух всадников будут вполне достаточно для твоих нужд. Большие силы могут быть привлечены, если необходимо обеспечить стабильность твоей безумной Империи, алеранец. Порядок в Алере значит для маратов так же много, как и наша стабильность для вас.
– Достаточно справедливо.
– А сотрудничество между твоим народом и моим, даже в небольших масштабах, может послужить важным шагом в укреплении нашей дружбы.
– Может сработать, – согласился он. – Дай мне подумать об этом. И я поговорю с Первым Лордом.
– И это спасет жизни, которыми иначе тебе бы пришлось пожертвовать.
Это надо сделать, думал Тави. Но затем прозрение ударило его, и он выгнул брови, наклонив голову к Китаи и ухмыляясь.
– Ты делаешь это, просто чтобы получить возможность чаще ездить на лошадях.
Китаи наградила его надменным взглядом.
– Я хотела лошадь. А получила тебя, алеранец. Я должна извлечь из этого максимум пользы.
Тави подошел к ней и с беззаботной силой легонько толкнул к стене, затем прижал ее своим телом и поцеловал. Дыхание девушки-марата ускорилось, и она растворилась в поцелуе, руки поднялись, касаясь его, тело двигалось с медленным, волнующим напряжением вплотную к нему.
Тави испустил низкое рычание, когда поцелуй заставил его сгорать от желания к ней. Он задрал край туники и скользнул руками по нежной, обжигающей коже ее талии и спины.
– Может опробуем ванну?
Она прервала поцелуй, чтобы лишь сказать:
– Здесь. Сейчас. Ванна потом.
Затем схватила обеими руками перед его туники, ее раскосые зеленые глаза были страстными и дикими, и потащила его в спальню.
Тави остановился в дверях и издал стон.
– Подожди.
Заглянув в глаза Китаи, Тави подумал о голодной львице, изготовившейся к прыжку, ее бедра покачивались, прижимаясь к его, но она остановилась, ожидая.
– Лампа, – вздохнул Тави. – Пока она горит, часовые знают, что я доступен, и пропустят посетителей.
Глаза Китаи сузились.
– И?
– И существует очень мало того, что я могу с этим поделать. Мне придется пойти найти Макса или еще кого-нибудь.
– Почему?
– Потому что я не могу просто сказать свету погаснуть.
Чернота упала на комнату.
Тави в шоке плюхнулся на пол.
Он так и сидел испытывая странное, трепещущее чувство в животе, а по голове, казалось, бегало множество маленьких острых ножек. Он почувствовал, как волосы у него на руках встали дыбом.
– Алеранец? – прошептала Китаи, ее голос был низким, даже благоговейным.
– Я… – проговорил Тави. – Я только сказал… Я хотел, чтобы она погасла. И…
В одно мгновение его жестко поразило огромное значение этого факта. Он обнаружил, что хрипит, не в силах нормально вдохнуть.
Он сказал фурии лампы погаснуть.
И она погасла.
Он заставил ее погаснуть.
Он сделал это самостоятельно.
Он подчинил фурию.
– Свет, – шепотом скомандовал он, немного погодя. – Мне снова нужен свет.