— Видимо, женщина-марат вправе потребовать испытать в состязании своего потенциального жениха.
Октавиан приподнял угольно-черную бровь.
— Ты шутишь?
Первое копье пожал плечами.
— Все, что я знаю.
Это было правдой. Даже курсоры знали немного, помимо военного потенциала варваров.
Информация о социуме маратов была крайне скудной.
По большей части, оба народа старались избегать друг друга.
Было достаточно знать лишь об угрозе, которую они представляют, дабы Легионы смогли эффективно им противостоять.
Конечно, никто никогда не приказывал курсору узнать, как сделать предложение маратской женщине.
— Испытание в битве, — мрачно пробормотал Октавиан себе под нос. Маркус подумал, что он мог бы сказать: «Идеально».
Маркус сохранил спокойное выражение лица.
— Любовь — удивительна, сэр.
Октавиан одарил его хмурым взглядом.
— Ты получил донесения от Ванориуса?
Маркус открыл кожаный футляр, висевший на поясе, и протянул сверток бумаг капитану.
— Благодаря Магнусу, да, сэр.
Капитан взял бумаги, оперся бедром о стол с песком и начал читать.
— Ты читал их?
— Так точно.
— Твои соображения?
Маркус поджал губы.
— Ворд превышает нас численностью, но кажется, что без своей королевы, направляющей их, они не такие уж расторопные. Как всегда, в осажденных городах есть некоторая борьба, но проблемы и разрушения окруженных Высших Лордов больше напоминают ловушку при сильной метели, нежели тяжелые последствия войны.
Октавиан перевернул страницу, его зеленые глаза быстро сканировали следующую.
— Продолжай.
— Большие силы противника двигаются в направлении Ривы. Они уже должны были быть там, но Аквитейн сжег к воронам все земли между Ривой и старой столицей вплоть до грунта. Похоже, это их замедлило.
Капитан поморщился и покачал головой.
— Сколько времени есть, прежде чем они столкнутся с Аквитейном?
— Трудно сказать. Если предположить, что их темп останется таким же медленным, как сейчас, еще двенадцать или четырнадцать дней.
Маркус нахмурился и произнес:
— Даже если они атакуют Легионы и проиграют, они могут нанести нам смертельный удар, если только мы не уничтожим Королеву. Если она прикажет, они будут сражаться до последнего воскового паука. Они заберут с собой львиную долю наших сил.
— А она просто создаст еще, — сказал Октавиан.
— Да, сэр.
— Я бы сказал, что нашим наилучшим вариантом является оказаться там раньше двенадцати дней. Не так ли?
Маркус почувствовал, как его брови поднялись аж до линии роста волос.
— Это невозможно. У нас нет мостовых. Мы никогда не преодолеем это расстояние вовремя, чтобы присоединиться к сражению. У нас недостаточно летунов для транспортировки такого количества наземных войск.
Глаза Октавиана сверкнули, и он улыбнулся.
Эта улыбка преобразила черты обычно серьезного молодого человека.
Это была улыбка мальчишки, замыслившего отличную выходку.
— Ты знаешь, — сказал он, — что Алера заключила мирное соглашение с Ледовиками?
— Сэр? Я слышал что-то об этом, но в Легионе можно услышать много разных слухов.
Тави кивнул.
— Ты знаешь Лорда Ванориуса?
— Да, немного. Мы частенько беседовали, когда я служил Антиллусу. Всегда по делам Легиона.
— Иди к нему, — сказал Тави. — Нам нужны заклинатели дерева. Я хочу, чтобы каждый Рыцарь Дерева, каждый гражданин, способный заклинать древесину, и каждый профессиональный плотник в Антиллусе предстал у этого лагеря на рассвете.
— Сэр? — сказал Маркус. — Не уверен, что понимаю.
— Неужели? — сказал Октавиан, снова кратко промелькнула та улыбка. — Потому что, я совершенно уверен, что не понимаешь.
— Заклинатели дерева.
— Да, — сказал капитан.
Маркус настороженно приподнял бровь и отсалютовал, прижав кулак к сердцу.
— Что я должен передать Ванориусу, когда он спросит меня, почему они вам понадобились?
— Оперативная маскировка, — сказал капитан. — А если это не сработает, проинформируй его, что неподчинение законному распоряжению Короны, в военное время, приравнивается к измене.
Его взгляд стал жестче.
— Я не обращаюсь с просьбой.
— Да, сэр, — сказал Маркус.
Снаружи палатки часовой задал вопрос, и рычащий басом голос ответил сердитым тоном.
Секунду спустя, один из часовых заглянул в палатку и сказал:
— Пара посланников от канимов, капитан.
Октавиан кивнул и махнул рукой.
— Пригласи их, пожалуйста.
Вошли два канима, которые не были знакомы Маркусу. Они встали немного сгорбившись, чтобы не зацепить ушами потолок.
Один, с грубым темным мехом, был одет в старую, поношенную броню военной касты, в которой не хватало нескольких частей.
Другой — худой, с золотистым мехом и глазами-бусинками — носил жакет со стальными заклепками, который был основным обмундированием нынешних ветеранов канимского ополчения.
Маркус испытал легкий шок, когда пришло осознание.
Варг никогда бы не послал воина в качестве курьера, а тем более такого, который крайне небрежно выглядел, вроде этого.
А тот, с золотистым мехом, был больше похож на Шуаранца, единственного канима с таким оттенком меха, которого Алеранцы никогда не видели.
Шуаранские канимы не отправились в Алеру с оккупационными войсками Сарла. Они никогда не покидали Канию.
Следовательно, они никогда не станут членами военно-подготовленного ополчения Насага — это будет то же самое, что попросить разорвать на части канима, ложно утверждающего, что он является членом данного подразделения.
Гордость канимов была яростной, ревностной и бесспорной.
Возможно, плохо обмундированный воин посылался в качестве гонца.
Возможно, каним с золотистым мехом все время находился в строю, и алеранцы просто никогда не замечали его присутствия.
Все это было возможно, в отдельности.
Но в совокупности?
Маркус почесал нос кончиком пальца, и когда он снова опустил руку, она плавно легла всего в дюйме от рукояти его меча.
Он бросил взгляд на Октавиана, надеясь предупредить его.
В этом не было необходимости.
Капитан, очевидно, пришел к тем же выводам, что и Маркус, и, оставаясь в то же время внешне спокойным, он незаметно подцепил большим пальцем пояс, поместив его в непосредственной близости от рукоятки кинжала в ножнах за спиной.
— Доброе утро, — вежливо произнес Октавиан, совсем чуть-чуть наклонив набок голову в знак приветствия и превосходства. — У вас ко мне дело, господа?
Каним в доспехах прошаркал несколько шагов вперед, запустив руку в сумку на боку.
Его рука-лапа появилась, сжимая каменный нож. Каним в доспехах проревел по-канимски:
— Один народ!
И полоснул капитана по горлу.
У Маркуса оборвалось сердце.
Капитан был серьезным противником, когда использовал заклинание металла, но против каменного оружия эти способности были бессильны.
Магия металла не могла предупредить его о выпадах оружия и в противостоянии с канимом он будет вынужден опираться только на свою физическую подготовку, а без помощи фурий ни один алеранец не мог сравниться в силе с канимами, и только самые быстрые могли соперничать с ними в скорости.
Октавиан дернул головой назад и на волосок разминулся с режущим ударом.
Он отпрянул назад, сделал по кругу пару шагов, доставая кинжал из-за пояса, и метнул его.
Сделав полтора оборота, клинок вонзился в незащищенное место на бедре канима.
От внезапной боли каним взревел и споткнулся.
— Сэр, — крикнул Маркус, одним движением вытащив и подкинув меч.
Он не остановился, чтобы убедиться в том, что Октавиан поймал его. Он занялся вторым канимом, который достал тонкую, деревянную трубку.
Как только Маркус приблизился, каним поднес трубку ко рту и дунул, из другого конца вылетела маленькая вспышка цвета и стали.
Маркус пригнул голову и почувствовал, как снаряд звякнул о прочную алеранскую сталь его шлема.
Затем, призвав свою фурию земли, он бросился на покушавшегося.
Каним был невероятно силен, но неопытен.
Они оба жестко впечатались в землю, и вместо того чтобы сломя голову бежать, каним принялся молотить конечностями в бесполезных попытках вонзить свои когти или клыки в Маркуса.
У Маркуса не было времени, чтобы бороться с противником. Он должен был быстро вывести канима с золотистым мехом из строя и помочь Октавиану.
Поэтому он одной рукой взял запястье канима в костедробительный захват, а затем, используя фурию для увеличения силы, ударил ему другим кулаком по голове, сокрушая череп.
Маркус оглянулся и увидел, как капитан переломил примитивный каменный меч канима быстрым движением гладиуса и тут же молниеносно нанёс четыре косые разреза поперёк канимской брони.
Любые два из них, вероятно, были смертельными, но капитан привык всё делать тщательно.
Лишь удостоверившись, что противник полностью выведен из строя, он развернулся в сторону Маркуса и второго канима, с мечом, уже занесённым для удара.
Двое мужчин встретились взглядами, пока закованный в броню поверженный каним медленно оседал на землю позади капитана, и Маркус с изумлением осознал, что ход рассуждений Октавиана был идентичен его собственному.
Он разделался с противником быстро и оперативно, чтобы успеть помочь товарищу.
Взгляд Октавиана прошел по Маркусу и каниму с пробитой головой.
Затем он повернулся обратно к мертвому сопернику, хмурясь.
— Вороны, — прорычал он. — Кровавые вороны.
Ворвались стражники. Без колебаний они оба вонзили мечи в канима, поверженного Маркусом.
Что капитан, что легионер, подумал Маркус. Когда стражники подошли ко второму поверженному каниму, капитан помахал им рукой.
— Все кончено, — он посмотрел вверх. — Маркус, ты ранен?
— Выживу, — ответил Маркус, тяжело дыша.
Он был в достаточно хорошей форме, чтобы соответствовать канонам Легиона, но несколько месяцев провел на корабле, где не было реальных способов поддерживать соответствующую форму.