Слухи уже распространились среди канимов. Сотни, если не тысячи их пришли поглазеть на возвращающихся алеранцев.
Хотя гул басовитых голосов, говорящих по-канимски, никогда и не был дружелюбным, успокаивающим шумом, Тави показалось, что их общий тон стал значительно хуже, чем ему слышалось раньше.
Он шел через толпу высоких людей-волков, его глаза смотрели только вперед, челюсти сжались в зверином оскале.
Он чувствовал присутствие Китаи в стороне от него, Макса и Крассуса за спиной.
Они шли в ногу с ним, чеканя шаг, на этот раз даже Китаи.
Канимы не пытались их остановить, хотя когда они достигли края лагеря, Тави увидел многочисленную толпу во главе с шаманами в своих бледных мантиях из человеческой кожи, идущую им наперерез.
Он проследил за ними краем глаза, но не изменил темп.
Если бы канимам показалось, что отряд алеранцев бежал, это могло спровоцировать нападение, и, независимо от того, насколько сильным мог быть их отряд, они были всего лишь горсткой человек, окруженных сотнями канимов.
Их разорвали бы на части.
Тави прошел через сломанные ворота мимо двух охранников, оба были на ногах и угрожающе смотрели на них.
Ни один из них не встретился с пристальным взглядом Тави и не попытался бросить ему вызов, а возглавляемая шаманами толпа была еще в ста ярдах от них, когда Тави прошел и скрылся за холмом.
Он позволил себе расслабиться, только когда они оказались вне досягаемости броска камня или копья канимов.
— Кровавые вороны, — выдохнул Шульц у него за спиной.
— Вороны и кровавые фурии, — согласился Макс, — вы видели эту группу с шаманами, они могли наброситься на нас в любой момент.
— Да, — сказал Крассус, — это было бы неприятно.
— Очевидно, именно поэтому капитан сломал ворота на пути туда, — сказала Китаи.
— Я ещё ни разу не пожалел о том, что обеспечил возможность быстро убраться, — подтвердил Тави, затем окликнул: — Центурион.
— Сэр, — отозвался Шульц.
Тави мимоходом кивнул легионерам, дежурящим у ворот в лагерь Первого Алеранского, и продолжал:
— Я хочу, чтобы ты поговорил с вашим Трибуном. Сообщи ему, что я хочу послать Воронов Битвы на отдельное задание. Это все, что он должен знать.
— Есть, сэр, — ответил Шульц.
— Нужно экипировать их для конного марша и отправить на позиции инженерной когорты. Это на берегу к северу от Антиллуса. Приказать обеспечить безопасность инженеров и следить за любыми подозрительными канимами. В случае, если те соберутся создать нам проблемы, это место будет военной базой, поэтому я хочу, чтобы твои люди были там до наступления темноты.
— Понятия не имею, о чем вы говорите, сэр, — с серьёзным видом произнёс Шульц. Он отдал честь, повернулся, чтобы идти, и добавил:
— Будет сделано.
— Макс, пошли с ним кавалерию. Пусть одно крыло постоянно будет готовым отразить атаку. Остальные тоже должны быть начеку. Я хочу, чтобы те, кто задумает причинить вред инженерам, знали, что, если попытаются, сразу получат отпор.
Макс кивнул.
— Есть. Что мы охраняем на этот раз?
— Тебе предстоит это выяснить, — ответил Тави. — Крассус, я знаю, им это не понравится, но мне снова нужны Рыцари, которые делают вид, что они инженеры. Ближайшие несколько дней будут трудными. Отправляйся с Максом и Шульцем, и поступайте в подчинение начальника инженерно-технического персонала.
Крассус вздохнул.
— По крайней мере, больше не будет ледяных кораблей.
Тави оглянулся через плечо и улыбнулся.
— Вообще-то… точно, не будет.
Макс и Крассус переглянулись.
— Он знает, как это раздражает? — спросил Макс.
— Да, безусловно, — ответил Крассус.
— Думаешь, нам стоит об этом сказать?
— Нести бремя власти тяжело, — рассудительно произнёс Крассус. — Мы, вероятно, должны мириться с его мрачными шутками.
Макс кивнул:
— Тем более, что он собирается это сделать в любом случае.
— Он могущественный Первый Лорд, — сказал Крассус, — мы всего лишь скромные легионеры, мы подчиняемся, без сомнений.
— Мы подчиняемся?
— Это был вопрос. Ты спрашивал.
— Точно, — сказал Макс. — Извини.
— Поднимайтесь, вы оба, — сказал Тави. — Превосходящие силы ворда будут здесь через два дня. К этому времени мы должны быть на марше. Мне нужна ваша помощь, чтобы это произошло.
Братья стукнули кулаками о нагрудники и помаршировали прочь, продолжая слегка препираться на ходу.
Китаи мгновение наблюдала за ними и улыбнулась.
— Они стали друзьями. Мне это нравится.
— Они братья, — сказал Тави.
Она посмотрела на него серьезными зелеными глазами.
— Это не для всех означает одно и то же. Некоторых общая кровь сближает, их — разъединяет.
Тави кивнул.
— Они не всегда были такими, нет.
Китаи слабо улыбнулась.
— Они также и твои друзья, они пошли, когда ты об этом попросил.
— Они знают, что находится под угрозой. Они боятся, Шульц тоже. Именно поэтому они шутят.
— Они шутят потому, что шли за тобой в толпу озлобленных канимов и вышли назад невредимыми, — ответила она. — Энергия, не использованная в сражении, должна была куда-нибудь выйти.
Тави усмехнулся.
— Верно.
Она наклонила голову.
— Мне любопытно, чего ты достиг, кроме подготовки поединка с одним из самых опасных существ, с которыми мы сталкивались?
— Я начал разговор, — сказал Тави.
Мгновение Китаи пристально смотрела на него, затем сказала:
— Они правы, когда ты так делаешь, это раздражает.
Тави вздохнул:
— Либо сработает, либо нет. Словами делу не поможешь.
Она покачала головой:
— А твой другой план? Он сработает? Мы будет там вовремя?
Тави остановился и посмотрел на нее.
— Я думаю, есть шанс. Хороший шанс.
Он повернулся к ней, церемонно поклонился и спросил:
— Посол, не могли бы вы доставить мне удовольствие и составить компанию за поздним ужином сегодня вечером?
Китаи удивленно изогнула белую бровь. На ее губах медленно расцвела улыбка.
— Ужин?
— Это заведенный порядок вещей, — сказал он. — Ты можешь надеть свой новый наряд.
— Наряд?
— Пока тебя не было, его принесли к твоей палатке. Думаю, он просто прелесть. Трибун Цимнея убедила меня, что он элегантный и стильный.
Ее брови приподнялись.
— Несмотря на все это, несмотря на твою занятость, ты нашел время сделать мне подарок.
— Конечно, — произнес Тави.
Рот Китаи изогнула еще одна медленная улыбка. Она повернулась и не спеша направилась прочь, покачивая бедрами чуть больше, чем было необходимо.
Она приостановилась, чтобы сказать:
— Ты еще не безнадежен, Алеранец.
Затем продолжила свой путь.
Тави нахмурился ей в след.
— Китаи? Так… ты придешь на ужин?
Она не ответила, только рассмеялась и пошла дальше.
Глава 10
Амара подавила неразумное жгучее желание велеть Циррусу перекрыть Сенатору Валериусу доступ воздуха.
Она решила, что ей совершенно не нужно душить его. Не до смерти, по крайней мере.
Ей вполне хватило бы наблюдать, как он посинеет и потеряет сознание… но он был такой мерзкий, что она едва могла доверять себе.
Поэтому вместо убийства либо приятного почти-убийства она спокойно положила руки на колени и заставила себя успокоиться.
Бернард наклонился и прошептал:
— Если бы я вежливо тебя попросил, как ты думаешь, смогла бы ты задушить этого самодовольного идиота прямо отсюда?
Она попыталась подавить смешок, поднявшийся из ее глубин, но в этом не преуспела.
Она зажала рот ладонью, но, тем не менее, получила немало раздраженных взглядов от аудитории амфитеатра.
— Сегодня в репертуаре трагедия, — тихо проворчал Бернард, наклонившись ближе и положив ладонь на ее руку, как знак успокоиться, — а не комедия. Успокойся, если не хочешь взбесить зрителей.
Она снова подавила смех и слегка ткнула его в руку, переводя внимание на дребезжащее чтение древним Сенатором Ульфиусом невразумительной родословной.
— …сын Маттеуса, титул которого перешел не к его старшему, внебрачному сыну Густусу, но к его младшему и законнорожденному сыну Мартинусу. Таким образом, прецедент создан, мои собратья достопочтенные Сенаторы, господа присутствующие.
Сенатор Валериус, мрачный мужчина средних лет чрезвычайно респектабельной внешности, начал аплодировать длинными изящными руками, кое-где этот жест был поддержан.
— Спасибо, сенатор Ульфиус. Теперь, если больше не будет…
Один из примерно семидесяти мужчин, сидевших на полу амфитеатра, громко прочистил горло и поднялся на ноги.
Его волосы представляли копну торчавших во все стороны клоков, нос был покрыт красными прожилками от излишнего количества вина, а костяшки пальцев были причудливо воспалены от частого участия в драках.
Перевязанная правая рука свидетельствовала о том, что юностью драки не ограничились.
Валериус поправил складку пурпурного одеяния, отражавшего его статус как Сенатора Каллидуса, и смерил взглядом вставшего мужчину:
— Сенатор Теогинус. Что вы хотите?
— Я подумал, что желаю воспользоваться правом члена этого Сената, чтобы высказать свои мысли, — растягивая слова, сказал тот, его медлительный цересианский акцент звучал с излишней интенсивностью, что было преднамеренным противопоставлением классической манере и четким интонациям северянина Валериуса.
— Предполагая, что сенатор Каллидус все еще намеревается возглавлять сие почтенное сообщество в соответствии с духом закона, конечно.
— Каждый напрасно потраченный миг — это время, которое мы могли бы использовать для подготовки встречи с врагом, — ответил Валериус.
— Полностью согласен, — сказал Теогинус. — А это касается моментов, затраченных на ваш превосходный маникюр, сенатор? Я уверен, что блеск ваших ногтей ослепит ворд прежде, чем они до нас доберутся.
Низкие смешки, такие же редкие, как и прошлые хлопки, прозвучали из аудитории.