— Я не уверен, дорогая.
Амара повернулась к Бернарду, ее глаза помертвели. Он встретился с ней взглядом, лицо его было спокойным и отрешенным.
Также как она, он узнал стандартный сигнал трубы легиона.
Легионы южной стены города Рива призывали к оружию.
— Они не могут быть здесь, — сказала Амара, — не сейчас.
Бернард слегка улыбнулся и встал.
Вокруг нее другие граждане делали то же самое, оживленно и взволнованно двигаясь к выходам амфитиатра, не создавая паники, о голосовании было забыто.
— У них, кажется, вошло в привычку удивлять нас. Давай подготовимся к худшему и будем надеяться на лучшее.
Она взяла его за руку и встала.
Они только выходили из амфитеатра, когда молодая женщина бросилась к ним через толпу, по пути ее в спешке несколько раз грубо толкнули.
Это была стройная молодая женщина с вытянутым, довольно серьезным лицом и длинными, тонкими, словно паутина, бледно-золотистыми волосами.
— Граф Кальдерон, — закричала леди Верадис, — граф Кальдерон.
Бернард заметил, как она машет рукой, и стал пробираться через толпу, двигаясь довольно легко, благодаря своей массе.
Амара шла следом за ним, держась поближе, избегая незначительных столкновений, которые иначе были бы неизбежны.
— Верадис, — крикнул Бернард. Он нежно поддержал девушку за плечи.
Она была явно потрясена, ее лицо побледнело, глаза расширились.
— Что случилось?
— Первая леди, граф, — сказала она сквозь слезы, — Там хаос, я не могу найти Плацидуса, и я не знаю, кому можно доверять.
Бернард на мгновение посмотрел вокруг и проследил за пальцем Амары, указывающим на переулок между двумя зданиями, которые обходил поток людей.
Бернард привел их в относительно тихое место и сказал:
— Успокойтесь, Верадис. Помедленнее, что произошло?
Девушка взяла себя под контроль с видимым усилием, и Амара вспомнила, что Верадис была чрезвычайно одаренной заклинательницей воды.
Эмоции напуганной толпы, вероятно, были постоянной пыткой для нее.
— Ваша сестра, сэр, — сказала она, ее голос звучал ровно.
— Ваша сестра была захвачена, Арарис тоже.
— Захвачена? — резко спросила Амара. — Кем захвачена?
Звуковые сигналы становились все громче и многочисленнее.
— Я не знаю, — сказала Верадис, — когда я вернулась в ее комнату, дверь была сломана, была кровь… вероятно, недостаточное количество для того, чтобы кто-нибудь был убит. И они исчезли.
Среди других сигналов, из глубины города, Амара услышала звук трубы Верховного лорда Ривы, призывающей собраться.
В качестве граждан на службе Ривы, Бернарда и Амару назначили в поддержку Первого Риванского легиона.
Бернард огляделся, он также услышал сигнал.
— Я пойду, — сказал он, — посмотрим, что можно узнать.
Амара прикусила губу, но кивнула и повернулась к Верадис.
— Леди, вы можете лететь?
— Конечно.
Амара повернулась к мужу, обхватила руками его лицо и поцеловала.
Он энергично и горячо поцеловал ее в ответ.
Когда они прервали поцелуй, он прикоснулся к ее щеке тыльной стороной ладони, затем повернулся и исчез в толпе.
Амара кивнула леди Верадис.
— Веди меня, — сказала она.
Обе поднялись в ночной воздух, две маленькие фигуры среди многих, летавших в небе над Ривой, в то время как трубы легиона продолжали реветь.
Глава 11
— Ты не имеешь представления, насколько могут быть разрушительны силы, которые ты затронул, — спокойно произнесла Алера. — Совершенно никакого.
Тави стоял в своем командном шатре, глядя на большую карту Империи, раскинувшуюся через весь стол, ее уголки были придавлены маленькими белыми камнями.
Воздух дрожал от напряжения, сопутствующего заклинаниям, защищающим их разговор от подслушивания.
Его мундир был аккуратно сложен на койке в углу, подготовленный им к ужину с Китаи.
— Тогда, может, ты просветишь меня? — негромко ответил он.
Алера выглядела как всегда — спокойная, отстраненная, великолепная, одетая в серое, ее глаза принимали то металлический оттенок, то блеск драгоценных камней.
— Довольно тяжело детально объяснить, даже тебе. И времени у нас недостаточно.
Тави изумленно приподнял бровь и стал внимательно изучать Алеру.
Фурия в человеческом облике сложила руки перед собой, в позе настоящей алеранской матроны.
Неужели они дрожат? Неужели ногти выглядят… неровными? С неровными краями, как будто она их грызет?
Что-то, определенно, сегодня вывело фурию из себя, решил Тави.
— Если это не слишком затруднит, может быть, объяснишь, какие проблемы меня постигнут, если я последую плану?
— Не вижу в этом смысла, — ответила Алера, — ты все равно это сделаешь.
— Возможно.
Она покачала головой.
— То, о чем ты просишь, послужит началом некоторых процессов. Конечным результатом этих процессов может быть медленное замораживание мира. Ледники, которые растут и растут с каждым годом, медленно пожирая все живое.
Тави только успел сделать глоток разбавленного вина перед этой фразой. И чуть не поперхнулся им.
— Кровавые вороны, — прохрипел он. — Когда?
— Не при твоей жизни, — сказала Алера. — Или при жизни твоих отпрысков, или их детей. Возможно, даже не при жизни всего твоего народа. Почти наверняка, от вас останутся лишь письменные предания. Тысяча лет, две, три или двадцать. Но это все же произойдет.
— Если я буду бездействовать, — сказал Тави, — ворд уничтожит мой народ до того, как в этом году выпадет снег.
Он покачал головой.
— У алеранцев через тысячу лет никогда не будет шанса на существование — и тебе некому будет сказать, что ты их предупреждала. Теоретическим будущим алеранцам придется полагаться на самих себя.
Он был почти уверен, что она улыбнется в ответ на это высказываение.
Это был такой спокойный интеллектуальный юмор, который фурия высоко ценила. Она не ответила.
— Ты нам поможешь? — спросил он.
Она задумчиво склонила голову:
— Разумеется.
Тави резко сделал шаг к ней, взял за сцепленные вместе руки и поднял их.
Когда он это сделал, его сердце чуть было не выпрыгнуло из груди. Фурия перед ним обладала практически невероятной властью.
Если ей его действия пришлись не по нраву…
Но она только стояла, глядя на него со спокойным выражением. Он перевел взгляд с ее глаз на кончики пальцев.
Они выглядели неровными и какими-то изгрызенными.
Тави однажды довелось увидеть тела солдат, которые угодили в реку во время сражения.
Люди утонули, и их не доставали из воды более суток.
Рыбы и другие речные твари нашли их, откусывая и отрывая маленькие кусочки плоти.
Раны не кровоточили. Они оставались холодными, вялыми, серыми, как будто тела каким-то образом превратились в глиняные изваяния.
Так же выглядели и пальцы Алеры — как будто старательная мышь обгрызла восковую скульптуру.
— Что это? — тихо спросил он ее.
— Неизбежность, — ответила фурия, — конец пути.
На мгновение он нахмурился, как из-за ее рук, так и из-за ответа.
Понимание захлестнуло его несколькими секундами позже. Он поднял на нее глаза, прошептав:
— Ты умираешь.
Алера одарила его очень спокойной, очень теплой улыбкой.
— Упрощенная точка зрения на происходящее, — ответила она. — Но я полагаю, что, на твой взгляд, есть определенное поверхностное сходство.
— Я не понимаю, — сказал Тави.
Мгновение Алера рассматривала свои руки в его ладонях.
Потом она, указывая, повела рукой вдоль своего тела и сказала:
— Знаешь, как появился этот образ? Как получилось, что я разговариваю с твоей династией?
Тави покачал головой:
— Нет.
Она посмотрела на него с упреком.
— Но ты догадался.
Тави склонил перед ней голову.
— Я предположил, что это как-то связано с росписью в покоях для медитации Первого Лорда.
— Отлично, — сказала Алера, кивая. — Мозаика на полу кабинета создана из осколков камней, собранных туда со всей Империи. Посредством этих кусочков, Гай Примус мог связываться и повелевать фуриями всех земель, чтобы они собирали информацию, передавали ему образы далеких краев и исполняли его волю.
Она поджала губы.
— Это было, когда я впервые начала осознавать себя, как отдельную сущность. При жизни Примуса, я продолжала… застывать, я полагаю, для этого это лучшее определение. Он почувствовал мое присутствие, и со временем я поняла, как должна говорить с ним и как обретать материальную форму.
Она улыбнулась, взгляд устремился вдаль.
— Первое, что я услышала действительно собственными ушами, были слова Примуса: «Проклятье, я схожу с ума».
Тави испустил короткий сдавленный смешок.
Она улыбнулась ему.
— Мозаика была центром того, на чём основана эта форма. Она была тем, что объединило тысячи и тысячи фурий, не имеющих индивидуальности, превратив их в нечто большее. — Она приложила ладонь к груди. — В Алеру.
— И когда мой дед уничтожил Алеру Империю, мозаика была разрушена вместе с ней, — произнёс Тави.
— Это было неизбежно, с точки зрения Секстуса. Если бы она осталась нетронутой, она досталась бы Королеве Ворда. Она почти наверняка поняла, что это значит, и пыталась контролировать меня через неё. У неё даже могло получиться.
— Именно поэтому Первый Лорд никогда никому не говорил о тебе, — сказал Тави тихо. — Вот почему о тебе нет ни слова ни в одной из хроник.
— Враги Дома Гая не смогут попытаться перехватить контроль надо мной, если они не будут знать обо мне.
— Но они могут тебя убить, — тихо произнёс Тави.
— И даже более того, — она глубоко вздохнула. — Я уже в прямом смысле слова убита вторжением Ворда, но разрушение моей формы подразумевает довольно продолжительное время. И потребуется ещё такое же время, чтобы я окончательно вернулась к своему первоначальному состоянию.
— Я не… Я не мог даже представить, — замялся Тави. — Мн