«А вы уверены, что не имеете в виду «воспользоваться им», Ваша Светлость?» думал Эрен. «Между вами почти не осталось любви».
Не то чтобы Эрен был вправе бросить первый камень. Он глубоко вздохнул и придержал свой язык.
— Мне… понятно. Ваше Высочество, Граф и Графиня Кальдерон пришли ко мне. Они просят вас безотлагательно встретиться с ними, чтобы обсудить, как лучше использовать укрепления Долины Кальдерона.
— Злодеи не дремлют, — прошептал Аттис. — Да, считаю, они правы. Пожалуйста, пришлите их ко мне, Сэр Эрен.
Эрен склонил голову.
— Как пожелаете.
Один из легионеров арьергарда рухнул, когда длинная колонна беженцев и солдат была на расстоянии видимости входа в Долину Кальдерона.
И тут же воины ворда ворвались в брешь в защите алеранцев, не тратя времени на атаки.
Они просто давили все прибывающим количеством в слабое место в разорванных порядках алеранцев.
Эрен осознал происходящее, когда услышал, как закричали беженцы.
Он вскочил на сидение повозки и устремил взгляд назад.
В то время они продвигались вверх по пологому склону, и он мог отчетливо видеть богомолоподобных воинов, прорывающихся справа и слева через колонну, молотящих конечностями-косами, сеющих кровь и смерть среди защитников.
Дико взвыли горны. Легионеры, марширующие во флангах колонны, перестроились, чтобы встретить врага.
Ворд не использовал свою характерную тактику чудовищной, неудержимой атаки.
Они вообще не останавливались, даже в случае промахов.
Потери были гораздо меньше, чем могли бы быть, но сам факт присутствия кричащих созданий среди беженцев сотворил более смертельную вещь.
Перепуганные беженцы побежали в сторону деревьев, чтобы укрыться.
Горны затрубили со стороны авангарда, и Верховный Лорд Фригиус развернул свой Легион и направил его в атаку.
Мгновение спустя из командного шатра в небо устремилось несколько фигур.
Эрен решил, что это супруги Плацида, старый Цереус и фигура, которая скорее всего была Графиней Амарой.
Верховные Лорды и Леди двинулись на запад. Одиночный летун повернул на восток и ускорился, словно стрела, выпущенная из лука.
— Сбор! — прокричал Эрен. — Труби сбор! Выводи людей из леса!
Возница на телеге мгновение возился со своим рогом, затем поднес его корту, и раздались три длинных, удивительно ласкающих слух сигнала, последовала пауза и повторение сигналов.
Вагоны немедленно заторопились к Эрену, группируя сдвоенную колонну так близко, как только возможно, чтобы только прошел Первый Фригийский.
Как только они закончили, Эрен и его возница завершили маневр, тележки сошли с дороги и сформировали огромный круг, некую временную крепость с сомнительными деревянными стенами.
Беженцев неоднократно инструктировали, как реагировать на сигнал горна в подобных ситуациях.
Возможно, этого было недостаточно.
Ведь даже совершенно простые задачи трудно, а порой невозможно выполнить в ситуации, когда твоя жизнь под угрозой.
Именно поэтому солдаты тренировались и упражнялись бесконечно — тогда, в момент оцепенения от ужаса, они, тем не менее, могли бы совершать необходимые действия.
Когда тележки остановились, возница снова протрубил сбор.
Некоторые из находящихся неподалеку беженцев закричали и побежали под сомнительную защиту поставленных в круг тележек.
Другие увидели их и поступили также. Эрен предположил, что некоторые из них даже восприняли сигнал.
Он заметил порядка дюжины беженцев, бежавших к деревьям, но побежавших обратно. Некоторые, но не все из них.
Эрен вздрогнул. Любой, кто верил, что лес будет представлять из себя какое-либо убежище от ворда будет жестоко удивлен.
Он уже увидел по крайней мере дюжину богомолоподобных воинов, скользящих к лесу.
Легионы и ворд сошлись в схватке, в то время как Граждане и рыцари ворда носились взад и вперед над их головами в дождливом небе.
Били барабаны, и умирали люди. Боевые порядки алеранцев поглотил хаос, а у ворда, похоже, таких проблем не было.
В абсолютном выражении число воинов, проникших через брешь в рядах Легиона, не было значительным, но этот ворд, мечущийся дико туда-сюда через колонну, оказал влияние на войска алеранцев совершенно непропорционально своей численности.
Они верещали и носились вокруг, поражая случайно подвернувшиеся цели, как охваченных паникой людей, так и животных.
Звучало так много сигналов горнов, что Эрен был не в состоянии отличить один от другого, и, в конце концов, они слились бессмысленную какофонию.
А потом Эрен услышал барабаны.
Таких он никогда раньше не слышал — большие, басовитые барабаны океанских глубин, чьи голоса грохотали так низко, что больше чувствовались, чем звучали.
Но если голоса барабанов звучали для него непривычно, то их тон и ритм были абсолютно ясны: в них была злость.
Примерно тридцать воинов-богомолов ринулись к окруженным фургонам сплоченной стаей, преследуя вопящих беженцев, которые отчаянно бежали к своим товарищам.
Ворд порубил их на бегу, невзирая на усилия разрозненной группы всадников Легионов трех разных городов, которые пытались оттеснить врага от алеранских гражданских.
— Копья! — выкрикнул Эрен, и погонщики и возницы начали вытаскивать копья из стоек своих фургонов.
Вооружившись, они высадили и снабдили копьями беженцев, пожелавших принять участие в бою, и кольцо фургонов вдруг словно ощетинилось острыми шипами.
Богомолоподобные ворды разразились голодными воплями, а главный из них взвился в воздух и бросился вперёд, вытянув в прыжке конечности.
Эрен понял, что ворд нацелился на него, и едва успел упереть древко копья в дно фургона и присесть.
Ворд напоролся на копьё, которое пробило броню на животе существа и частично вышло из спины.
Ворд взвыл от боли и яростно засучил конечностями.
Одно похожее на косу остриё передней лапы пробило полфургона.
Эрен, присевший на корточки, получил несколько ударов по плечам и бокам, а затем погонщик с рёвом отпихнул ворд от Эрена и вышвырнул на землю за пределами круга повозок — вместе со всё ещё торчащим из спины копьём..
Эрен схватил первое оружие, что попалось под руку, оказавшееся джутовым мешком с репой.
Как только ещё один ворд попытался взобраться на повозку, он размахнулся мешком овощей и врезал ворду по голове.
Его удар не мог ранить богомолоподобного врага, зато отвлёк тварь на время, достаточное, чтобы возница ударил его увесистым куском дерева — служившим, как понял Эрен, рычагом в тормозе фургона.
Ворд отшатнулся, качая головой и спотыкаясь, как пьяный, на своих длинныхи тонких ногах.
Бой барабанов становился всё громче.
Эрен понятия не имел, сколько времени прошло в этой отчаянной борьбе под дождем. Он заметил несколько квадратных периметров, состоящих из легионеров, обращенных наружу, за которыми, как за стеной из мышц и стали, нашли убежище группы беженцев.
Еще больше легионеров были на ходу, но по крайней мере на мгновение кольцо повозок осталось без присмотра.
Дважды Эрен наблюдал, как упряжные лошади в панике взбрыкивали, пытаясь вырваться.
Но были повержены вордом и разорваны на куски.
Один бедолага-возница оказался позади фургона, когда его лошадь сбежала.
Для ворда не было никакой разницы между ним и его лошадью. Полдюжины человек выволокли из повозок.
Несколько воинов-богомолов меньшего размера ворвались в повозки спереди и снизу и набросились на беженцев, сгрудившихся внутри, пролив еще больше алеранской крови, прежде чем были уничтожены.
И всё это время бой барабанов становился всё громче.
Эрен оторвал рукав от своей рубашки и поспешно перетянул им ногу своего возницы — тот был ранен и быстро истекал кровью.
Число павших в бою продолжало расти.
Крики испуганных детей пронзительно зазвенели в воздухе.
Эрен взялся за рукоятку сломанного копья и воспользовался им как дубиной, нанося удары по голове и глазам, хотя и знал, что оружие может лишь отпугнуть.
Ворд захватил повозку рядом с его собственной и вытащил её из круга, открывая брешь в и без того слабой обороне.
Эрен закричал в страхе и протесте, понимая уголком разума, сохранившем трезвость мысли, что как только ворд ворвётся внутрь круга, остаток его жизни будет измеряться секундами.
И земля начала трястись.
Невероятный животный рёв перешёл от низкого рычания к свистящему визгу.
Эрен поднял голову как раз вовремя, чтобы увидеть огромного чёрного гарганта, крушащего ворд, который окружил повозки.
Зверь был громаден даже для своей породы, возвышаясь в холке как минимум на двенадцать футов над землёй.
Его коренастое, приземистое тело отдалённо напоминало его далекого родственника — барсука, хотя толстая шея и широкая голова отличали его от далёкого маленького зверька, особенно если принять во внимание трёхфутовые бивни, выдающиеся вперёд и немного загибающиеся вверх от челюстей гарганта.
Эта зверюга, в частности, была покрыта старыми боевыми шрамами, четкие белые рубцы выделялись на его меху, выдавая старого забияку.
Самые быстрые из ворда бросились врассыпную с пути гарганта.
Более медленные или менее удачливые не успели сделать это вовремя и под ударами лап гарганта и напором его чистой массы разбивались в отвратительную желатиновую кашу.
Сидящий на спине гарганта был крупнейшим маратом, когда-либо виденным Эреном.
Его широкие плечи так сильно были перевиты мышцами, что казались почти деформированными.
Выцветшая красная алеранская туника выглядела так, как будто бы рукава с неё были срезаны, чтобы дать место плечам, которые были толще бедра Эрена, а тяжёлые плетёные косы из того же материала связывали ему волосы, убирая их с лица.
В правой руке он нёс дубину с длинной рукояткой, и, как Эрен видел, марат наклонился далеко за бок гарганта, сжимая плетёные верёвки из кожи, крепившие его ноги к бокам гарганта, как скалолазная страховка, чтобы не упасть.