Ни один алеранский легион не был способен передвигаться настолько бесшумно, тем более с такой численностью. Впрочем, у них и не было в этом надобности.
Легионеры на стенах ожидали в готовности.
Сотни Граждан создали составленную из мелких огненных шариков мерцающую завесу, впервые опробованную в битве у Ривы.
И, как и в битве у великого города, здесь она также доказала свою смертоносность для врага.
Воины ворда хлынули в зону выжженой земли у стены, погибая от вспышек огня и раскалённого воздуха, среди миллионов смертоносных светлячков на их пути.
Они гибли сотнями, тысячами, но, как и у Ривы, численное преимущество позволило ворду пробиться сквозь завесу, карабкаясь по телам павших соратников и прокладывая для идущих за ними дорогу из дёргающихся конечностей и трупов.
В считанные мгновения гибнущий ворд истощил заклинателей огня, и те стали падать без сил.
Их место тотчас занимали Рыцари Дерева — все, какие только нашлись в легионах, а также Граждане, обладающие подходящими способностями.
Полетели первые стрелы, посылаемые усиленными фуриями луками со сверхъестественной мощью.
Под смертоносный свист стрел в ночи Рыцари Дерева, разбитые на группы по десять и двенадцать человек, криками координировали распределение целей между собой, стараясь опустошить колчаны как можно быстрее.
Сотни потоков стрел метались там и тут по всей линии армии ворда, подобно струям воды, используемым пожарными в алеранских городах.
Амара подумала, что война с вордом гораздо больше похожа на тушение пожара, чем на бой с врагом.
Они мчались вперед с той же непримиримой жаждой пожирать и расти.
Потоки стрел, достигая ворда, отбрасывали его назад своей смертоносной мощью, но если поток стихал на несколько мгновений, ворд снова бросался вперед, словно огонь, пожирающий старое деревянное здание, такой же неудержимый и целенаправленный.
Амара облизнула губы, и её сердце забилось чаще, когда она увидела как первый воин-богомол ворда достиг стены и принялся выдалбливать в ней опоры для карабкания наверх.
Отряды лучников начали отходить назад, уступая свои места тяжеловооруженным легионерам.
Стоявший рядом с ней Бернард задумчиво кивнул головой:
— Думаю, пора.
Амара согласно кивнула и повернулась к ближайшему трубачу:
— Давай сигнал мулам.
Тот отсалютовал и немедленно заиграл быстрый сигнал.
В темноте под стеной мулы снова приступили к работе.
Рычаги скрипнули и со стуком ударились о деревянные перекрестия, а мулы загрохотали, широко раскачиваясь туда-обратно прежде чем успокоиться на своих местах.
Несколькими мгновениями позднее земля за стеной полыхнула выросшей стеной огня, сотнями испепеляя воинов ворда.
Но это их даже не замедлило.
Бернард ещё некоторое время наблюдал, как последние отряды лучников спускались со стен и занимали новые позиции.
Легионеры держались крепко, сбрасывая врага со стен мечами, щитами, копьями и магией.
— Есть сигнал? — спросил он Амару.
Амара окинула взглядом небо.
Не было видно даже звёзд на безлунном небе за пределами освещённого магией пространства.
— Пока что нет, — доложила она.
Бернард зарычал:
— А что насчёт тех вспомогательных сил?
Амара прошлась взглядом по стенам в поисках цветных огней сигнальных ламп, использовавшихся для передачи сообщений.
Голубые вспышки должны были сигнализировать, что кто-то обнаружил специальный отряд врага, описанный Инвидией.
— Пока что нет, — сказала Амара.
Бернард кивнул и продолжил наблюдать за битвой, неподвижный и невозмутимый.
Амара знала, что это всего лишь маска, чтобы не смущать солдат, и она постаралась поддержать мужа, приняв такой же спокойный и уравновешенный вид. Но, несмотря на все усилия, она не удержалась и прикусила губу, увидев молодого — совсем ещё мальчишка — легионера, схваченного косами воина-богомола и сброшенного в роящийся внизу ворд.
Его товарищи по оружию порубили богомола на куски — но для юноши было уже слишком поздно.
Целители выносили раненых со стены каждые несколько секунд.
Неподалёку ждали мараты со своими гаргантами, которые терпеливо дожидались, пока десятки раненых будут погружены на специальную упряжь для их перевозки, а затем разворачивались и мчались к Гаррисону.
— Здесь становится жарко, — пробормотал Бернард. — Они давят намного сильнее, чем раньше.
— Трубить отступление?
Бернард стоял, глядя на битву, ни жестом ни выражением лица не выдавая своего беспокойства.
— Пока нет. Мы должны убедиться.
Амара кивнула и постаралась взять себя в руки. Это удалось ей с трудом.
Её учили быть спокойной и хладнокровной при столкновении с опасностью лицом к лицу, и она это умела.
Но совсем другим делом было смотреть, как люди умирают, крича в агонии — или, что ещё хуже, безмолвно — для исполнения замысла, к созданию которого она приложила руку.
К такому она не была готова.
У неё никогда не было талантов к заклинательству водяных фурий. Она едва могла создать волну на дне неглубокого поддона, даже в академии, когда она настойчиво тренировалась.
Теперь она желала этого таланта как никогда.
Она бы все отдала, чтобы чувствовать тот ужас, который оглушал её, не опасаясь, что на ее лице появятся слёзы, которые могут сделать еще хуже.
Она стиснула кулаки, отбрасывая эмоции прочь. Потом.
Она сможет позволить себе эти чувства потом, когда признаки паники среди командного состава не будут так опустошительны и опасны для боевого духа легионеров.
Она не знала, сколько простояла так, неподвижно и тихо.
Мгновения, конечно же, но эти мгновения ощущались как часы — часы кошмара, внезапно прерванного далёким треском сигнала в ночном небе.
Вскинув взгляд, Амара увидела расцветающие огненные шары зелёного, снежно-голубого и холодно-фиолетового цветов.
В их свете роились, подобно мотылькам, чёрные тени — тысячи и тысячи рыцарей ворда.
— Бернард!
Бернард глянул на неё, на небо, и игра света и тени от зарева вспышки после очередного залпа мулов вдруг сделала его ухмылку дикой и кровожадной.
— Хотели впотьмах прокрасться над стеной и, пока мы их не видим, уничтожить мулы, — сказал он. — Но Плациды и северяне обнаружили их первыми.
Он скривился на мгновение:
— Хорошо ещё, что не прямо над нашими головами.
Словно в подтверждение его слов, труп рыцаря ворда, лишившегося головы и двух третей поверхности крыльев, рухнул вниз и упал на землю недалеко от одного из обслуживающих мул людей.
От удивления тот подпрыгнул и взвизгнул, шлёпнувшись на пятую точку, чем вызвал бурное веселье коллег.
Рыцарей ворда становилось всё больше, они начали нырять вниз, к персоналу мулов, но к каждой машине были приписаны отряды Рыцарей Дерева, отступившие со стен, и люди были защищены смертоносным щитом из стрел.
Рыцари ворда посыпались с неба, шлёпаясь о землю словно перезревшие фрукты.
Один из них упал на небольшой фургончик с огненными сферами-зарядами для мулов, и тот взорвался с внезапным яростным рёвом огня, поглотившего рыцаря ворда, сам фургон, мула с вопящим персоналом и лучников, его защищавших.
Во все стороны полетели смертоносные осколки дерева от уничтоженного фургона, раня ещё больше людей, и Амара увидела, как один осколок, не меньше фута длиной, навылет проткнул бедро легионера, отправив бедолагу, заходящегося криком, на пол.
Амара сделала знак трубачу, и тот сыграл сигнал к воздушной атаке.
Сотни Граждан и Рыцарей Воздуха с рёвом поднялись в тёмное небо на бой с врагом.
Звук их воздушных потоков был похож на рокот волн, бьющихся о скалы.
Во главе каждого отряда был граф или лорд, многие из которых были заклинателями нескольких стихий, и в воздухе появлялось всё большее и большее количество взрывов — настоящий летающий арсенал, состоящий из разлетающихся, короткоживущих звёзд всевозможных оттенков.
Рёв воздушных потоков постоянно менял тональность, создавая причудливую музыкальную гармонию с разноцветными вспышками огня.
По всей Кальдеронской долине, взгляды людей, не занятых в бою за выживание, были прикованы к этому прекрасному и смертоносному зрелищу.
— Самое время для внезапной атаки, пока наше внимание приковано к небу, — сказал Бернард. — Ваша светлость, не будете ли вы так любезны осветить поле.
Лорд Грэм, стоящий рядом с ним, согласно заворчал.
Несмотря на то, что Принцепс назначил Бернарда командующим обороной, муж Амары много лет служил Грэму в качестве одного из первых стедгольдеров, находящимся в его, тогда ещё графа, зоне влияния.
Теперь Грэм был лордом, пусть и номинально, так как земли его были захвачены врагом, но всё же лордом, и её муж, несмотря на боль в челюсти, всё равно прилагал усилия, чтобы высказать ему почтение.
И хоть Грэму это было и не нужно, подумала Амара, и он отлично мог обходиться без лишних церемоний, но даже сейчас, когда всё находилось на грани уничтожения, Бернарду удавалось оставаться тактичным.
И тактичность эта, как ей казалось, была символом тех великих вещей, за которые они сражались — за сохранение красоты, пусть и бесполезной.
Грэм шагнул вперёд и вытянул руку с поднятой вверх ладонью.
В его сложенных чашей пальцах вспыхнул огонь, и на него тотчас же слетела небольшая пернатая фигурка, крылья которой размазывались в воздухе от скорости.
Ветер, поднятый их движением, растрепал Амаре волосы.
Грэм прошептал что-то крошечной огненной фурии и тряхнул запястьем.
Огненный колибри взметнулся в небо, набирая скорость и светясь всё ярче.
Он промчался над полем битвы, словно шар яркого дневного света в несколько сотен ярдов в диаметре.
Он скользнул над бесчисленными воинами-богомолами, затем пролетел сквозь тело одного из Рыцарей ворда, бросившегося ему наперехват, даже не замедлившись.
— Плохая идея, — сказал Грэм, тряся головой, — вот так вставать на пути у Филлис.