Аттис ничего не сказал. Снаружи взревели трубы.
Приближался полдень, и ворд, преследовавший отступавшие Легионы до их последнего укрепления, начал атаку с наступлением утра.
Однако, благодаря сравнительно небольшой протяженности укреплений на подступах к Гаррисону, прогресс их наступления на полных решимости легионеров был невелик.
Расположившиеся на городских крышах мулы и отряды огненных магов несли врагу сияющую смерть.
Воздух был наполнен причудливой смесью бытовых запахов с запахом горящего хитина даже внутри их маленькой цитадели.
С этим запахом благовония тоже не справлялись.
— Думаю, ты понимаешь, что она собирается сделать, — сказал Аттис.
— Да.
— И ты готова платить за последствия?
— У меня нет выбора, — сказала она.
Аттис медленно кивнул и сказал:
— Я тебе не завидую. Когда?
— Четыре часа после полуночи. Отряд объединится с Инвидией и нанесёт удар прямо перед рассветом.
— Вот ведь, — сказал Аттис. — Бесит, что не узнаю чем всё это закончится.
— Ваше Высочество?
Он тряхнул головой:
— У тебя нет нужды со мной советоваться, Амара, но ты всё же здесь. Тебе что-то от меня нужно.
— Нужно, — сказала она тихо.
Его слабый голос слегка исказился:
— Учитывая обстоятельства, тебе не стоит с этим тянуть. Выкладывай.
Она сказала, что ей нужно.
Он согласился, и они сделали все нужные приготовления.
Вскоре после полудня Гай Аттис, Верховный Лорд Аквитанский, скончался, не приходя в сознание.
Амара послала за врачами, но они появились лишь для того чтобы застать его последний тихий выдох.
Он умер, и на лице его застыло выражение человека, который ни о чём не сожалеет.
Амара склонила голову и позволила скатиться нескольким слезинкам — за того человека, которым Гай Аквитейн Аттис стал за последние недели, за все ушедшие жизни, за всю боль, что она видела за это время.
Потом она вытерла слёзы кулаком и, развернувшись, вышла из палаты.
Эта ночь станет свидетельницей самой важной миссии в её жизни.
Скоро у неё будет время, чтобы вдоволь поплакать, сказала она себе. Скоро.
Дуриас, Первое Копьё Свободного алеранского, подъехал поближе к Фиделиасу, оглядываясь через плечо на войско Октавиана.
Они остановились чтобы напиться у маленькой извилистой речушки — первая остановка подобного рода за шесть часов.
Тысячи людей, канимов, таургов и лошадей жадно глотали воду.
— Это безумие, — сказал Дуриас. — Полное безумие.
— Но это работает, — подчеркнул Фиделиас.
— Ты же не думаешь, что кому-то это нравится, Маркус, — заметил Дуриас. — Люди сейчас выблюют свои кишки.
— Ну, пока никто этого не сделал, все стараются хотя бы напиться.
Дуриас улыбнулся и потряс головой:
— Канимы этим возмущены, ты же знаешь.
Фиделиас улыбнулся в ответ:
— Они не будут так уж возмущены, когда их фланги будут прикрыты щитами легионов и Рыцарями.
Дуриас заворчал:
— Думаешь, мы можем выиграть этот бой?
— Нет, — сказал Фиделиас. — Но я думаю, что нам удастся его пережить. По большому счёту, в перспективе это одно и то же.
Дуриас задумчиво фыркнул и пристально взглянул на него:
— Как ты себя чувствуешь? Поговаривают, что у тебя пошаливает сердце.
— Уже лучше, — сказал Фиделиас. — Прямо новым человеком себя чувствую.
— Это потому что ты прикидываешься, бездельник. — сказал Дуриас. — И завтра утром ты ещё пожалеешь, что без доспехов.
Фиделиас слегка оскалился:
— Когда это ещё будет. Впрочем, что-то я не замечал, чтобы ты шёл пешком и давал передохнуть несчастным легионерам, прокатившись верхом.
Дуриас засопел.
— У звания есть свои привилегии. — сказал он ханжески. — Позволяя какому-то легионеру ехать верхом, в то время как Первое Копьё марширует вместо него, я нарушу нормальный распорядок в легионе. Плохо для морали. Очень безответственно.
— Хороший мальчик, — сказал Фиделиас. — Ты наконец-то стал офицером.
Дуриас оскалился:
— Взаимно.
Трибун Свободного Алеранского подъехал к ним и отдал честь Дуриасу. Броня его, хоть и была старой и изношенной стандартной лорикой легиона, явно содержалась в образцовом порядке и не имела никаких опознавательных знаков.
— Первое Копьё.
— Трибун, — вернул приветствие Дуриас. — Докладывайте.
— Ещё четыре контакта с врагом, все с восковыми пауками. Также сожжено с полдюжины пятен кроуча. Похоже, они разместили их где только возможно на берегу пруда. Отыскивать их всё легче.
— Это значит, что хорошо замаскированные пятна найти будет гораздо сложнее, — сказал Дуриас. — Не останавливайтесь на этом.
Офицер нерадостно хохотнул:
— Уж придётся, чтоб их.
Он глянул на Фиделиаса:
— Как он?
— Он чувствует себя новым человеком, — сказал Дуриас.
— Он похож на лентяя.
Офицер склонился немного вбок, чтобы видеть за Дуриасом Фиделиаса.
— Поговаривают, что ты стрелял в Королеву Ворда.
— Не стрелял, — сказал Фиделиас. — Я подстрелил её. Причём из балисты. Болт от неё отскочил.
Офицер поднял брови. Заряд балисты мог пробить навылет лошадь и, вылетев, смертельно ранить бронированного легионера.
— С какого расстояния?
— Где-то с двадцати ярдов, — ответил Фиделиас.
Офицер поглазел на него, потом пожевал губу и повернулся к Дуриасу:
— И мы гонимся за ЭТИМ? Это бессмысленно. Этот Принцепс нас всех угро…
Дуриас внезапно вонзил каблук в бок лошади, и животное скакнуло вперёд и вбок, встав вплотную плечом к трибуну.
Рука Дуриаса мелькнула и ухватила мужчину за пластину лорики, стянув его наполовину с лошади.
— Жалуются легионеры, — проговорил Дуриас низким жёстким тоном. — Офицеры руководят. Заткни свой поганый рот и руководи. А если не можешь — имей яйца, чтобы сложить с себя полномочия и позволить делать это кому-то не настолько пугливому.
Он с силой оттолкнул от себя офицера, не дав тому ответить.
Офицер восстановил равновесие в седле и контроль надо лошадью и с раздосадованным лицом ответил:
— Так точно. Возвращаемся к работе.
Дуриас заворчал и промолчал. Офицер отдал честь и ускакал прочь.
Дуриас повернулся к Фиделиасу, воинственно сверкая глазами:
— Ну как?
Фиделиас сжал губы и кивнул.
— Неплохо.
Совсем рядом, в голове колонны, трубы заиграли сигнал сбора. Перерыв на водные процедуры закончился.
Устало двигающиеся солдаты, разбитые на пары по одному алеранцу и одному каниму, начали возвращаться на мостовую и собираться в колонну.
— Мы прибудем туда измождёнными, — сказал негромко Дуриас. — В открытое поле. Без укреплений.
Фиделиас медленно вздохнул и сказал:
— Если Принцепсу придётся принести нас всех в жертву, чтобы заполучить шанс уничтожить Королеву, он это сделает. Я бы сделал. Без колебаний.
— Да, — ещё тише сказал Дуриас. — Именно это меня и беспокоит.
— Первое Копьё, — сказал Фиделиас. — Заткнись и руководи.
Дуриас фыркнул с горькой иронией:
— И то верно.
Они отсалютовали друг другу, и Дуриас ускакал в направлении участка колонны, занимаемого Свободным Алеранским.
Раздался второй сигнал — обычный кавалерийский сигнал «в седло». Фиделиас остановился, разглядывая ближайших к нему легионеров.
Каждый нёс пару широких брезентовых ремней, вырезанных из палаточной ткани.
На одном конце каждой полоски была завязана петля.
Легионеры встали каждый за своим канимским напарником и просунули сапоги в петли. Затем они передали ремни канимам перед собой.
Последовала небольшая возня, пока канимы протягивали ремни над плечами, наматывали их концы на свои лапы, сгибались, а алеранцы вскарабкивались к ним на спины, превращая ремни в импровизированные вожжи а себя самих в подобие человекообразных рюкзаков.
Иногда люди падали. Канимы иногда получали тычки в незащищенные чувствительные места.
Несколько хвостов было, похоже, принесено в жертву во имя придуманного Принцепсом нового способа транспортировки.
Насколько знал Фиделиас, остальные легионеры в этот момент устраивались позади всадников на таургах, и жаловались они гораздо больше.
Однако, едва труба пропела третий сигнал, канимы помчались своей стремительной волчей походкой, а затем ускорились ещё больше благодаря помощи своих алеранских напарников, управлявших фуриями дороги.
Ни один алеранец не касался ногами мостовой.
Прирождённая скорость канимов позволяла им использовать путь для передвижения почти со скоростью хорошей лошади.
Спустя несколько минут в движении находилась уже вся колонна, и мили начали стремительно исчезать под лапами канимов.
Они передвигались намного быстрее, чем мог бы двигаться любой легион сам по себе.
Фиделиас направил свою лошадь к голове колонны, изо всех сил стараясь не думать об озвученных трибуном и Первым Копьем Свободного Алеранского перспективах выживания на ближайшее время.
— Заткнись, старик, — выдохнул он, обращаясь к самому себе. — Заткнись и смотри в лицо опасности с поднятой головой.
Он скривился и подумал о другой части недавнего разговора.
Затем коротко хохотнул про себя.
Что бы ни случилось в ближайший день или потом, одна вещь оставалась правдой: он действительно ощущал себя новым человеком, и совсем скоро чаши весов его жизни наконец уравновесятся.
Скоро, пообещал себе он.
Скоро.
Исана сидела, сложив руки на коленях, у неподвижных ног погребённого Арариса и наблюдала как Королева Ворда командует своей ордой.
Королева стояла в алькове, пялясь в светящийся зелёным потолок расфокусированными и глядящими вдаль глазами.
Свет заката слегка подкрашивал жёлтым кроуч, росший у входа в улей.
— Оборона последнего рубежа держится очень стойко, — внезапно произнесла Королева. — Почти так же стойко как в Шуаре, а контрудары вообще намного эффективней.
Исана нахмурилась и спросила: