Они прижались друг к другу в темноте, в то время как Ворд готовился напасть на Церес.
Врагу потребовалось меньше суток, чтобы стянуть свои войска и начать атаку на город.
Амара и Бернард находились менее чем в полутора милях от стен Цереса, которые видели за широкой долиной из заброшенного стедгольда, расположенного на вершине невысокого горного хребта.
Они притаились в развалинах старого кирпичного склада, разрушенного стволом упавшего от старости большого дерева.
При других обстоятельствах стедгольдеры, вероятно, построили бы на его месте новый склад — старый был достаточно древним, чтобы развалиться на части в любом случае.
Вместо этого старое строение так и осталось лежать в развалинах вместе с остатками рухнувшего дерева, и это обеспечило им прекрасное убежище.
Бернард смог использовать ветви и листья дерева, вместе с травой, все еще растущей вокруг склада, чтобы спрятать их за завесой магии дерева, Амара же окутала их слоем тонкой паутины, сотканной магией воздуха, чтобы скрыть от ворда их запах и высокую температуру их тел.
Кроме того, Бернард устроил свою земляную фурию под фундаментом здания, скрывая их от любого возможного наблюдения с помощью магии земли.
С дополнительной защитой их меняющих цвет плащей они были замаскированы настолько, насколько это вообще было возможно.
Прошло около получаса после наступления ночи, как ворд выступил вперед в полной тишине и в едином ритме.
В течение нескольких секунд ничего не происходило, а затем Церес внезапно озарился светом.
Амара задержала дыхание. В обычных условиях Легион использовал бы стрелы и пламя своих лучников и Рыцарей, бьющих мощными залпами со стен, как только враг окажется достаточно близко.
Цель заключалась в том, чтобы сломить вражеский дух в самом начале осады, вынудить врага понести тяжелейшие потери в первые моменты нападения на город, донести до умов вражеских солдат и командиров мысль, что захват Цереса обойдется им слишком дорого.
Но против ворда такая война умов была бессмысленна, так же, как и многие отработанные годами методы и тактика Легиона — и большинство легионеров Цереса это уже узнали.
Ни одна стрела не полетела со стен Цереса. Ни одна огненная вспышка не сорвалась с них.
Город, пострадавший в бою от осады Легионов Верховного лорда Калара, все еще со следами разрушений, стоял ярко освещенный, тихий, и казался уязвимым для черного прилива, надвигавшегося на него.
Амара нашла своими пальцами пальцы Бернарда. Она схватила руку мужа и крепко сжала ее, когда волна Ворда разбилась о стены Цереса.
Ни одного звука или движения не доносилось из ярко освещенного города. Ни один меч не поднялся в сопротивлении, ни один легионер не противостоял врагу.
Ворд роился вокруг стен, их когти цеплялись за камень, взбирались по нему как огромные черные насекомые.
Они не использовали тактику армий, атакующих в первую очередь ворота и башни, вместо этого они просто взбирались по стенам везде, куда могли добраться.
Земля на юге почернела от Ворда, накрывшего поля широкой долины вокруг Цереса, словно одна огромная тень.
Какое-то время казалось, что столица может пасть без какого бы то ни было сопротивления.
Амара знала лучше. Её обороной руководил Гай Секстус, и Первый Лорд собирался сражаться за неё.
Первая волна Ворда докатилась до подножия зубчатых городских стен, и враги начали карабкаться наверх.
Откуда-то из глубины и сверху, в городе внезапно зазвучали трубы, пронзительно и звонко.
Амара ощутила одновременное массовое движение магии ветра в воздухе, и почувствовала, что волосы у неё на голове и волоски на шее начинают шевелиться и подниматься сами собой.
Сам воздух, казалось, сверкал и переливался от сотен тысяч мерцающих серебристо-белых огоньков, множества миниатюрных звёзд, вспыхивающих и гаснущих в воздухе и на деревьях, по всей долине Цереса.
А потом, с громом, который потряс город до камней фундамента, молнии взметнулись из-за городских стен в небо Алеры гигантскими, яростными всполохами алого и лазурного пламени, изгибаясь в виде очертаний взлетающих орлов — цвета и символы Дома Гая.
Эта лавина грохота и огненной энергии смяла передовую волну Ворда, сбрасывая их со стен сотнями, сжигая их в чёрный пепел в воздухе и рассеивая его сверху на головы их ошеломлённых собратьев, взбирающихся следом за ними.
Как только эхо первого чудовищного удара грома один раз отразилось от земли, его подхватил хор меньших грозовых разрядов, посыпавшихся с небес на землю — сотнями.
Молнии с треском ударяли в гущу Ворда, поражая и уничтожая по дюжине за раз.
Здесь огненно-золотой шершень, символ Родоса, пикировал к земле, а там — сияющие зелёные молнии, принявшие облик пары быков Плациды, подбрасывали Ворд на пятьдесят футов в воздух.
Тёмно-красные соколы Аквитейна падали, как огненный дождь, каждый их удар казался крошечным по сравнению с другими, но они разили врагов со смертоносной точностью и с ужасающим размахом.
Амара смотрела на внушающие первобытный ужас силы, выпущенные на свободу впереди, и надеялась, что она и её муж находились на достаточно безопасном расстоянии для наблюдения за битвой.
Это было не похоже на смертоносное боевое заклинательство центурии Рыцарей, приданной Легиону, или даже Рыцарей нескольких легионов, действующих сообща — это была объединённая мощь фурий Лордов Алеры, и она буквально заставила землю разверзнуться под ногами Ворда, как только враги приблизились.
Свет был ослепительным, и ей пришлось поднять руку, чтобы прикрыть глаза ладонью.
Куски — и не все они были комьями земли и осколками камня — посыпались вокруг них, доброшенные до покинутого стедгольда силой фурий, призванных и спущенных на Ворд.
Звук был оглушительный, даже в месте, где они притаились, и Амара отчаянным усилием переместила часть сил Цирруса для защиты их ушей от страшного грохота.
Амара никогда не видела и не могла вообразить высвобождения такой абсолютной, внушающей благоговейный ужас силы — лишь однажды — и ей вдруг больше всего на свете захотелось оказаться в очень глубокой яме, и сидеть там, притаившись, пока всё не утихнет.
Она не знала, как долго бушевал этот ужасный шторм силы и смерти. Она знала, это не могло продолжаться так долго, как воспринималось.
Казалось, она просидела так целую вечность, в то время как молнии били с совершенно ясного неба, прокатываясь по долине волной первобытного разрушения.
Когда наступила тишина, Амаре сначала показалось, что ее барабанные перепонки не выдержали грохота. Ей потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что вспышки света прекратились, а земля перестала сотрясаться.
Ее глаза, ослепленные вспышками света, не увидели ничего, кроме магических светильников на стенах Цереса, загоревшихся, как только ночь опустилась на землю.
В течение минуты ничего не происходило — а затем, еще раз, в городе пронзительно и звонко зазвучали трубы, и ворота Цереса широко распахнулись — так же, как и еще дюжина отверстий в стене, созданных фуриями, пропуская вперед потоки камня, текущего словно вода и создававшего аккуратные новые арки.
Затем из города выехала кавалерия, тысячи лошадей, двигавшихся колоннами, дробно застучали копытами по разрытой молниями земле.
Объединенные отряды каждого Легиона, которые Первый Лорд был в состоянии собрать, представленные цветами всех городов к югу от Защитной Стены, выехали на поле перед городом.
Более половины их, насколько Амара могла видеть, носили зеленые цвета дома Плацида.
Слухи, которые они слышали о лорде Плацида, выставившем весь Легион, по-видимому, не были преувеличены.
Когда кавалерия заняла позиции, следом за ними на воздушных крыльях со стен города поднялись Рыцари Воздуха — они парили вокруг групп горожан, которые вышли сражаться против угрозы Ворда.
Как только кавалерия двинулась вперед, воздушные войска помчались перед ними, неся урон и разрушения среди ошеломленного Ворда. Амара видела разряды молний и расцветающие сферы пламени, освещающие на миг черные сегменты брони Ворда точными разящими вспышками.
А затем их настигала кавалерия. Амара слышала отдаленные звуки труб и барабанов их подразделений и мало что могла видеть в темноте, но она не сомневалось, что сражение закончится тяжелым поражением для Ворда, пойманного в ловушку на открытых полях долины Цереса, где они не смогут найти убежища против гнева Алеранской кавалерии и где негде скрыться от рыцарей Воздуха и фурий сражающихся горожан.
После стольких дней, в течение которых она наблюдала ужас, который Ворд сеял среди жителей Цереса, Амара почувствовала прилив мстительного удовлетворения.
Даже если бы заклинатели фурий Ворда начали бой — учитывая, что кто-нибудь из них смог выжить в этой бойне, то было уже слишком поздно, чтобы хоть как-то повлиять на ход сражения.
Первый Лорд, казалось, сломал хребет продвигающемуся войску врага.
А затем Амара увидела, как звезды на южном горизонте начинают гаснуть, одна за другой.
Ее мужу потребовалось несколько больше времени, чтобы заметить это, но она почувствовала, как он внезапно напрягся, когда тоже увидел это.
Тьма, независимо от того, что это было, продолжала поглощать звезды, надвигаясь все быстрее, и низкий, тяжелый звенящий гул наполнил воздух.
«О, Великие фурии», — подумала Амара. — «Воздушные войска. Должно быть, тысячи. Десятки тысяч. Кровавые вороны, они заслоняют звезды».
Существами, которые напали на город, своими наземными войсками, Ворд охотно пожертвовал, бросив их прямо в алеранскую западню, чтобы заставить Граждан и заклинателей вступить в бой, чтобы вынудить алеранцев выявить расположение их самого мощного оружия.
Контрудар обрушился с нечеловеческой жестокостью.
Амара мало что смогла увидеть оттуда, где сидела.
Но вспышки света, озаряющие ночное небо, каждый раз высвечивали тёмные фигуры. Все они выглядели похожими на людей, хотя она с трудом могла заставить себя поверить, что такое возможно.