Он передал письмо по кругу, Маркус пробежал по нему глазами, изучая то, что Курсору было уже известно.
Письмо было написано почерком Октавиана, подписи и печати выглядели подлинными.
Конечно, обычному солдату едва ли что-то известно о признаках подделки, так что Маркус, вспомнив свои навыки интригана, заметил:
— По-моему, это почерк Принцепса.
Следом письмо взял в руки Насаг. Его уши подергивались, когда он зачитывал Градашу то, что было написано на канише.
— Тавар умен. Прислушайтесь к нему. Варг.
Магнус, услышав эти слова, сморщился и пробормотал себе под нос нечто менее любезное:
— … воронами осел, уверен, что каждый, кто с ним не согласится, — слюнявый маразматик…
Первое Копье громко прокашлялся.
Магнус раздраженно взмахнул ладонью в его сторону и сказал
— Сэр Рыцарь, ваше донесение, пожалуйста.
Карлус быстрым движение кивнул всем собравшимся.
— Мило…, эээ, господа. Принцепс хочет довести до вашего сведения, что провинция Шуар является последней, не захваченной Вордом. Он также сообщает, что продолжать удерживать ее нет возможности. Он и шуаранское командование считают, что Ворд захватит Шуар в течение ближайших трех недель.
В палатке повисла гробовая тишина. Маркус взглянул на двух канимов, но не смог распознать ничего с помощью их языка жестов.
— Его Высочество предупреждает вас о присутствии в этой области королев Ворда. Из их поведения и успешного продвижения можно сделать вывод о том, что они черпают информацию непосредственно из сознания своих противников.
Переннус тихо присвистнул.
— Они способны на это?
— Да, да, — торопливо ответил Магнус, жестом призвав капитана Свободного Алеранского к тишине. — В документах, которые были предоставлены вам перед походом, это было.
— А, — протянул Переннус, по-волчьи улыбнувшись Магнусу. — Должно быть, упустил эту деталь, но бумага зря не пропала, смею вас заверить.
— Переннус, — проревел Насаг, но в его рыке не было и намека на упрек.
Карлус тихонько прокашлялся.
— В целях сокрытия своих намерений от врага Принцепс подготовил для каждого из вас письменные приказы. Все приказы запечатаны, и их велено открывать один за одним, по очереди. В каждом конверте будут находиться указания по вскрытию следующего.
Маркус сжал губы и обдумал этот ход. Умно.
Шпион, который может добывать информацию прямо из мыслей противника, — это заветная мечта или ночной кошмар, в зависимости от того, на кого шпион работает. Но невозможно получить информацию от того, кто ею не обладает, независимо от того, насколько одарен шпион.
Это был простой, умный трюк в ответ на способности Ворда.
По крайней мере, в теории. Условия никогда не остаются неизменными. Кто бы ни следовал приказаниям Октавиана, он должен оставаться эффективным, оставаясь с завязанными глазами, связанный цепью приказов и неспособный действовать по собственной инициативе.
Это был путь к катастрофе. Октавиан был наделен природным талантом для вещей такого рода, но даже отпрыску Дома Гаев не дано видеть будущее с необходимой точностью.
Каждый прошедший час увеличивал вероятность того, что его планы и его приказы будут становиться безнадежно неактуальными.
— Так как Принцепс прекрасно осознает, — произнес Магнус, — что театр боевых действий не является ни статичным, ни полностью предсказуемым.
— Точно, сэр, — кивая проговорил Карлус.
Он сбросил с плеча ремешок тяжелой курьерской сумки, и она упала на стол с глухим весомым звуком.
— Он сделал все возможное, чтобы наметить большинство возможных вариантов развития событий, — Карлеус слегка покраснел, — то есть он для каждого варианта выстроил ряд приказов, и для каждого приказа свой набор вариантов и так далее, включая возможность, что вам придется действовать вне этих вариантов. То есть получилось немало писанины.
Маркус хмыкнул.
— Так или иначе, это уже что-то, — высказался он.
Он взглянул на Насага.
— А ты? Готов следовать этим приказам?
— На данный момент, — ответил Насаг, — я доверяю решениям моего вожака.
Старый Курсор покачал головой.
— Доведет он нас всех до кровавой могилы, — он протянул руку Карлеусу, — если это случится, я предпочитаю не ходить вокруг да около. Мои приказы, пожалуйста.
Молодой Рыцарь протянул сложенный запечатанный пакет каждому из них.
Маркус осмотрел свою стопку бумаг. Каждый личный приказ был четко и ясно пронумерован и написан на отдельном, большом листке канимского пергамента.
Он нашел приказ, подписанный, как "Приказ номер один" и открыл его.
Привет, Маркус.
Мне нужно, чтобы ты собрал всех легионеров, войска Насага и Свободного Алеранского и выдвинулся маршем на запад, как можно скорее.
Не пытайся скрыть свои передвижения. Действуй совместно с Насагом и Переннусом.
Инженеров и весь контингент Рыцарей оставьте, Свободного Алеранского это тоже касается. Маэстро Магнус раздаст им задания.
Возьмите с собой как можно больше провизии. Следующий конверт с приказами вскрой, когда отойдете хотя бы на двадцать миль.
Октавиан.
Маркус прочитал письмо еще раз, для верности, и покачал головой.
— Да уж. Загадочно. — Он взглянул на пожилого Курсора. — Ваши?
Маэстро Магнус внимательно прочитал свои указания и скривился как от глотка уксуса.
— Они очень краткие и бессмысленные.
Насаг фыркнул и вскрыл свои приказы.
— У Принцепса есть недостатки, которые можно использовать, — произнес каним. — Предсказуемость — не один из них. Как и глупость.
Переннус ничего не сказал, но сузил глаза и стиснул зубы. В течение одной бесконечной минуты никто не произнес ни слова.
— Вопрос очевиден, — сказал Маркус. — Что будем делать?
Он почти физически ощущал тяжесть их взглядов на своем лице. Он медленно обвел палатку взглядом. Насаг коротко ему кивнул. Переннус последовал его примеру.
Магнус вздохнул и тоже кивнул Первому Копью.
— Что ж, — сказал Маркус, кивая. — Принцепс изъявил нам свою волю. За работу.
Глава 27
Перевод с английского на русский
Амара и Бернард еще раз пошли на риск примерно за час до заката.
К небольшому, но, очевидно, успешному стедгольду их привело присутствие там нескольких ящероподобных воинов Ворда, которые слонялись по двору вместо того, чтобы рваться в бой, как те, кого они видели до этого.
Амара и Бернард проскользнули в стедгольд, минуя охрану, и обнаружили, что Ворд захватил это место, чтобы превратить его в оперативную базу.
Рыцарь-ворд скорчившись сидел на карнизе усадьбы, неподвижно, словно статуя. Большую часть земли и нижнюю часть стен всех построек покрывал кроуч.
Колодец стедгольда был полностью заполнен восковой субстанцией. Одна из дверей в амбар была сорвана с петель и лежала на земле, уже полностью скрытая воском.
Бледные восковые пауки деловито сновали из стороны в сторону, ухаживая за кроучем как за сотами. Все они, насколько могла видеть Амара, выползали из сумрака амбара и возвращались туда, когда их задача была выполнена.
Бернард подполз поближе и смог прикоснуться к ней, притронувшись к ее лодыжке.
Она дважды хлопнула его кончиками пальцев по плечу, чтобы дать понять, что сигнал принят. Затем они по очереди начали спускаться на лыжах, которые смастерили специально, чтобы передвигаться по кроучу.
Восковая субстанция служила Ворду своего рода часовым.
Вес взрослого человека рвет загустевшую субстанцию, разбрызгивая вокруг слегка светящуюся жидкость, текущую по кроучу как кровь, которая тут же привлекает внимание восковых пауков, наблюдающих за ним.
Бернард и Октавиан в своей переписке пришли к идее ботинок с расширенными подошвами, которые распределяли бы вес взрослого человека на более широкую поверхность, уменьшая степень давления на кроуч.
С их помощью двое могли осторожно передвигаться по кроучу, не нарушая его структуру и не привлекая внимания его охранников. Теоретически.
На практике же эта обувь была чрезвычайно сложна в использовании, и Амара была рада, что в свое время настояла на том, чтобы Бернард встроил в ботинки из кожи и гибкой древесины механизм, облегчающий снятие.
Если бы обувь в действии оказалась не такой, как они предполагали, Амара хотела иметь возможность как можно быстрее сбросить это громоздкое изобретение со своих ног.
Все еще защищенные скрывающим заклинательством, они шли — а на самом деле, переваливались с ноги на ногу, сказала бы Амара — вдоль внутренней стены захваченного стедгольда по направлению к вместительному складу, пока не вступили на кроуч.
Амара шла осторожно, как никогда в жизни, неуклюже двигаясь вперёд в неудобной обуви. Сначала она высоко подняла согнутое колено, затем опустила лыжу на светящуюся поверхность и медленно перенесла весь свой вес на переднюю ногу, так, чтобы широкая подошва обуви равномерно распределяла её вес.
Ей пришло в голову, что будь она героиней драматического рассказа, то в руке она бы держала меч и одним глазом следила за ближайшим из пауков — но это было полной ерундой.
Её гораздо больше заботило, чтобы она удержала равновесие и чтобы край обуви не опустился под слишком острым углом, разорвав кроуч и дав знать об их присутствии врагам, которые были, по всей вероятности, слишком многочисленными, чтобы борьба с ними была хоть сколько-нибудь успешной.
Амара сделала один шаг, потом другой. Ни одного свистящего, щебечущего крика не раздалось вокруг нее. Она сделала паузу, чтобы оглянуться назад, как раз когда Бернард ступил на кроуч.
Её муж был намного крупнее, чем она, и тяжелее, а его обувь пропорционально более широкой и, следовательно, более неуклюжей.
Даже с расстояния протянутой руки Амара едва могла видеть его очертания, по которым можно было судить о том, что он двигался с тем же спокойствием и выдержкой, которые сопровождали каждое его движение с тех пор, как он ступил на кроуч.