— Например?
— Отвести его на юг. Дать ему самому увидеть Ворд. Читать донесения — это одно. Видеть все своими глазами — совсем другое.
Исана глубоко вдохнула и выдохнула.
— От открытых глаз мало толку, когда сознание закрыто.
Арарис погладил ее по волосам.
— Верно.
— И… и нет времени.
"Почему оно так быстро бежит, когда ты больше всего в нем нуждаешься?"
— Если он… навредит тебе, — тихо сказал Арарис, — я убью его.
Она резко подняла голову и встретилась с ним взглядом.
— Ты не должен.
Его изуродованное лицо было совершенно неподвижно.
— Не должен?
Она обхватила его лицо руками.
— Целью является достучаться до его сердца, Арарис. Он нарастил слои и слои защиты вокруг своих эмоций — и находясь здесь, легко понять почему. Он направил свою страсть на защиту людей, сражаясь с угрозой, находящейся прямо перед ним. Даже если я умру, пытаясь достучаться до него, я могу добиться цели. Мне кажется, что под шрамами и внешней черствостью скрывается порядочный человек. Если моя кровь потребуется, чтобы смыть его барьеры, пусть будет так.
Арарис долго смотрел на нее.
— Кровавые вороны, в итоге прошептал он. — Я никогда не встречал такой женщины, как ты, Исана.
Она поняла, что ее лицо горит, но не могла отвернуться от его пристального взгляда.
— Я люблю тебя, — просто сказал он. — Завтра я не буду вмешиваться, пока ты те будешь ранена. Я не хочу пытаться изменить тебя.
Она не доверяла своему голосу. Поэтому просто поцеловала его. Они обнялись и время полетело на крыльях сокола.
Когда он наконец прервал поцелуй, в его голосе звучали какой-то холод и жесткость.
— Но себя я менять тоже не собираюсь, — сказал он тем же спокойным, твердым голосом. В его глазах вспыхнула решимость. — И если он причинит тебе вред, любовь моя, я брошу его труп там, на снегу, у подножия его драгоценной Стены.
Глава 33
Тави медленно продвигался вперед, дрожа под влажным, холодным, скрывающим тепло его тела плащом.
Погода изрядно помогала им. Холодный дождь, вкупе с мокрым снегом, продолжал идти, ветер практически прекратился, в то время как ночь медленно покрывала землю своими ледяными лапами.
Когда возбуждение от нападения улеглось, это стало самой неприятной затеей, в которой он когда-либо участвовал. Его нос бежал непрерывно, и он подумал, что наверняка уже подхватил простуду, что мрачно предсказывал Макс.
Он не хотел хлюпать носом, а также не мог отвлекаться на то, чтобы вытирать его. В результате, он был уверен, что его лицо походило на лицо маленького сопливого мальчика, то есть выглядел гораздо менее презентабельно, чем подобает Принцепсу Империи.
Китаи шла слева и слегка впереди него.
Ее чувства были острее, чем его, и хотя ему не нравилась идея, что молодая девушка будет на шаг ближе к приближающейся опасности, он знал, что лучше воспользоваться имеющимся преимуществом, чем проигнорировать его.
Справа и чуть позади него шел Максимус, положив руку на меч. Его лицо, как будто вытесанное из камня, было спокойно, расслабленно, глаза расфокусированы, хотя Тави был уверен, что Макс прекрасно контролирует происходящее вокруг.
Несомненно, что часть его заклинательских способностей была наготове и это занимало большую часть воли и концентрации молодого Антиллана.
С другой стороны от Китаи наравне с Тави следовал Дуриас с откровенно несчастным выражением лица. Скорее всего это было следствием того, что массивному бывшему рабу было также холодно, мокро и не комфортно, как и Тави.
Но также это могло быть и потому, что Тави вел его в центр оплота орды кошмарных существ в чужих землях в двух тысячах миль от его дома.
И Макс, и Китаи неоднократно стояли перед лицом опасности вместе с ним и не всегда причины для этого были столь же серьезны и реальны, как стоящие перед ними сейчас.
Однако же Дуриас был их новым компаньоном. Он зарекомендовал себя, как человек способный и уверенный, и Тави никогда не видел, чтобы поступал нечестно или не прислушивался к здравому смыслу.
Дуриас должен был задаваться вопросом, что он сделал, чтобы заслужить это.
Как будто ощущая пристальный взгляд Тави, Дуриас повернулся к нему, пытливо глядя в лицо. Тави дал ему то, на что он надеялся, ободряющий кивок, стойко удерживая себя от улыбки.
Просто, для этого время было не подходящим.
Позади них канимы шли в своих широких башмаках, оставляя на толстой поверхности кроуча тарелкообразные отпечатки.
К этому времени ни один из их шагов так и не прорвал его поверхность. Непрекращающемуся, холодному дождю едва хватало времени, чтобы начать заполнять каждую вмятину прежде, чем она исчезала, поверхность странного вещества восстанавливала себя.
Китаи резко подняла руку, и все члены их охотничьего отряда замерли на месте.
Деревья перед ними затряслись, и не далее чем в двадцати ярдов от них показалось трио гигантских жабоподобных Вордов.
Они передвигались на широких, колеблющихся ногах, и их движения были волнообразными и неуклюжими одновременно.
Тави напрягся, и его рука сама потянулась к мечу. Они не прошли еще и половину пути по покрытой кроучем территории вокруг туннеля Ворда.
Если их сейчас обнаружат, то шанса свалить королеву может больше не представиться — или возможности выбраться живыми из владений Ворда.
Стоит одной из жаб-Вордов заметить их, это может стоить им жизней.
Но никто из троицы даже не взглянул в сторону Тави и его спутников.
Тави с дрожью выдохнул и с облегчением закрыл глаза — только на секунду. Он смог ощутить ту же реакцию у остальных.
Китаи дождалась, пока Ворд скрылся из виду, потом оглянулась на Тави, кивнула и снова устремилась вперед.
Они все следовали за ней осторожным и ровным шагом, обходя участки тонкого кроуча, который можно было проще повредить, нежели в других местах.
Именно во время одного такого обхода Тави наткнулся на поврежденный участок кроуча.
Три параллельные отметины когтей, примерно с расстоянием в дюйм, были процарапаны на тонком участке кроуча в районе упавшего дерева.
Отметины были свежими и сочились ярко светящейся зеленой жидкостью, Тави смотрел на это в ужасе.
Восковые пауки должны быть уже на подходе. Вскоре его группа будет обнаружена, а они даже не были причастны к тревоге, которая обязательно будет поднята.
Его больше всего задевала не мысль о возможной смерти, хотя конечно она его задевала.
Его просто бесила мысль о смерти из-за того, что какой-то другой глупец допустил ошибку. Он уставился на поврежденный кроуч, лихорадочно соображая, и указал остальным отступать.
Все подчинились, кроме Варга.
Матерый каним двинулся вперед, слишком размашистыми, но уверенными шагами, и застыл, когда увидел, на что глядел Тави.
Каним тут же прищурил глаза и начал осматривать деревья вокруг них, его губы приподнялись, обнажая клыки.
Тави начал отступать, но осознал, что уже слишком поздно.
Один из восковых пауков приближался, скользя по земле к ним.
Конечно, у него было слишком много ног для настоящего паука, но это было ближе всего, что Тави мог придумать для описания его формы и движений.
Его тело было покрыто полупрозрачным белым хитином, и он было примерно такой же величины, как средних размеров собака, весом где-то тридцать пять или сорок фунтов, хотя из-за длинных конечностей он казался больше.
Множество глянцевых глаз ярко блестели на его голове, чуть выше основания пары толстых, похожих на шипы жвал, клыков, которые, как было известно Тави, содержали быстродействующий, опасный яд.
Тави, не задумываясь, положил руку на рукоять меча.
Огромная рука-лапа Варга легла сверху.
— Подожди, — прорычал каним. — И не шевелись.
Тави взглянул на канима, а затем снова на паука. До существа было всего лишь двенадцать футов.
Оно бы обязательно заметило их около поврежденного кроуча и подняло тревогу.
Пока Тави смотрел, паук внезапно повернулся к ним, развернувшись всем телом на многочисленных ногах, и начал раскачиваться вверх и вниз в беспокойстве, предшествующем свистящим крикам, которыми он собирался предупредить остальных Вордов.
Прежде чем он смог издать звук, что-то выскочило из темноты под густыми ветвями упавшей сосны, покрытая тёмным мехом размытая тень, которая метнулась в полной тишине и ударила воскового паука, как камень из древней романской катапульты.
Паука протащило шесть футов по кроучу, его ноги беспомощно били по воздуху, а напавший на него яростно рвал место соединения головы и тела.
Прежде чем Тави смог сообразить, что произошло нападение, существо оторвало голову паука от тела, которое рухнуло на поверхность кроуча, подёргиваясь и размахивая ногами.
Тави заморгал. Животное, прикончившее воскового паука, уселось на его труп. У него была тёмная шерсть и длинное, гибкое тело.
Его конечности были мощными, крепкими и переходили в когтистые лапы, как у пумы.
Его голова, правда, больше походила на волчью или медвежью, с широкой пастью, полной острых — и, очевидно, до ужаса эффективных зубов — на том, что выглядело как невероятно мощные челюсти.
Тави признал в нём смертельно опасного хищника, когда увидел его — хотя тот весил не больше, чем восковой паук, он разделался с Вордом так же легко, как с кроликом.
Зверь повернул сверкающие жёлтые глаза к Тави и Варгу и молча обнажил впечатляющие, забрызганные зелёным клыки.
— Не смотри ему в глаза, — тихонько прорычал Варг. — Медленно отступай. Не поднимай руки.
Тави взглянул на канима, а затем они оба начали отступать. Тави оглянулся и увидел, что другие канимы наблюдают за ними, и их руки сами собой вытаскивают оружие.
Охотники не потеряли самообладания, когда Ворды приблизились к ним, но это существо, видимо, заслуживает больше уважения.
Как только Тави и Варг поравнялись с Охотниками, все они продолжили отступать, пока не отошли от места убийства на добрые пятьдесят или шестьдесят ярдов, и только тогда Охотники, казалось, р