Королева еще сильнее нахмурилась.
— Для чего еще нужно такое действо?
— Побыть друг с другом, — сказала Инвидия. — Провести время вместе. Это одна из составляющих, на которых строится семья.
Великие фурии свидетели — это правда. Она могла сосчитать по пальцам те разы, когда обедала вместе с отцом и братьями.
— Эмоциональная связь, — сказала королева Ворда.
— Да, — сказала Инвидия, — И… это приятно.
Пустые черные глаза уставились на нее.
— Почему?
Она пожала плечами.
— Это дает ощущение стабильности, — сказала она. — Повседневный ритуал. Осознание того, что часть дня пройдет так же, как и всегда успокаивает.
— Но ведь это не так, — сказала королева. — Даже в естественной среде обитания это не является постоянным условием. Дети вырастают и оставляют дом. Традиции нарушаются независящими от них обстоятельствами. Старые умирают. Больные умирают. Все они умирают.
— Они это знают, — сказала Инвидия.
Она закрыла глаза и на мгновение подумала о матери и о том кратком времени, когда ей была дана возможность поделиться своим столом, своей компанией и своей любовью с единственной дочерью.
Затем она снова открыла глаза и заставила себя поглядеть на этот кошмарный мир вокруг.
— Но об этом забываешь, когда есть горячая еда, а рядом собрались любящие люди.
Королева Ворда резко уставилась на нее.
— Любовь. Опять.
— Я вам говорила. Эта эмоция мотивирует нас в первую очередь. Любовь к другим и к самому себе.
— У тебя были подобные обеды?
— Когда я была очень молода, — сказала Инвидия, — и только с моей матерью. Она умерла от болезни.
— И обедать было приятно?
— Да.
— Ты любила ее?
— Как могут только дети, — сказала Инвидия.
— А она любила тебя?
— О, да.
Королева Ворда полностью повернулась лицом к Инвидии. Целых две минуты она молчала, а когда наконец заговорила, было тщательно подчеркнуто каждое слово, что придавало вопросу удивительную робость и практически ребяческую значимость.
— На что это похоже?
Инвидия не смотрела на молодую женщину, на молодого монстра, который уже уничтожил большую часть мира.
Она смотрела сквозь ближайший ряд окон на то, как накрывают стол.
Примерно половина людей, находившихся внутри, были плациданцами, взятыми после того, как Ворд захватил Церес и двинулся по холмистым землям, прилегающим к этому городу.
Среди них были пожилые мужчина и женщина — семейная пара.
Была молодая мать с двумя собственными детьми и еще троими, которых ворд отдал на ее попечение.
За ней сидел мужчина средних лет — имперский фермер, который был недостаточно умен или недостаточно быстр, чтобы избежать захвата, когда ворд вторгся на территорию Империи Алера и прилегающих земель.
Взрослые и дети устали после рабочего дня в стедгольде. Они были голодны и радовались той простой пище, что была приготовлена для них.
После еды они еще проведут какое-то время вместе около очага, потратив пару часов на себя, наполнив животы и ощущая приятную усталость в теле, а затем отправятся спать.
Инвидия смотрела на маленькую семью, которая, словно принесенный водой лес, была сплавлена войной и оккупацией, и из-за этого становилась еще более сплоченной.
Даже теперь, здесь, после всего случившегося, они тянулись друг к другу, даря столько комфорта и тепла, сколько могли, особенно детям.
Она кивнула в сторону освещенного свечами стола, за которым взрослые как раз обменялись несколькими нежными улыбками, а дети иногда улыбались и даже смеялись.
— На это, — тихо сказала она. — Похоже на это.
Молодая королева уставилась на домик. Затем сказала:
— Идем, — она двинулась вперед, грациозная и безжалостная, словно голодный паук.
Инвидия сжала зубы и осталась там, где стояла. Она не хотела видеть новые смерти.
Паразит недовольно заворочался, причиняя муки.
Она последовала за королевой Ворда.
Королева выбила дверь, проигнорировав дверную ручку и разбив в щепки косяк.
Хотя она и прежде иногда демонстрировала подобное, ее физическая мощь была просто невероятной для такой стройной фигуры — даже в глазах Инвидии, которая привыкла видеть подвиги, совершаемые заклинателями земли со сверхчеловеческой силой.
Королева перешагнула щепки и направилась в кухню, где маленькая семья ужинала за столом.
Они все застыли. Самый маленький из детей, красивый мальчик, около года от роду, издал короткий писк, который молодая мать прервала, схватив ребенка и закрыв ему рот рукой.
Королева сфокусировалась на матери и ребенке.
— Ты, — сказала она, указывая на молодую женщину пальцем со смертоносным когтем. — Это твой родной ребенок?
Молодая гольдер смотрела на королеву Ворда расширенными от паники глазами. Она один раз кивнула.
Королева Ворда шагнула вперед и сказала:
— Дай его мне.
Глаза женщины наполнились слезами. Ее взгляд с испугом метался по комнате, в поисках кого-то — хоть кого-нибудь — кто мог бы вмешаться.
Остальные гольдеры отводили глаза. Молодая мать умоляюще посмотрела на Инвидию и разрыдалась.
— Госпожа, — прошептала она. — Миледи, прошу.
В животе Инвидии все скрутило и восстало, но она уже давно усвоила, что тошнота заставляет паразита дергаться в конвульсиях, которые вполне могут убить ее.
В последнее время она редко ела.
— У тебя есть еще ребенок, — спокойно сказала она молодой матери, жестким тоном. — Спаси его.
Мужчина, сидевший позади молодой матери, двинулся. Он аккуратно взял мальчика у нее из рук, поцеловал его волосы и передал его королеве Ворда.
Ребенок протестующе закричал и попытался вернуться к матери.
Королева Ворда взяла ребенка и держала его перед собой. Какое-то время она позволяла ему брыкаться и кричать, разглядывая его своими инородными глазами.
Затем она достаточно спокойно прижала к себе мальчика одной рукой и резко свернула ему шею на бок. Его крики смолкли.
Инвидия почувствовала, что начинает терять над собой контроль, но затем она увидела, что ребенок все еще жив.
Его шея была свернута до предела, его дыхание переходило в маленькие, трудные вздохи, но он был жив.
Королева Ворда на миг уставилась на рыдающую мать. Затем сказала:
— Она чувствует боль. Я не причиняла ей вреда, и все же она чувствует боль.
— Это ее ребенок, — сказала Инвидия. — Она любит его.
Королева наклонила голову.
— А он любит ее в ответ?
— Да.
— Почему?
— Потому что в природе любви заложено отвечать взаимностью. Особенно у детей.
Королева наклонила голову в другую сторону. Затем уставилась на ребенка, затем на молодую мать. А затем на мужчину, сидевшего позади нее.
Она наклонилась и прикоснулась губами к волосам ребенка, затем сделала паузу, словно оценивая ощущение.
Затем, двигаясь медленно и осторожно, она освободила дитя из своей хватки и передала его рыдающей матери.
Молодая женщина сорвалась, содрогаясь от рыданий и прижимая к себе ребенка.
Королева Ворда развернулась и вышла из дома. Инвидия последовала за ней.
Молодая королева поднялась на близлежащий холм, как только они достигли вершины и перед ними открылась долина, заполоненная Вордом, она какое-то время постояла спиной к маленькому стедгольду.
— На любовь не всегда отвечают взаимностью.
— Да, — просто ответила Инвидия.
— Раз так, — сказала она, — это своеобразная боль для того, кто любит.
— Да.
— Это иррационально, — сказала королева Ворда, и, к удивлению Инвидии, слова прозвучали с едва заметным пылом. Злостью. Королева Ворда злилась.
Инвидия почувствовала, как у нее пересохло во рту.
— Иррационально, — сказала королева. Ее пальцы согнулись, когти удлинились и скрючились. — Расточительно. Бесполезно.
Инвидия промолчала.
Королева Ворда резко развернулась, движение было настолько быстрым, что Инвидия едва его заметила. Она смотрела на Инвидию непроницаемыми, чужеродными глазами.
В них Инвидия могла видеть тысячу крошечных собственных отражений — бледную, полуголодную женщину с темными волосами, облаченную лишь в одеяние из хитиновых пластин Ворда, которые облегали ее так же плотно, как и собственная кожа.
— Завтра, — сказала королева Ворда, затаенный гнев сквозил в обычно бесстрастном тоне ее голоса, — у нас с тобой будет ужин. Совместный.
Она развернулась и растворилась пятном зеленого шелка среди бескрайних волн простирающегося кроуча.
Инвидия поборола ощущение ужаса, распространяющееся у нее в животе. Она оглянулась на скопление построек.
С холма стедгольд выглядел мило, лампы с фуриями мерцали на его проулках и в домах.
Лошадь заржала на соседнем пастбище. Собака пролаяла пару раз. Деревья, дома — все выглядело таким идеальным. Словно кукольные домики.
Инвидия сдержала смех, который зародился, несмотря на безумие нескольких последних месяцев, страшась того, что уже не сможет остановиться.
Кукольные домики.
В конце концов, королеве Ворда было не больше девяти лет. Возможно, именно таковыми они для нее и были.
Варг, Мастер войны павшей земли Нараш, услышал хорошо знакомую поступь шагов его щенка по палубе Чистокровного, флагманского корабля флотилии Нараша.
Он обнажил свои зубы в мрачной усмешке. Может ли быть у нарашанского флота флагманский корабль, если самого Нараша больше нет?
Согласно своду законов это был последний клочок суверенной территории Нараша на земле Карны.
Но мог ли свод законов Нараша быть на самом деле принят во внимание без территории, для управления которой создан?
Если нет, тогда Чистокровный был не более чем деревом, веревками и парусиной, не принадлежащими никакому народу, лишенным всякого значения, кроме использования в качестве транспортного средства.
Так же как лишилось смысла звание самого Варга — Мастер войны, которому нечего защищать.
Горькая ярость обожгла его изнутри мгновенной огненной вспышкой, и белые облака и синее море, на которые он смотрел через окно каюты, внезапно стали красными.