Солнце поднялось высоко и опустилось за железный лес в багровой зыби. Сияющая луна вышла на потемневшее и усеявшееся звездами небо, а затем наступил рассвет и солнце снова засияло над головой.
Глядя на экран, Мюррей не верил глазам. Все остальные в зале смотрели на этот же экран, показывающий Сего, который сидел в роще железного дерева.
В этом последнем Испытании противником кандидата было время. Время, в конце концов побеждавшее все, в симуляции искажалось: оно могло полностью остановиться, а могло и бежать невероятно быстро. Дни пролетали как мгновения, секунды растягивались в недели. Большинство испытуемых сходили с ума, едва вступив в схватку со временем.
Каллен Олбрайт смотрел на Мюррея с искаженным гневом лицом. Мюррей знал: командор подозревает нечестную игру, предполагает, что они с Сего в чем-то схитрили.
Но, конечно, ничего подобного не могло и быть. Мюррей и сам понятия не имел, как Сего это делает. Парнишка сидел совершенно спокойно, а часы и дни протекали мимо него, как поток мимо застрявшего валуна. Оглядевшись, Мюррей отметил, что большинство других участников этот поток времени уже унес.
Чистый из Подземья, Шиар, отыскав на земле камень, несколько минут колотил им дерево, но затем упал на колени и разрыдался. Дозер предпринял с дюжину атак, пока не упал на спину, хохоча как сумасшедший. Коленки завопил от ужаса и попытался закрыть лицо от напавшего на него невидимки. Даже Грифин Тергуд, чистый из Двенадцати Домов, продержался считаные мгновения, после чего свалился на землю и свернулся калачиком. Лишь двое, Сего и мальчик с бритой головой, Шимо, сидели, сохраняя полное спокойствие и никак не реагируя на галлюцинации, вызванные искажением времени.
Мюррей снова покачал головой. Сего не мог знать, как вести себя, столкнувшись с черным светом. Допустить иное было бы безумием. Разумеется, удача тоже ни при чем – нельзя просто так взять и случайно открыть эффективный метод сопротивления. И даже если бы парнишка каким-то образом узнал о симуляторе заранее и тщательно подготовился, он все равно не показал бы такой результат. В некоторых семьях чистых, располагающих необходимыми ресурсами, детей пытались подготовить воспоминаниями тех, кто уже прошел Испытание временем, но даже это плохо помогало в реальной ситуации.
Продолжая наблюдать, Мюррей видел, как равномерно поднимается и опускается грудь Сего.
Верховный командор Мемнон вдруг встал и направился к выходу из смотрового зала, кивком позвав Каллена Олбрайта за собой. Прежде чем выйти, Олбрайт одарил Мюррея очередным презрительно-насмешливым взглядом. Эти двое что-то знали.
Мюррей хотел было пойти за ними, но не смог оставить Сего одного. Он снова повернулся к экрану. Независимо от того, как долго Сего сможет сохранять здравый рассудок, это не будет продолжаться вечно. Рано или поздно время настигало всех.
Снова и снова солнце поднималось на небе и опускалось. Тьма сгущалась и рассеивалась с каждым новым днем. Небеса вихрились над головой Сего, и все же он сидел, равномерно дыша, живя лишь каждым отдельным мгновением. Он не обращал внимания ни на спазмы, скручивающие желудок, ни на усиливающуюся боль, вибрацией проходящую по всему телу. Он сидел уже несколько дней, может быть недель, сосредоточившись только на дыхании.
И все же тихий голос проник в сознание подобно вору, пробирающемуся в пустой дом.
– Я здесь, разве ты меня не слышишь?
Сего отвлекся от созерцания висящей прямо над головой луны и звездного неба. Перед ним неколебимой стеной стояла железная роща.
– Почему ты не слушаешь меня? – донесся голос из-за деревьев. – Я здесь. Мы могли бы половить синих крабов у воды…
Теперь Сего узнал голос. Ошибки быть не могло – голос принадлежал его младшему брату Сэму.
Он поднялся со скрипом, как расконсервированный мех, и направился к железному лесу. Тень было видно даже в темноте.
– Пойдем со мной… ненадолго… – умолял голос Сэма. – Фармер даже не узнает, что мы пропустим тренировку.
– Сэм! – выкрикнул Сего и, ухватившись за деревья, прижался к ним лицом. – Где ты?
– Я здесь, – ответил Сэм.
Тень скользнула вверх по стволу и повисла, выжидая. Сего протянул руку и дотронулся до нее. Тень была теплой, как рука. Рука Сэма.
– Почему ты не идешь? – спросил Сэм.
Тень отпрянула от Сего и скрылась за деревьями.
– Я не знаю, где ты, Сэм, – в отчаянии ответил Сего. – Я не знаю, как до тебя добраться.
– Я прямо перед тобой. – Теперь голос прозвучал как будто издалека. – Мне нужна твоя помощь… Пожалуйста.
– Сэм! – позвал Сего.
Необходимо пробиться через эту стену.
Он снова и снова бил кулаком по твердой коре, пытаясь вырваться за пределы тюрьмы из железного дерева. Даже ободрав кожу на костяшках пальцев, он продолжал бить. Даже рассадив пальцы до кости, не остановился. А когда сил не осталось и руки повисли, Сего несколько раз боднул дерево головой и лишь потом отступил.
– Сэм!
Слезы потекли по щекам, смешиваясь с кровью и грязью. Сего знал, что его брат ушел; тень за деревьями исчезла вместе с голосом. Содрогаясь от рыданий, Сего лежал на спине под звездами. Дыхание больше не было ровным – каждый вдох давался с трудом. Усталость – от ожидания, от борьбы, от тревоги – навалилась всей накопившейся тяжестью. Он уже был готов сдаться, когда почувствовал что-то под рукой. Какое-то странное углубление в земле.
Сего сел и принялся копать. Пальцы коснулись холодного металла. Он смахнул грязь и увидел нечто черное, мерцающее даже в темноте.
Сего продолжил рыть, постепенно обнажая находку, словно раскапывал кости какого-то древнего животного.
Наконец он поднялся и посмотрел на то, что очистил от земли. Черный круг, поблескивающий, как мокрый уголь. Тени колыхались над загадочным материалом, и льющийся сверху звездный свет растворялся в его чернильной поверхности.
Оникс. Сего узнал этот сплав, хотя никогда раньше его не видел, никогда не сражался на нем и только слышал, как его упоминали шепотом. Все это время – время Испытания – он находился в пределах ониксового круга.
Сего оглянулся – железный лес менялся у него на глазах. Деревья, бледнели и увядали, словно пораженные гнилью. Тени от оникса расползались подобно туману и собирались в тучу над его головой. Сиявшая ярко луна исчезла за непроницаемой черной пеленой, опускающейся на него сверху.
Тьма объяла Сего, и он закричал, но не издал ни звука. Тени заползали в открытый рот, заполняли ноздри и уши, застилали глаза.
А потом, как уже бывало, не стало ничего.
К кабинету верховного командора Мюррей пришел без приглашения, никого не предупредив. Немногие в Цитадели решились бы на такое нарушение устава, но ему было наплевать. Остановившись перед дверью, он посмотрел на вмонтированную в нее сканирующую световую панель. Крики в кабинете моментально стихли. Дверь, натужно вздохнув, открылась. Как он и ожидал, в кабинете Мемнона сидел Каллен Олбрайт. Вид у этих двоих был такой, словно они только что горячо спорили. Мемнон стоял над Калленом, и глаза его еще метали молнии. Олбрайт самодовольно ухмыльнулся, чем вызвал у Мюррея желание вывесить его за ближайшее окно.
– Скаут Пирсон, сомневаюсь, что вам было назначено, – сказал он.
– А вам, командор? – парировал Мюррей.
– Нет… Но я…
– Прекратите, побери вас Тьма! – оборвал Каллена верховный. – Скаут Пирсон пришел как раз вовремя. У нас к вам несколько вопросов.
– Вопросов? Ко мне? – недоверчиво переспросил Мюррей. – Это я пришел задать вам пару вопросов. Что случилось в симуляторе?
– А что случилось в симуляторе, Пирсон? Может, что-то такое, о чем следует знать вашему начальству?
– Я здесь не для того, чтобы играть с вами в игры, командор Олбрайт. – Мюррей повернулся к Мемнону. – Выкладывайте начистоту, верховный. Как есть. Я всегда был честен с вами и сейчас вижу: что-то происходит. Не знаю, что случилось с Сего в симуляторе, но нормальным это не назовешь. То, как он выдержал Испытание временем, как отреагировал на черный свет оникса… Это не поддается объяснению.
Мемнон повернулся к Мюррею, и взгляды встретились. На лице верховного читалась усталость. Он как будто постарел лет на десять с тех пор, как Мюррей разговаривал с ним в последний раз.
Мемнон и Коуч пришли в Цитадель вместе. На всем протяжении рыцарской службы они сражались в одной команде и со временем стали почти братьями. Первым предложение занять высший пост получил Коуч. Получил и отказался, объяснив, что политика ему чужда, что он гривар. Мемнон был вторым кандидатом и через пять лет стал верховным. Коуч остался главным тренером команды рыцарей.
Поначалу у них все шло хорошо. Коуч разрабатывал программу в соответствии с поставленной Мемноном целью: подготовить из гриваров команду рыцарей, которая могла бы сражаться и побеждать в любых условиях, в любом климате, в любом круге.
Но по прошествии какого-то времени – Мюррей это помнил – Коуч стал жаловаться, говорил, что Мемнон мешает ему выполнять свою работу, что Цитадель идет по пути, который ему не нравится. Одной из причин разногласий стало появление нейростимуляторов – Коуч их применение не поддерживал. Но было и кое-что еще, даже более важное, из-за чего дружба кончилась.
Дошло до того, что Коуч вообще перестал упоминать Мемнона, как будто произнесение этого имени вслух порочило Кодекс. Так продолжалось недолго – однажды Коуч исчез.
– Скаут Пирсон, я понимаю вашу озабоченность. Но вы оскорбляете и бесчестите нас, высказывая предположение, будто нам известно об этой ситуации больше, чем вам, – резко указал Мемнон.
«Я оскорбляю?» На языке у Мюррея вертелась парочка слов насчет чести и всего прочего, и он уже приготовился высказать свое мнение прямо здесь, в кабинете верховного. Но придержал язык.
– Нам нужно получить от вас ответы на несколько вопросов, чтобы надлежащим образом разобраться в возникшей ситуации, – продолжал Мемнон.
– Что значит разобраться? Сего ничего такого не сделал и не заслуживает…