– Кодекс, Кодекс… – Мемнон вздохнул. – Ты такой же, как он. Он тоже всегда выбирал легкий путь. Все просто: строго придерживайся Кодекса, а более сложные проблемы воспринимай как прилив. Пришел и уйдет. И не надо думать о проблемах нации, не надо видеть, как меняется мир. Занял позицию и стой на ней. Кодекс, честь. Я всегда ему завидовал.
– Коуч придерживался Кодекса, потому что это правильно, – твердо сказал Мюррей. – Если бы и ты поступал так же, мы бы не оказались там, где мы сейчас. Позор, бесчестие. И Артемис Халберд мертв.
– Там, где мы сейчас? – повторил Мемнон. – Впервые за долгое время мы обрели почву под ногами, а на горизонте забрезжил свет, который позволит нам победить соперников.
– Свет на горизонте… – Мюррей начал закипать. – Свет на горизонте? Твой свет – пятно! Ты выращиваешь детей в ваннах и избавляешься от них, если они не соответствуют образцу!
Мемнон повернулся к Мюррею. Даже сейчас, когда Мюррей стоял с побагровевшим лицом перед верховным, тот казался усталым, как будто слышал эти аргументы тысячу раз.
– Я понимаю твою позицию, Пирсон, но для того, чтобы управлять Цитаделью, одной чести мало. Нужно чем-то жертвовать.
– Ты сам выбираешь свои жертвы, Мемнон. Дети, которых ты растишь и изучаешь, с которыми экспериментируешь, – они невинны. У них нет выбора.
– У верховного командора Цитадели тоже нет выбора. Я вынужден делать то, что лучше для Эзо.
– Вот почему мы разные, – сказал Мюррей. – Вот почему Коуч был не такой, как ты. Вот почему он ушел. Выбор есть всегда.
– Ты постоянно ссылаешься на Коуча. Коуч – твой сияющий маяк чести. Человек, который не мог сделать ничего плохого.
– Он заслуживает уважения, – рыкнул Мюррей. – В отличие от многих других, он не отказался от своих убеждений.
Мемнон посмотрел ему в глаза:
– Коуч был не тем, за кого ты его принимал.
Мюррей покачал головой. Опять эти манипуляции.
– Не веришь? – спросил Мемнон. – А знаешь ли ты, куда Коуч уехал?
Вопрос застал Мюррея врасплох.
– Э-э… Он никогда мне не говорил.
– А почему не говорил? Как думаешь? Ты ведь был его лучшим учеником, практически сыном. Почему же он не сказал, куда отправляется? Ты заслужил право знать.
Мюррей молчал.
– Ты считаешь, что Коуч бросил тебя. Но он не бросил. И никуда не уехал.
– Никуда не уехал?! – повысил голос Мюррей. – Никто не видел его вот уже больше десяти лет!
– Как и в случае с Кодексом, все не так просто, как нам часто кажется, – сказал Мемнон.
Мюррей уже хотел уйти. Прямо сейчас. Коуч был последним, что у него осталось. Все прочее, во что он верил в этом пропащем городе, умерло и сгнило.
– Да, у нас с Коучем были разногласия. – Мемнон снова повернулся к окну. – Но мы сходились в том, что Эзо превыше всего. Коуч тоже понимал, что нужно чем-то жертвовать.
– Он никогда бы не пожертвовал Кодексом, – возразил Мюррей.
Мемнон вздохнул:
– Я тоже скучаю по нему, Пирсон. Он умел слушать, мог дать совет и прикрыть спину. Я понимаю тебя.
– Сначала ты говоришь, что он никогда не уезжал, а теперь – что скучаешь по нему. В какие игры ты играешь?
– Думаешь, я чем-то жертвовал? – спросил Мемнон. – Думаешь, я отказался от чести, от Кодекса? Коуч – вот кто принес самую большую жертву.
Мюррей схватил Мемнона за плечо, повернул к себе:
– О чем ты говоришь? О какой жертве?
– Он с нами, – прошептал Мемнон. – В игре.
Мюррей впился взглядом в лицо верховного.
– Сначала он был против. – Мемнон говорил так, словно пребывал в каком-то другом мире. – Против того, что делается, против всего, что противоречит Кодексу. Он не соглашался со мной на каждом шагу – сначала насчет нейростимуляторов, потом насчет новых экспериментов с Испытаниями… «Ни инструменты, ни технологии». Пригрозил, что уйдет, когда я рассказал ему о «Колыбели».
– Я помню, – кивнул Мюррей. – В тот день он не говорил, что именно его беспокоит, но я помню, как он заявил, что потерял веру в Цитадель.
– Он уже решил уходить, – продолжал Мемнон. – Даже вещи собрал. Пришел в командный центр и увидел запись, которую я вывел на экран. Там был прототип… который показывали мне смотрящие. Они предлагали свою технологию. Ванны для выращивания младенцев. Десятки ванн, размещенных где-то в Глуби. И там в какой-то жидкости плавали…
Мюррея затрясло, как уже было, когда Ноль описывал ему «Колыбель».
– Коуч увидел и упал на колени прямо там, в командном центре. Самый сильный гривар из всех, кого я встречал, рыдал, стоя на коленях на полу.
Мюррей чувствовал, что и сам вот-вот упадет на колени.
– Смотрящие сыграли на его слабости. – Мюррей заговорил быстрее, как будто хотел покончить с этой историей. – Они занимались выращиванием потомства уже несколько лет, продавали права тем, кто больше заплатит. Но смотрящие сказали, что программа нуждается в доработке. Стражи, применявшиеся в симуляторах, не обеспечивали нужный результат. Требовался руководитель, наставник – внутри самой «Колыбели».
Мюррей затаил дыхание. Этого не может быть!
– Они сказали, что он способен помочь. Если станет частью проекта. Если включится в игру…
– Включится в игру, – глухо повторил Мюррей и закрыл глаза, пытаясь перевести дух. – И Коуч… согласился?
– Согласился. Он увидел в этом возможность все исправить. Научить детей Кодексу прямо там, в «Колыбели».
Мюррей опустился на колени.
– Следуя инструкциям, он уже на следующий день отправился в Глубь. Там его и подключили. Как и весь этот выводок. Положили в ванну, чтобы держать в стазисе.
– Он… все еще там, внизу? – прошептал Мюррей. – В «Колыбели»? На том острове?
– Так что никуда он не ушел, – сказал Мемнон. – Фармер нас не бросил.
Теплый солнечный свет пульсировал на веках.
Ветерок нежно шевелил волосы, принося с собой далекий аромат распускающихся цветов.
Еще несколько минут…
Он лежал лицом вверх на мягкой траве и представлял, как погружается в землю. Руки и ноги, сухожилия и внутренности превратились в корни, зарывающиеся все глубже и глубже; кровь устремляется вниз по трещинам в грунте. Он сам становится землей. Будет жить в прохладной темноте.
Еще несколько минут…
– Как ты можешь, побери тебя Тьма, спать в такой день?!
Сего открыл глаза. Дозер с широкой улыбкой стоял над ним, протягивая руку.
– А ведь он, как ни странно, прав, – раздался рядом голос вентурийца. – Когда еще увидишь такое голубое небо.
Сего схватил протянутую руку, катапультировался вверх и на мгновение завис в воздухе, ослепленный солнечным светом и ярким небом. Приземлившись, он кувыркнулся вперед и вскочил на ноги.
В нескольких дюймах от него стояла, скрестив руки на груди, Сол.
– Выделываешься?
Территория Цитадели выглядела сегодня по-особому. Древние серые стены Лицея резко контрастировали с голубым небом. Перед круглолицей «Гармонией» зеленели пучки травы, а на деревьях распускались почки.
– Я покажу тебе, как правильно это делать. – Сол отвернулась от Сего. – Джоба, оставайся на месте.
Джоба лежал на траве, заложив руки за голову, словно гигантский валун. Абель, который до этого сидел, прислонившись к другу, живо вскочил.
– Соревнование по роллингу? – спросил он. – Мы в Десови прыгаем для тренировки через реки. Река шире, прыжки дальше, но Абель остается сухим дольше других!
Сего усмехнулся:
– Может, стоит спросить мнения у самого Джобы, прежде чем использовать его в качестве барьера?
Абель посмотрел на Джобу, который только улыбнулся, глядя в небо.
– Джобе нравится этот план.
– Я тоже в стороне не останусь, – сказал Коленки, подходя к с Сего. – До конца каникул всего ничего, потом снова занятия, так что будем веселиться.
– Тренировка второго уровня! – Дозер победно вскинул руку. Он уже надел голубую форму, которую команде выдали в конце семестра. – «Драконыши» возьмут второй уровень штурмом!
– Не уверен, – осторожно сказал Коленки. – Другие команды перегруппировываются. Шиар, Грифин, Кори Шимо… Все вылечились и хотят отомстить. Говорят, в следующем семестре гриваров привезут со всего мира – из Бесайда, Десови, Кирота, Миркоса. Может быть, даже вентурийцы появятся.
– Все у нас будет хорошо! – сказал Сего.
Получилось громче, чем хотелось.
Сол поймала его взгляд и в следующую секунду устремилась к лежащему на траве Джобе. Рыжая коса нещадно хлестала ее по спине.
Прыгнув головой вперед над улыбающимся великаном, девушка приземлилась и, изящно перекатившись, вскочила на ноги. Она тут же повернулась и, подбоченясь, посмотрела через двор на Сего.
– Ну что ж, давай посмотрим, насколько ты годишься для этого «хорошо»!
Сего глубоко вздохнул и рванул с места.
Благодарности
Работа над «Кодексом боя» заняла около десяти лет. Придумав концепцию, я переезжал с места на место, с побережья на побережье, завел семью, наблюдал, как кардинально меняется мир, и сам менялся вместе с ним.
Но семя «Кодекса боя», зародыш идеи, все эти годы зрело во мне. Мир, где мастера боевых искусств сражаются во благо своих наций, где молодежь поступает в Лицеи, чтобы изучать различные боевые приемы, где дружба и верность постоянно подвергаются испытаниям, – мое детское увлечение этим замыслом осталось непоколебимым.
Но я, конечно же, не смог бы работать десять лет кряду над одной книгой, не будь на моей стороне везения и поддержки. Мы бьемся (как и пишем) на ринге в одиночку, но именно те, кто снаружи, помогают нам.
Помогавших мне с «Кодексом боя» много. Писатели, художники, агенты, блогеры, редакторы, подкастеры, буктьюберы, бета-ридеры, друзья, семья.
Я хочу поблагодарить всю мою семью за бесконечную поддержку.
Кэти – за то, что выслушала мои многочисленные экспромты и выдержала несвоевременные мозговые штурмы. Моих дочурок Натали и Джейн, и даже малютку Клэр, которые каждый день показывали мне, что такое настоящая креативность. Мама и папа, я ценю вас за то, что вы привили мне стремление читать и учиться. И спасибо Майку и Кэти за множество праздничных тортов и теплых объятий на каждом этапе.