Господин Кацусигэ говорил:
– Боится смерти человек из Хидзэна или нет, не столь существенно. Я более беспокоюсь о том, что в наше время люди все чаще пренебрегают этикетом и правилами хорошего тона. Я опасаюсь того, что все представители клана, даже родственники и старейшины, станут считать, что значение правил поведения сильно преувеличено. Людям ушедших поколений были знакомы ограничения правил поведения, и даже если этикет нарушался хоть в малейшей мере, им было известно, как нужно поступать. Я призываю следовать их примеру потому, что сейчас таких людей почти не осталось.
Во времена Гэнроку был один самурай по имени Судзуки Рокубэй. Происхождения он был невысокого, а родом – из провинции Исэ. Однажды у него начался жар, и в уме у него помутилось. В это время одного из слуг одолела жадность, и он решил украсть деньги, которые хранились в коробочке для чернил. Но не успел слуга открыть коробочку, как больной повернулся к нему, выхватил из-под подушки меч и сразил вора одним ударом. После этого больной вернулся в постель и тут же скончался. Такой поступок Рокубэя свидетельствует о его неизменной собранности.
Мне доводилось слышать эту историю в Эдо, когда я служил в провинции Исэ.
Однако позже я спросил о ней доктора Нагацука, и он подтвердил, что она действительно имела место.
Из Книги Восьмой
В ночь тринадцатого дня девятого месяца четвертого года Тэйкё десять актеров труппы из театра Но[29] вышли полюбоваться луной у дома одного солдата, Накаяма Мосукэ, расположенного в Саяномото. Наоцука Кандзаэмон, а за ним и все остальные начали высмеивать другого солдата, Араки Кюдзаэмона, за то, что тот был невысок ростом. Араки пришел в гнев, зарубил мечом Кандзаэмона и напал на них всех.
Хотя Мацумото Рокудзаэмон был без одной руки, он спустился вниз, схватил Араки сзади одной рукой и воскликнул:
– Чтобы справиться с таким, как ты, мне достаточно и одной руки!
После этого он выхватил меч Араки, свалил его с ног и прижал коленом к земле. Но когда Мацумото схватил Араки за горло, силы покинули его, и Араки все же одержал верх.
После этого Араки снова вскочил на ноги и принялся орудовать мечом. Однако мастер Хаята, позже именуемый Дзиродзаэмон, вышел против него с копьем. В конце концов несколько человек одержали верх над Араки. После разбирательства ему было приказано совершить сэппуку, а всех остальных уволили со службы за их неосмотрительность, хотя Хаята впоследствии был помилован.
Поскольку Цунэтомо не помнит этого случая до мельчайших подробностей, читатель должен расспросить о нем кого-нибудь еще.
Несколько лет назад в Дзиссоине в провинции Каваками проводили чтение сутр. Пять или шесть человек из провинции Тасиро пришли на службу, а на обратном пути зашли выпить. Среди них был слуга Кидзука Кюдзаэмона, который по какой-то причине не принял приглашения друзей и вернулся домой до наступления темноты. Остальные же ввязались в драку с какими-то людьми и зарубили их всех.
Когда поздно вечером слуга Кюдзаэмона узнал об этом, он быстро направился туда, где жили его друзья. Узнав подробности происшедшего, он сказал:
– В конце концов от вас потребуют выступить с показаниями. Когда вы будете давать их, говорите, что я был с вами и помогал вам рубить этих людей.
Вернувшись к Кюдзаэмону, я скажу ему то же самое. Поскольку в поединке все виноваты в равной мере, меня, как и вас, приговорят к смерти. Это мне как раз и нужно. Ведь даже если я скажу своему хозяину, что вернулся домой до темноты, он не поверит моим словам. Кюдзаэмон – очень жестокий человек. Поэтому если меня и оправдают, он, скорее всего, потребует моей казни, как труса, у него на глазах. В таком случае умереть с репутацией того, кто пытался оправдать себя, будет достойно. Поскольку умереть мне придется в любом случае, я предпочту умереть, будучи обвиненным в убийстве людей. Если же вы не согласитесь, я вскрою себе живот прямо здесь.
Оказавшись в безвыходном положении, его друзья согласились. Однако, хотя на допросе все говорили, как было условлено, в ходе разбирательства выяснилось, что слуга Кюдзаэмона не участвовал в потасовке. Следователи были впечатлены его решением и высоко оценили его.
Эта история была рассказана мне в общих чертах, поэтому дальнейшее я уточню позже.
Однажды, когда Набэсима Аки-но-ками Сигэтакэ обедал, к нему неожиданно пришел посетитель, и он вышел из-за стола, не закончив трапезу. Позже его слуга сел за стол и принялся доедать жареную рыбу, оставшуюся на тарелке.
Когда господин Аки вернулся и увидел слугу, тот испугался и убежал. Господин Аки крикнул ему вдогонку:
– Только ничтожный раб может есть то, что не доел кто-то другой!
Затем он сел за стол и продолжил обедать.
Эту историю поведал мне Дзинъэмон. Известно также, что именно тот слуга был среди тех, кто после смерти своего хозяина совершил цуйфуку.
Ямамото Дзинъэмон всегда говорил своим слугам:
– Напропалую играйте в карты и обманывайте людей. Если вы прошли с человеком сто метров и он не солгал вам семь раз, этот человек ни на что не годен!
В прошлом люди всегда говорили подобным образом, потому что они заботились только о делах военных и считали, что «правильный» человек не способен на великие деяния. Они также не обращали внимания на проступки людей, оправдывая их следующим образом: «Они работают хорошо, поэтому…»
Люди вроде Сагара Кюма тоже прощали своим слугам воровство и распутство, постепенно приучая их не совершать таких поступков. Сагара Кюма говорил: «Если бы не такие люди, у нас вовсе не было бы полезных слуг».
Икуно Орибэ говорил: «Если слуга будет думать исключительно о том, что ему предстоит сделать в течение дня, он сможет довести до конца все, что задумает. Приниматься нужно только за то, что можно закончить в течение одного дня. И тогда завтра тоже будет следующий день».
В то время, когда господин Набэсима Цунасигэ еще не возглавил клан, дзэнский священник Куротакияма Тёон обратил его в буддизм. Цунасигэ достиг просветления, и священник собирался вручить ему печать мастера. Об этой новости узнали во дворце господина Набэсима. В это время Ямамото Городзаэмон получил приказ прислуживать Цунасигэ и одновременно присматривать за ним. Узнав о намерении священника, Городзаэмон понял, что это не приведет ни к чему хорошему, и решил попросить Тёона не давать Цунасигэ печати мастера, а если тот откажется выполнить его просьбу – убить его. Он приехал к священнику в Эдо и вошел в его дом. Тёон решил, что это странствующий монах и встретил его очень достойно.
Городзаэмон обратился к священнику с такими словами:
– Я должен сказать вам кое-что по секрету. Пожалуйста, отошлите прислугу.
Когда прислуга ушла, он продолжил:
– Говорят, вы собираетесь вручить господину Цунасигэ печать мастера за его достижения в изучении буддизма. Однако вы выросли в провинции Хидзэн и поэтому немного знакомы с обычаями кланов Рюдзодзи и Набэсима. У нас все живут в мире, потому что, в отличие от других провинций, власть у нас переходит по наследственной линии. До сих пор еще ни разу не было так, чтобы владыка нашего клана получил буддийскую печать мастера. Если вы дадите печать Цунасигэ, он может возвыситься в своем высокомерии и сочтет своих слуг достойными лишь грязи. Великий человек от этого станет тщеславным. Я настаиваю на том, чтобы вы не давали ему печать. Если вы не согласитесь со мной, знайте, я исполнен решимости.
Городзаэмон сказал это с подлинной решимостью. Священник изменился в лице и сказал:
– Ну что ж, у вас благородные намерения, и я вижу, что вы хорошо разбираетесь в делах своего клана. Вы преданный слуга…
– Нет, так не пойдет! Я вижу, к чему вы клоните! – воскликнул Городзаэмон. —
Я пришел сюда не для того, чтобы меня хвалили. Не говорите мне больше ни слова, а только ответьте мне на мой вопрос: оставите ли вы от намерения дать Цунасигэ печать?
– Вы говорите мудрые слова, – сказал Тёон. – Конечно же, я не дам ему печати.
После этого Городзаэмон еще раз переспросил его и удалился.
Цунэтомо слышал эту историю от самого Городзаэмона.
Восемь самураев отправились вместе немного поразвлечься. Двое из них, Комори Эйдзюн и Оцубо Дзинъэмон, зашли в чайный домик перед храмом Каннона в Асакуса, поссорились там со слугами и были жестоко избиты.
Другие самураи находились в это время на корабле. Когда они узнали о случившемся, Муто Рокуэмон сказал:
– Мы должны вернуться и отомстить за них.
Ёсий Ётиэмон и Эдзоэ Дзинбэй согласились с ним, но другие самураи выступили против этого, утверждая, что тем лишь навредят репутации своего клана. В конце концов все они отправились домой.
– И все же мы не можем не отомстить им! – сказал Рокуэмон, когда они прибыли обратно во дворец, но другие снова отказались следовать за ним.
Тем временем Эйдзюн и Дзинъэмон собрались с силами после боя, вернулись в чайную и зарубили тех слуг, хотя при этом сами были серьезно ранены. Впоследствии хозяин привлек их к ответственности за это.
Когда все стороны случившегося были подробно рассмотрены, некто сказал:
– Если ждать согласия со стороны других, такое дело, как месть, никогда не будет свершено. Нужно действовать сразу же и без промедления, даже если это значит идти на верную смерть. Человек, который призывает других к мести, но бросается в бой сам, – это всего лишь лицемер. Люди изворачиваются в попытке добыть себе славу, прибегая только к словам.
Подлинный самурай никого не станет уговаривать, он отправляется мстить втайне от других и гибнет, поскольку достигать цели нет необходимости. Чтобы быть самураем, нужно не бояться смерти. Такой человек наверняка сумеет достичь своего.
Итиюкэн был всего лишь прислугой на кухне у господина Таканобу. Однажды он поспорил с несколькими людьми по вопросам борьбы и в последовавшей за спором потасовке зарубил семь или восемь человек, за что был приговорен к совершению сэппуку. Однако когда господин Таканобу услышал об этом, он помиловал слугу, сказав: «В наше неспокойное время провинция нуждается в доблестных людях, а этот человек явно принадлежит к их числу». Впоследствии, во время боевых действий на реке Юдзи, господин Таканобу взял с собой Итиюкэна, и последний в сражении проявил невиданную доблесть, яростно бросаясь на ряды врага и неустанно сокрушая их.