Отбитая добыча продается на том месте, где партия провела ночь; в случае же малолюдности в нем жителей отсылается при выборных от полку (коему она принадлежит) казаках и офицере в первый город, или местечко, или село, где она превращается в деньги, которые разделяются таким образом: начальнику партии в 10 раз более, нежели простому казаку (полагать должно, что для примера в бескорыстии он разделяет одну добычу славы с подчиненными, а денежную употребит в награду казакам, более других отличившимся); полковому командиру в 8 раз более; штаб-офицеру и сотнику в 6 раз, обер-офицеру в 4 раза, уряднику в 2 раза.
Если начальник партии предпринимает поиск на какое-нибудь заведение, как то: магазин, госпиталь, квартирующий парк или преобразовывающаяся часть неприятельского войска, то он старается дойти к сему месту сколько можно неприметнее, без привала и атакует во время ночи, на рассвете или в бурную погоду. Чаще встречаешься с беспечным, нежели с осторожным противником; большая часть отдельных начальников, отправя разъезды по всем радиусам дорог, сосредоточенных у места, ими занимаемого, остается в полной уверенности, что по открытии неприятеля означенными разъездами они будут иметь довольно времени построиться в боевой порядок и принять меры к отражению нападения. Подобные партизаны пренебрегают надобностью открывать дороги, находящиеся в их тылу, особенно ту, по коей они пришли. Вот почему советую, хотя посредством большого обхода, атаковать с тылу.
Если же обстоятельства сему противятся, то следует при открытии хотя сбоку и вдали первого из сих разъездов отрядить вслед за ним передовой полк партии, который обязан прибыть вместе с ним к неприятельскому отряду, пользоваться его расстройством и атаковать, как говорил великий Суворов, без тактики. Прочие же полки долженствуют не терять из виду полк, пустившийся в погоню, и подкреплять его во всяком случае.
Ежели открытое неприятельское заведение имеет при себе сильнейшую часть войска, нежели партия, то начальник оной рапортует о том главнокомандующему армии и не предпринимает ничего в окрестностях сего заведения до прибытия на подкрепление ему той части и того рода войска, в котором он имеет нужду и которое, по совершении предприятия, отправляется обратно в армию. Повторяю: меры сии позволяются только при нападении на какое-нибудь неприятельское заведение, но если надлежит атаковать проходящий отряд, числом своим хотя и вдвое превышающий партию, то искусный и отважный партизан без подкрепления может всегда выбрать случай, час и место для выгодного нападения.
Начальнику партии не возбраняется действовать и малыми отрядами. На сие употребляет он две или три сотни, которые, также разделяясь на малые части, стараются перехватывать курьеров почты и офицеров неприятельских, по надобностям службы проезжающих проселочными дорогами.
Дозволяется партизану, теснимому слишком сильным неприятельским отрядом, перевести партию свою на участок ближайшего к нему товарища и действовать совокупно с сим последним против означенного отряда, по изгнании или поражении коего он снова занимает свое место и обращается к собственному своему предмету.
Часто случается, что неприятельский отряд, прикрывающий казну, курьера или важного чиновника, заманивает партизана в противную сторону и, отвлекши его от большой дороги, с успехом исполняет свое намерение. Для отвращения сего партизан отделяет один полк против отряда, его заманивающего, а с остальными остается в засаде вдоль большой дороги. Такое распоряжение основывается на вероятности, что если неприятельский отряд сильнее партии, то он употребит к отражению оной средство простое, то есть силу оружия, и что напротив, если он слабее ее, то прибегнет к маневрам, чем только обнаружит намерение свое удалить ее от места, им занимаемого. А как главное военное правило состоит в том, чтобы делать все противное неприятелю, то начальник партии, кажется, исполнит долг свой, приведя в действие способ, мной предлагаемый.
О всеобщем отступлении неприятельской армии ко временному или коренному ее основанию прежде всего узнают партизаны первого отделения. Они спешат уведомить о том ближайшего к ним партизана второго разряда. Сколько бы отступление неприятеля ни было стремительно, и тогда колонны его не будут в состоянии предупредить вестников о его движении; а сего и достаточно для начальников партий, тем более что каждый из них занимает один из тех путей, которые неприятель может избрать для своего отступления. Получив достоверное известие о пути избранном, они все бросаются на оный и, устремив все усилия против головы передовой неприятельской колонны, стараются преграждать ее движения.
Ежели же неприятель обнял в отступлении своем все дороги, сосредоточенные у места, от которого он идет, в таком случае каждый партизан особо старается препятствовать движению каждой колонны по дороге, ею избранной, а если сего невозможно произвести в действие, бросается к тому месту, где разные пути, соединяясь, составляют один, как, например, от Лейпцига к Эрфурту при Кезене.
Все сие принадлежит партиям трех отделений вообще; партизанам же первого разряда нужно отменение в некоторых из означенных обязанностей и прибавление к оным таковых, которые более соглашались бы с предметом их действий. И потому отменяются: возка на подводах больных и раненых вслед за партиями – от смежности оных с армией, каждый тяжко больной или раненый немедленно должен быть отсылаем в главную квартиру на собственной лошади; партии сего разряда не должны иметь пристани определенной; они прибавляют к сельской извещательной страже лазутчиков; они редко прибегают к засадам, но более употребляют скрытые переходы и внезапные наскоки; отбитая ими добыча отвозится для продажи в армию, если не может быть распродана жителям в окрестности точки, занимаемой партией.
Генерал Лейб-гвардии Казачьего полка, 1809–1812 гг.
В положении нерешительном, когда сопротивные силы наблюдают одна другую, не вдаваясь в важные действия, занятие партизана будет состоять в том, чтобы доставлять сведения о сокровеннейших частных расположениях неприятеля и, в случае оплошности оного, поражать части войск, отделяющиеся от главных сил его. До сего он достигнуть может направлением своих розыскных отрядов, водимых верными и способными лазутчиками. Слабые числом, но сильные внезапностью и умножающиеся через неугомонную деятельность, отряды сии должны быть вверены начальникам и офицерам, говорящим языком неприятеля, а нижние чины должны быть сколько возможно приноровлены наружным видом к ближайшему с ним сходству. Проникая в средину расположения противных сил, они особенно будут стараться перехватывать адъютантов и всякого рода гонцов, отправляемых с повелениями или с донесениями, расспрашивать у самих неприятелей об общих и частных слухах, господствующих в их войсках, и узнавать о местопребывании главной, корпусных и дивизионных квартир.
Начальник партии, получа известие обо всем разведанном розыскными отрядами, отсылает оное немедленно к главнокомандующему; а сам, внушаемый прозорливостью и сметливостью своей, спешит привести в исполнение отважные свои предначертания.
Время занятия кантонир- или зимних квартир, обыкновенно почитаемое временем отдыха для прочих войск, будет для партизана сего живейшей частью его деятельности. Здесь, с расширением пространства, занимаемого неприятелем, уменьшается его бдительность, а предметы, подлежащие поискам партизана, значительно умножаются. Разрывая сношения между частями противных войск, ужасая оные неожиданными появлениями, сопровождаемые мечом и пламенем, он, подобно привидению, будет казаться повсеместным.
Действуя иногда совокупно с другими партизанами сего разряда, иногда раздельно с ними, иногда даже вроссыпь, с тем чтобы сосредоточиться там, где менее его ожидают, поразить, скрыться и появиться на противолежащей точке с той, на которую он ударил, – есть его дело. Самое желание ворваться в главную квартиру и даже в ставку вождя может тешить легкокрылое его воображение. Все удастся ему, только чтобы не оставляли его неусыпность и решительность, сии гении – хранители всякого отдельно действующего начальника.
Вот легкий абрис действия партизана первого разряда. Рассмотрим теперь поведение сей партии во время сражений и в последующих оным движениях, отступательных и наступательных.
С первого взгляда кажется, что в продолжение самого боя между главными армиями партизан не может принести решительной пользы армии своей, и действительно появление полутора тысяч всадников в боку или в тылу борющихся сил хотя может отвлечь на время готовящееся нападение некоторой части войск, но без сомнения за сей маловажной выгодой последует разбитие или даже истребление партии. Явная причина сему состоит в том, что во время сражения все части неприятельской армии находятся бдительными и способными противопоставить меньшей силе большую. Оружие же партизана состоит более в искусстве, чем в силе; вернейший его союзник – внезапность. Посему я думаю, что в продолжение сражения партизан должен подойти столь близко к боевому полю, чтобы иметь возможность разыскными отрядами в точности наблюдать за полем боя и к окончанию оного готовиться начать свои действия.
Положим сперва, что неприятель возымел поверхность над нашей армией и что сия последняя должна уступить поле сражения, обратиться к отступлению. В сие время беспорядок есть отличительная черта как в рядах побежденных, так и в рядах победителей: одна только нравственная сила составляет преимущество последних. Вот блистательная минута для удара партизана решительного! Для него не может быть неудачи, он вихрем несется по всей затыльной части врага; освобождает своих пленных, истребляет раненых неприятелей, рубит артиллерию, отдыхающую без прикрытия, заклепывает орудия, разгоняет спешенную конницу и, может быть, самые пехотные толпы, в беспорядке бродящие, предает гибельному мечу своему. Нанеся таким образом чувствительный вред победителю, он прорывается сквозь фронтовую сторону или на противное крыло неприятельских войск и стремится на присоединение к арьергарду своей армии.