Тимофей Игоревич искренне радовался этой небольшой победе, которая положит начало множеству других. А еще предвидел свою выгоду. Но легкая улыбка спала с его лица, когда Одаренный, осматривающий документ, сказал:
— Минуточку.
— Что такое? — переспросил Тимофей Игоревич.
— Не может такого быть… Он точно сам это подписал?
Маг протянул документ обратно военному советнику, и тот ошарашенными глазами взглянул на него.
— Такого не должно быть, — говорит Тимофей Игоревич, когда документ снова изменился. — Это зачарованный пергамент, на котором пишут высочайшие законы. Он столетиями хранится в идеальном виде, на него попросту невозможно было воздействовать.
— Но это случилось, — отвечает маг.
Подобных магов чернил в Российской империи было всего двое — больше никто не мог провернуть с зачарованным пергаментом этот трюк.
Тимофей Игоревич удивленно смотрел на документ, каким он был совсем недавно в кабинете цесаревича, когда подпись и вовсе испарилась…
Глава 7
Федор нервно мерил шагами кабинет князя Казанского, в таком состоянии он просто не мог сидеть спокойно. В дверь постучали… и он вздрогнул.
А вдруг… это пришли за ним? Те, кто оставили предупреждение в виде топора у изголовья кровати решили доделать начатое, и опять расправились с охраной?
Но это оказался всего лишь слуга, который принес напитки Евгению Казанскому и цесаревичу. Федор с облегчением выдохнул и подошел к окну. Простоял там ровно секунду, пока в голову не пришла мысль, что и через окно может что-нибудь в него прилететь.
— Такими темпами ты скоро будешь каждого шороха пугаться. Может, хватит? — говорит ему Евгений.
— Это всего лишь похмелье, — проворчал Федор отмахиваясь от обвинений.
— Ага, конечно. Словно я тебя с похмелья не видел — заржал тот.
Федор боялся… и понимал, что окружающие это прекрасно видят, но ничего не мог с собой поделать. Страх настолько заполонил его разум, что сделалось невозможным скрывать эмоции. Да и в присутствии Евгения Казанского ему это было не нужно — они были давно знакомы, и цесаревич доверял своему союзнику, почти как самому себе, но с некоторыми нюансами, когда они обсуждали политические вопросы, где каждый искал выгоду для рода или самого себя.
— Серьезно, Федь, успокойся… Ты будущий император или кто? — настойчивее попросил Евгений.
— Каким мне еще быть, когда в вашем дворце происходит такое?
— Мы в несколько раз усилили охрану, не говоря уже о том, что у дверей стоит почти вся твоя гвардия.
Однако это Федора не утешало никоим образом. Тот, кто оставил предупреждение, проник незаметно, несмотря на всю охрану дворца, а она, и без усиления, была немаленькая.
— Я считаю, что это не более чем устрашение от конкурирующих групп, — продолжил Евгений Казанцев. — Не мог твой младший брат лично проникнуть сюда, да и подослать никого не мог — у него нет ни таких сил, ни необходимых ресурсов.
— Уже не знаю, что и думать. Мой брат… — Федор замолк, он не был уверен в своих выводах, они казались слишком нелогичными, ведь он знал Дмитрия с самого его рождения. — Все стало слишком непонятно. Гвардейцы мертвы — работал настоящий профессионал.
— Повторяю еще раз, у твоего брата никак не может быть профессионалов такого уровня.
— Скорее всего, это… — начал Евгений, но осекся.
— Говори, раз начал, — настоял Федор.
— У меня есть предположение, что это кто-то из наших… из нашей коалиции. Возможно, кто-то решил тебя поторопить, такое бывает, сам понимаешь, у нас в объединении не самые добрые и терпеливые люди.
Это Федор хорошо понимал — все, кто его поддерживал, так или иначе жаждали войны. Они не видели иного пути для развития Российской империи.
Причем, чем дольше продлится война, тем выгоднее это будет для империи. В стране всегда будет введено военное положение, заводы реформируются под военное производство, прокачается и увеличится армия.
Союзники жаждали расширения территории империи и новых земель для аристократии, а вместе с этим и новых возможностей для заработка. Империя бы обложила соседние государства данью, как это делали в древности.
Конечно, зачем отдавать миллионы рублей на содержание того, что уже есть в империи, если можно захватить чужое и заставить иностранцев там работать… Да и на свои предприятия можно переправить эту рабочую силу, что крайне выгодно для русских аристократов. С бывших иностранных производств можно будет отбирать восемьдесят процентов дохода и ресурсов.
Федор мыслил ровно также, как и его союзники и считал войну единственным оптимальным способом для развития империи. Но цесаревич не понимал, почему покойный отец, зная какие проблемы Российская империя испытывает в самых разных сферах, пытался решить их иначе. Одна быстротечная война могла решить все!
Империя всегда славилась своей армией и воинствующими аристократами… они слишком долго ждали.
— Кто-то из наших, — повторил Федор после минуты раздумий.
— Да, — кивнул Евгений Казанцев.
— В таком случае провалилось нападение на младшего брата?
— Этому есть разумное объяснение. Младший Разумовский все-таки успел.
Федор понимал, что никто не будет отправлять по-настоящему сильного и умного исполнителя, поскольку его, в любом случае, пришлось бы убирать после выполнения дела. Подобные сильные Одаренные имели в империи особую ценность и свою голову на плечах, ими будут жертвовать в последнюю очередь. Но это не единственная причина.
Старший цесаревич знал десятки человек, которые могли справиться не только с Дмитрием, Кутузовым, но и со всей гвардией.
Эти люди настолько прокачались в своем мастерстве, что их аура уже оставляет след, их сила и энергия имеет запах, цвет и вкус. В любом случае после устранения цесаревича было бы разбирательство, и этих людей бы нашли как раз по этому следу, для имперских специалистов это не проблема.
Дверь в кабинет открылась, и вошел князь Казанский. Вид у него был хмурый и невеселый.
— Есть новости, — говорит он. — По поводу нападения на Эстонскую федерацию.
— Наконец-то! Брат подписал документы? — оживился Федор.
Это был еще один план по уничтожению брата, пусть не в физическом смысле, но в политическом. После этого не сможет решать никакие вопросы, связанные с властью.
Выходит странная ситуация, императорская семья считается чуть ли не священной. И несмотря на то, что у Дмитрия нет сильной поддержки, если братца просто так бросить в темницу, случится восстание среди народа — простолюдины попросту такого не поймут. Поэтому для подобных действий нужна веская причина.
— И да, и нет, — на выдохе ответил князь.
— В смысле? — выпучил глаза Федор. — Все было готово к реализации плана.
— Вышло довольно странно, Дмитрий подписал документы, но подпись почему-то исчезла…
— Проклятье! — Федор сдержался, чтобы не выругаться.
— Ты точно ничего не скрываешь про своего младшего брата? — уточнил Евгений Казанцев.
Федор крепко задумался. В сознании образами всплыли разные моменты, связанные с его младшим братом. Он вспомнил, как ловко тот победил на спарринге, хотя его не учили подобным навыкам. Он выживал там, откуда бы и сам Федор не выбрался, ведь к нему регулярно подсылают убийц. И неизвестно как… Дмитрий всегда, что бы ни произошло, выходит сухим из воды.
Все эти странности, связанные с младшим цесаревичем, бросались в глаза, но раньше он не обращал на них внимания, воспринимая брата тихим и вечно хмурым, человеком, которому не нужен трон.
Федор помотал головой. Он вмиг осознал, все эти мысли лишь попытка оправдать собственную неудачу, чтобы она не казалась такой жалкой. Нет, ей нет оправдания! Эту ошибку можно только исправить. Для этого нужно устранить собственного брата, пролить наконец имперскую кровь — а иного выхода попросту нет.
— Нет, не скрываю, — твердо ответил старший цесаревич на вопрос своего друга. — Есть мысли, как нам действовать дальше?
— Не знаю, насколько Дмитрию и дальше будет везти, — слегка улыбнулся Евгений. — Но его ждут удивительные и интересные приключения. Мне даже интересно, как он сможет из всего этого выпутаться. Знаешь, есть еще один момент… С Гришей у вас негласный нейтралитет, но против него тоже скоро начнутся интересные действия. Совет по выбору императора приближается, и пора опустить Гришу в глазах остальных. Ах да, ты же понимаешь, что твоей сестре тоже придется умереть?
Федор снова задумался и присел на стул. Но, столкнувшись со строгим взглядом князя Казанцева, не стал медлить с ответом:
— Да, так будет лучше.
Он не желал смерти Анастасии, но отчаянные времена требовали отчаянных мер. Цесаревна будет только мешать. А Федору необходимо расчистить дорогу, которая ведет к имперскому трону.
— Мы рады, что выбрали тебя, как нашего союзника, — улыбнулся князь Казанский.
— И не бойся, тебе здесь ничего не угрожает, — с еле заметной иронией сказал Евгений. — Сегодня утром убили еще двух гвардейцев.
Федор подскочил со стула. Его челюсть медленно опускалась вниз.
— Каких гвардейцев?
— Твоих, — просто ответил Евгений.
Несмотря на всю охрану, страх за свою жизнь, бушевавший в груди Федора, вспыхнул с новой силой. От Дмитрия надо избавиться, как можно быстрее, и уже не столь сильно волнует способ, как это будет сделано.
Вокруг меня были руины. Это центр города, но в последнее время тут все чаще пахнет гарью, которая возникает отнюдь не из-за мелких поломок какой-нибудь проводки, а от серьезного урона.
Я ходил и осматривался… Здесь совсем недавно потушили пожар, и кроме обломков ничего не осталось. Кутузов шел следом за мной.
— Господин, это место не безопасное, я бы советовал… — говорит он, но я резко оборачиваюсь.
Кутузов сталкивается с моим строгим взглядом.
— Понял, — кивает он. — Прошу прощения, это профессиональная привычка.
Мой взгляд снова направляется к сгоревшему недостроенному зданию, которое через месяц уже должны были ввести в эксплуатацию.