На лице появляется улыбка. Помимо меня, руины осматривает и Алина.
Во времена моей первой жизни подобного не было. Если бы кто-то додумался совершить нечто подобное, например, какой-нибудь обиженный на правительство и избалованный сын графа… Его отец стоял бы предо мной на коленях и просил пощады, причем не для своего отпрыска, а для всего рода в целом. Потому что за подобное преступление должен быть наказан весь род, а не только один исполнитель, род тоже виноват, раз воспитал подобного отпрыска.
Это уже второе разрушенное здание, которое мы осматривали сегодня. Они оба были построены по моему приказу, и через пару месяцев в эти имперские детские дома должны были начать заселять детей. Я лично подписал указ о том, чтобы их построили и выделил бюджет из государственной казны.
Таким образом союзники моих братьев решили наказать меня. Уничтожив имперские детские дома, заложив в них бомбы… За что? За то, что я действую по совести и не позволяю многим творить беззаконие, не освобождаю дорогу к трону тем, кто окончательно разрушит Российскую империю.
Опять же, во времена правления Первого императора подобного не было, и мне приходится действовать по обстоятельствам, опираясь на собственные принципы. Если бы подобное произошло тогда, виновник бы уже через пятнадцать минут валялся у моего трона. Сейчас же мне придется искать его самостоятельно. Вернее, уже и без того очевидно, кто это сделал — осталось наказать исполнителей, а с этим прекрасно справятся и без моего прямого участия.
— Я увидел здесь достаточно, едем назад, — говорю я, и мы идем к припаркованной неподалеку бронированной машине.
Кутузов сел за руль, Алина рядом с ним, а я — на заднее сидение.
— Господин, сожалею, что так вышло, — сказал Кутузов, как автомобиль тронулся.
— Да не стоит. Это всего лишь два здания, — легко отвечаю я.
— Ну как же? Это все-таки детские дома. Вы сами говорили, что они играют большую роль.
— Конечно, у них очень большая роль, и только что они ее исполнили.
— Не понимаю.
— Это нормально, что не понимаешь.
— Господин, позвольте мне объяснить? — спрашивает Алина.
— Давай, — разрешаю я.
— Понимаешь, Кутузов, господин знал, что противостояние будет переходить в более жестокую форму, и эти здания специально строились для отвода глаз. Они и не должны были дожить до ввода в эксплуатацию.
— Понимаю, — кивает Кутузов, не отрываясь от дороги. — Значит, вы создали приманку. Но с какой целью? Выявить тех, кто работает против вас?
— Нет, цель — сохранить нечто большее, — отвечаю я.
— Например?
— Например, остальные двадцать таких детских домов.
— Почему вы считаете, что они в безопасности?
— Слушай, Кутузов, а ты точно стратег? — слегка усмехаюсь я.
— Да, но для того, чтобы создавать планы, мне нужно знать больше информации, а сейчас она исчерпывающая.
— Дело в том, что есть несколько родов, которые поддерживают меня, но делают вид, что сохраняют нейтралитет. Они открыли свои детские дома, конечно за счет имперского бюджета, но поскольку я косвенно был в этом замешан, мне нужно было скрыть следы, что я и сделал.
— Ценой своей репутации, — хмыкает Кутузов.
Киваю… Нет смысла отрицать очевидное.
— Ее ценой, но как понимаешь, мне на это искренне наплевать. Главное, что эти детские дома будут работать по своему прямому предназначению.
Я посмотрел в окно, за которым проносились старые дома столицы, мы проезжали не самый благополучный район. Жаль, что пока мои возможности ограничены, и я не могу помочь всем жителям Российской империи. Но зато, когда наконец стану императором… ох, изменится очень многое. И люди увидят не цесаревича Дмитрия, репутация которого давно ушла в минус, они увидят сильного императора, способного поднять страну с колен, а потом и возвысить над всеми остальными.
А сейчас мне невероятно стыдно видеть то, во что превратилась моя дорогая империя, как изменились людские нравы. Раньше подобных детских домов было с избытком, и то большинство оставались полупустыми. Были всевозможные госпрограммы, и детей охотно забирали, обустраивали их жизнь, помогали влиться в общество. У них было бесплатное обучение, и многие шли в военное училище, где дальше строили свою карьеру.
Но последние пять поколений императоров все больше и больше ограничивали эту сферу. Бюджеты урезались и перенаправлялись на то, что считалось для империи более важным. Например, на строительство новых военных заводов и перевооружение армии… в мирное-то время!
Императоры совершают самую большую глупость, когда начинают действовать подобным образом. В таком случае правитель не ищет, как увеличить доходы империи, а начинает искать, где бы сэкономить, и ничего хорошего не получается. Детские дома обычно оказываются первыми в этом списке на сокращение бюджета.
Мы вернулись во дворец, но я не спешил возвращаться в свой кабинет. Хотелось немного проветриться, и я пошел по тропинке, которая вела через дворцовый сад. Здесь были растения со всего света, многие из которых прижились благодаря магии природы. Я основал его еще в первой жизни, и с тех пор сюда почти не привозили новые образцы растений.
Сестра тоже прогуливалась по саду, я издалека услышал смех фрейлин, с которыми она была.
Подхожу к девушкам ближе, и Анастасия сразу оборачивается ко мне.
— Дмитрий, не ожидала тебя увидеть здесь, — улыбнулась она, и я понял — как раз таки ожидала.
Что и неудивительно, ведь я тоже не просто так сюда пришел.
— Дворец нынче тесен, ты не находишь?
— Ему не мешало бы расширение. Надеюсь, новый император подумает об этом, — подмигивает она.
— Посмотрим. Неизвестно, что будет завтра, а ты уже загадываешь так далеко.
Конечно, ремонт дворца отнюдь не первая задача, с которой должен будет разобраться новый император. Но Анастасия знает, о чем говорит — еще пара десятилетий, и люстра точно свалится на голову какому-нибудь важному гостю.
— Рад, что ты восстановилась, — сменил тему я.
— Благодаря твоей помощи, — отвечает она, и я ловлю на себе неоднозначные взгляды фрейлин.
— Ты же знаешь, иначе я поступить не мог, — слегка улыбаюсь я.
Интересная игра выходит. Фрейлины, хоть и пытались не показывать на людях удивление, но для них стало очевидно, что сестра изменила свое отношение ко мне. И благодаря им очень скоро эта новость разнесется по всему дворцу, а затем дальше.
— Брат, не соизволишь ли тебя украсть на пару минут? — с улыбкой спрашивает сестра.
— Как я могу тебе отказать?
— Вот и славно.
Мы отошли подальше, в ту часть сада, где росли фруктовые деревья.
— Давай, пожалуйста, остановимся возле этого интересного персикового дерева. Его к нам из самой Персии привезли.
Дерево было в самом деле огромным и величественным, его кроны возвышались над всеми остальными. Обычных деревьев в этом саду нет, и это тоже было особенным.
— Хорошее дерево, — киваю я. — А главное — старое.
— Ходят легенды, что Первый император лично его посадил, чтобы показать гостям всю власть и величие нашей империи.
— А ты не думала о том, что он мог просто выплюнуть косточку, и все получилось само собой? — усмехаюсь я.
— Не думаю, что все настолько просто. Первый император мог себе позволить планировать наперед.
На самом деле я не планировал здесь посадить ничего такого… персикового. Просто гулял по саду, ел себе спокойно персик, никого не трогал. И косточку выплюнул на этом самом месте.
А в косточке оказалось достаточно энергии, которую персик впитал от материнского дерева, находящегося в Персии… и дерево это было не простым, а с магическими свойствами. Оно могло ненадолго усиливать потенциал любого Одаренного. Там это дерево считалось священным и единственным в своем роде, и делегация из Персии принесла мне в дар целую коробку таких вот персиков.
— Ты же знаешь, что это дерево убирает любое воздействие магии рядом с собой? — спрашивает сестра.
Парадоксально, но дерево убирающее магию, дает плоды, усиливающие ее. Оно берет энергию вокруг себя и возвращает ее в мир в мякоти плода. А вот если съесть саму косточку, можно лишиться дара на несколько дней — она полностью его погасит. Благо, об этом мало кто знает, потому что это надо додуматься съесть косточку персика, чтобы об этом узнать. В древности в самой Персии об этом знали все, а вот до наших времен, причем совершенно в другой стране, дошли лишь некоторые сведения.
— Знаю, хорошая функция, — отвечаю я. — Рядом с этим деревом нас невозможно подслушать.
— Я бы хотела поделиться с тобой информацией. Как ты знаешь, это моя самая сильная сторона.
— Внимательно слушаю.
— Во-первых, некоторые аристократы очень скоро начнут кампанию против твоей главной горничной. У них есть подозрения, что она тебе куда больше, чем просто служанка.
— Алина?
— Она самая. Они считают, что она твоя любовница, и именно из-за нее ты отвергаешь внимание других женщин, которых вокруг достаточно. Если ее уберут, это достаточно сильно повлияет на ее моральное состояние, и еще… Ты же понимаешь, что женщины это делают не только ради выгоды, большинство из них подосланные?
— А ты как думаешь?
— Все понимаешь, — кивает она. — В общем, Алину хотят физически устранить. Из того, что мне удалось узнать, что очень скоро ей поступит предложение согреть постель не самому мелкому аристократу. Обычная служанка никогда не сможет устоять против такого предложения. Это финансовая выгода, и положение ее изменится. В начале ей, как и было предложено, воспользуются, а потом убьют. Тебе еще долго будут присылать ее фотографии с другим… Причем, ты не будешь знать, что она мертва, будешь считать, что она находится в плену.
— Замечательная новость, — улыбаюсь я. — Есть что-то еще?
— Конечно, как я могу прийти к брату без интересных новостей?
Она уже поняла, что новость об Алине для меня вовсе новостью не была. Анастасия прекрасно умела видеть то, что скрывается за словами.