Через несколько минут дары засияли ярче, они стали более чистыми, и теперь сестре будет куда проще их принять. Хотя это и без того сложная задача в ее нестабильном состоянии. Но я обязан сделать все возможное ради спасения имперской крови.
Мой дар позволял видеть энергетические структуры иных талантов, заключенных в телах людей. Этим взглядом я и посмотрел на сестру.
Ее магические структуры были повреждены. И вместо сияющих внутри тела узоров сейчас они выглядели черной сеткой. Дар Анастасии был полностью выжжен, и сейчас его остатки только убивали ее. Этого лекари увидеть не могли, их дар не позволяет заглянуть столь глубоко в структуры чужого таланты.
Насколько искалеченные магические каналы не смогут принять ни один дар, поэтому первым делом я влил в тело сестры свою жизненную энергию. Затем — силу собственной души, очень медленно, и пока я это делал — структуры дара Анастасии постепенно восстанавливались.
Если бы я был Охотником или хотя бы находился на их уровне, было бы гораздо проще. Моя работа получилась более грубой, и это при том, что мне помогла кровная связь. Усиливать и восстанавливать магические каналы родственника гораздо проще. Будь на месте Анастасии другой человек, не факт, что он пережил бы подобное вливание силы.
Если бы моя семья была адекватной, я смог бы дать им такую силу, что ужаснулся бы весь мир. Но двум моим братьям-идиотам попросту нельзя давать такую мощь, иначе империя рухнет гораздо раньше, чем я сяду на трон, а этого я допустить не могу. Не просто так я появился в этом мире снова, спустя столько лет. Мне больно смотреть на то, что потомки сделали со своим наследием и куда привели империю. Но я это исправлю. Очень скоро.
Теперь сестра была готова — один из парящих над ней энергетических шаров опустился к ее груди и впитался в тело.
Секунда… Две… Тело Анастасии задрожало, выгнулось дугой, и снова опустилось на кровать, чтобы забиться в судорогах. Открытые участки тела почернели, покрылись коркой.
Анастасия была слишком слаба, чтобы принять этот дар. Ее тело избито, покалечено. И даже восстановленные магические каналы не помогают.
Второй энергетический шар, сияющий зеленым, опустился в тело цесаревны. Ее тело окутывает легкое свечение — дар постепенно растворяется, а вместе с этим уходят и судороги.
Проходит несколько минут, и черные корки на теле сестры начинают трескаться, а под ними виднеется розовая кожа. Ткани, которые врачи собирались завтра отрезать, сейчас сами восстанавливались.
А ведь к Анастасии приходили лекари, и даже близко не смогли добиться подобного результата. Их магия лечит внешне, в то время как я воздействовал изнутри. Сейчас мою сестру исцеляла сама структура дара целительства, после чего этот талант должен будет полностью раствориться и отправиться к Многомерной Вселенной. Исчезновение этого дара — и есть цена за такое спасение.
После того, как тело сестры приняло дар целителя, на ее структуры лучше лег дар метаморфа. Он встроился в каналы, и не только вернул ей прежнюю силу, но и усилил ее.
Талант метаморфа поможет телу восстановиться, и очень скоро к Анастасии вернется ее прежняя красота.
— Готово! — выдыхаю я и вновь падаю на так удачно подставленное кресло.
— Как она? — интересуется Алина.
— Скоро станет сильнее, чем прежде.
— И красивее? — улыбается она.
— А уж это сестра решит сама, она в состоянии менять свое тело, как хочет.
Алина улыбнулась, поняв, что дар сестры полностью восстановится.
Я всмотрелся в энергетические структуры сестры. С помощью одной из граней своего дара видел, что происходит с обоими дарами.
— Интересно, — произнес я.
— Что такое?
— Дар целителя не полностью растворился. В нем была частичка, родственная с даром метаморфа, и она укоренилась в энергетической структуре.
— Что это значит? Анастасия теперь сможет перемещаться через тени?
— Нет.
— Отлично! Я люблю быть уникальной.
Вторая служанка вмешалась в разговор:
— Госпожа, но вы не уникальны, нас таких много, — напомнила она.
— Тсс… — Алина приложила палец к губам. — Я самая уникальная.
— Как и каждая из нас.
— Господин, видите, что происходит? — спрашивает Алина у меня. — Как подчиненные разговаривают со своим начальством! Это же уму непостижимо… Ну ничего, усилю ей тренировки и будет знать.
— Я только за, — улыбается вторая служанка.
— Тени у Анастасии нет, — я продолжил изучать энергетические каналы, которые мерцали в теле сестры, но видеть это мог только я. — Но появилась регенерация. Интересно, насколько сильная. У меня двойственное ощущение. Хм, давайте отрежем ей палец и посмотрим.
— Господин, вы пугаете меня, — говорит Алина. — Но ваша исследовательская жилка мне нравится!
Я улыбаюсь и отвечаю:
— Пожалуй, проверим другими способами.
— Эх, ну ладно.
Удостоверившись, что сестра восстанавливается, и все пошло по плану, я добрался до своей спальни, конечно, с помощью Алины, ведь в моем состоянии было сложно ровно идти. Кажется, по пути я на несколько секунд терял сознание.
Мы же отправились к сестре сразу после вылазки в столичное поместье Буравкиных, поэтому я был весь в гари и крови, но не в своей.
Штурм поместья хорошо удался, и я сполна отомстил тому человеку, который выставил заслон на дороге. Остался лишь связанный с ним графский род. Но этим я займусь чуть позже, а сейчас мои глаза закрываются от бессилия, мысли исчезают. Нет сил даже переодеться.
Стоило упасть на кровать, как на смену мыслям пришла такая легкая темнота, а за ней и яркие сны, полные пролитой крови.
Барон Виталий Анатольевич Буравкин сидел в своем кабинете, облокотившись на кресло. Здесь пахло спиртом. Мужчина с седыми висками и тусклым взглядом вылил в стакан остатки водки из литровой бутылки, посмотрел на пустую тару и швырнул ее в стену.
Она звонко разбилась, и на пол, на котором валялись бумаги, ящики, статуэтки и все, что не так давно находилось на рабочих поверхностях кабинета, добавились осколки.
У стоящего в углу шкафа со скрипом болталась пробитая дверь. В ярости барон запустил в нее кулаком, но мелкие кровоточащие царапины на костях его совсем не волновали.
Он выпил залпом остатки водки, и стакан со всей силы полетел в уже выбитое окно, и где-то на улице раздался звон разбитого стекла.
Дверь кабинета распахнулась, и туда влетел тридцатилетний мужчина в одежде, предназначенной для охоты. Он так торопился, что даже не снял куртку.
— Отец… — пробормотал он, глядя на окружающий его хаос.
А от ядреного запаха едва не слезились глаза.
— Сын, ты… ты г-где был? — отрывисто спросил барон, подняв на него безжизненный взгляд.
Это странно сочеталось на лице, вместе с красными от злости щеками.
Барон поднялся с места, и зашатался.
Но сын вовремя оказался рядом и подхватил отца.
— Что случилось? Я пришел сразу, как узнал, — спросил он, усаживая отца обратно.
— Твоего дядю и брата убили… Всю гвардию в столице уничтожили. Тела сожжены… От них ничего не осталось! — прокричал он, и уже тише добавил о самом незначительном: — А нашего поместья в столице, считай, больше не существует.
Барон сжал челюсти от нарастающей злости. Из его тела вырвался мощный поток энергии, так что чуть не сбил сына с ног, тому помогло лишь то, что он ухватился за стол.
Техника силового поля врезалась в окна, и в двух оставшихся выбило стекла.
— Ты, — он указал пальцем на своего сына — Сергея. — Ты должен наказать их! Должен… должен найти виновных и у-убить. Нет! Лучше притащи их сюда, я хочу лично вырвать их сердца! — закричал в ярости барон. — Даже если ради этого придется погрузить всю столицу в огонь!
Сергей понимал, что в таком состоянии с отцом спорить бесполезно.
— Я немедленно отправлюсь, — кивнул он.
— Знал… я знал, что на-на те-тебя можно положиться, — прохрипел барон Буравкин.
Глаза его медленно закрывались.
— Все сделаю. А сейчас тебе надо отдохнуть.
— Пожалуй, — тише ответил Виталий Анатольевич и отключился, сидя прямо в своем кресле.
Сергей вышел в коридор и велел слугам отнести отца в его покои. А еще вызвать утром лекаря, ибо утром ему будет очень плохо. Судя по разбитым бутылкам, отец выпил литров пять водки. Одаренные менее чувствительны к алкоголю, но это все равно много для одного человека.
Он спустился по лестнице на первый этаж их поместья во Владивостоке. А сам думал, что у отца интересная логика. И это отнюдь не влияние алкоголя, завтра он не изменит своего мнения. Сергей хорошо знал своего родителя.
Найти виновных, даже если придется погрузить в огонь всю столицу… Отец Сергея не задумывался, по каким причинам брата и дядю убили. Как минимум брат Леонид активно участвовал в гонке за власть и поддерживал цесаревича Федора Романова. Сергей знал это наверняка, с братом они были довольно близки и не прекращали общения даже после переезда Леонида в столицу. Но тот не слушал советов, что не стоит лезть в это змеиное гнездо.
Интересно, как вообще Сергей исполнит веление отца? Как обычный парень из баронского рода сможет поставить на уши всю столицу? Об этом стоит хорошо подумать.
Вскоре Сергей Буравочкин сел в самолет, который летел по направлению к столице. Там он получил полный отчет от своей службы безопасности.
Граф Войтов приказал Леониду перекрыть дорогу во время нападения на цесаревну Анастасию Романову. Эта новость твердым комом встала в горле Сергея. Он понял, куда отец его направил.
Закрыв папку с донесением, Сергей тихо произнес:
— Ох, отец… Ты не только меня погубишь, но и весь наш род. Тот, кого ты хочешь получить, достаточно умен.
Мы с Алиной вошли в столичное имение рода Дроздовых, и дворецкий повел нас по длинным коридорам к главе рода.
— А неплохо здесь — симпатично. Сразу видно, что у хозяина есть вкус, — сказала Алина, осматриваясь.