Очень жаль, что сын этого так и не понял.
— Уверен, — ответил канцлер. — Свяжись с нужными людьми.
Мое сознание было полностью чистым и открытым, а концентрация — максимальной. Я стоял, вытянув руки и проводил магические манипуляции, и это давалось очень нелегко. Все тело напряглось, словно пружина. Но я продолжал сохранять контроль.
— Давно я этого не делал, — хмыкнул я. — Слишком давно. М-да, думал, что после меня хоть один из наследников догадается… Хотя, может и догадались, но у них попросту не хватило сил. А ты молодец, поднабрал мощи.
За спиной раздался голос Алины:
— Ой, как интересно! А что с ними дальше будет?
— Потом расскажу, — отвечаю я.
Вожу рукой над Кодексом Первого Императора, и книга начинает сиять белым светом. Из ладони выбирается небольшой светящийся шарик дара некромантии, а затем еще три — огня, молнии и слабенький и грязный дар ветра, который для меня полностью бесполезный. Все они друг за другом впитываются в книгу.
— Ну, господи-ин, — протянула Алина. — Мне очень интересно. Может, сейчас расскажете?
Ну что я могу рассказать, если по факту сам мало знаю о том, что создал. Просто это одна из граней моего дара императора, которой больше во мне нет.
Раньше я знал, как создать такую вещь, но теперь этого знания нет, и навряд ли снова смогу его обрести. И как бы я не пытался его вернуть, ничего не получалось. Помню только, что для этого нужен был личный предмет Императора. Не обязательно книга, это могло быть и личное оружие, и имение, и замок, да хоть земли. Хотя с ними все было бы не так-то просто.
Но теперь я уже не знаю, как сделать нечто подобное. Помню, что эти знания просто появились, когда я повысил свой ранг до самого высокого.
Тогда мне много чего открылось, в том числе понимание, как сделать нечто сильное и могущественное. По большей части это была интуитивная работа. Я мог бы создать магическое оружие и усилить себя. Но я создал Кодекс Первого Императора, потому что хотел помочь Российской империи, помочь ее жителям… Тогда они очень в этом нуждались, куда больше, чем сейчас.
Думаю, что именно таким образом и привязал себя именно к этому миру. Ведь в других мирах я тоже достигал небывалых вершин, но больше не мог создать ничего подобного. И больше ни в одном из миров я не перерождался вновь.
Жалел ли я об этом? Ни разу. При этих мыслях Кодекс засиял еще сильнее. Моя рука вспыхнула энергией, а по телу распространилось тепло. В голове одна за другой начали всплывать обрывки картинок, но мне удалось сложить их воедино.
Я увидел комнату, в которой стоял мой далёкий предок. Хм, интересно получается… Это и мой предок, и потомок в одном лице.
Он замахивается на Кодекс Императора мечом, в котором течет его энергия. Мужчина был явно сильный, ранг не ниже бога войны. От удара разрушилась стена хранилища. Но Кодексу было хоть бы что. На нем не осталось ни единой царапины!
А еще этот предок был глупый, если до него сразу не дошло, что в первый раз его пожалели. Он замахнулся и ударил по книге второй раз. И это был последний миг его жизни.
Я ощущал всю энергию и эмоции, которые исходили от предка. Это была огромная обида и жалость к себе. А еще гнев. Море гнева и злости! При всей своей силе и власти, Кодекс Императора не подчинялся ему и не хотел делиться силой. Поэтому предок хотел его уничтожить. Но вместо этого умер сам… Очень печальная картина. Очень…
В следующий момент ребенок, играющий с мячом, зашел в комнату взрослых, осмотрелся, подошел к Кодексу Первого Императора, ему стало любопытно, и он осторожно дотронулся до него… Кодекс засиял. Он признал мальчика.
А в следующее мгновение — этому же парню уже двадцать пять лет. Он неистово размахивает руками и что-то кричит. Разобрать слова невозможно, приходится читать по губам. Различаю лишь обрывки фраз. «Почему? Почему ты однажды признал меня? Почему ты не хочешь сделать этого снова?» Прикладывает руку к Кодексу, но его отбрасывает к стене. «Почему?» — кричит он снова и снова. Прикладывает руку, и его снова отбрасывает. Парня охватывает истерика. А я понимаю, что произошло: будучи ребенком, он был достаточно адекватным человеком, с чистой душой и невероятным потенциалом, но за годы своей жизни он все угробил, раз Кодекс не признал его вновь.
Всё это Кодекс показывает мне с превеликим сожалением, словно пытается оправдаться перед своим создателем. Почему Российская Империя сейчас находится в таком состоянии? Почему он не направлял и не наставлял её? Кодекс Императора не виноват. Я это прекрасно понимаю… Достойных было слишком мало. Ни я, ни он, никак бы не смогли на это повлиять.
Внезапно нить разорвалась.
Я резко убрал руку от книги.
Да, сейчас я не в том состоянии, чтобы долго поддерживать контакт, и тело просто не выдержало нагрузку.
Я весь обливался потом. Но улыбался.
— Здесь мы закончили. Уходим, — говорю Алине.
— Идем в ваши покои? — интересуется она.
— Нет, я хочу прогуляться.
Мы уходим через тень, и через пару прыжков оказываемся в лесу, который находится неподалеку от дворцовой территории.
Ночью здесь свежо, и сверху, сквозь кроны деревьев просвечивает безоблачное звездное небо. Люблю ночь за ее спокойствие и тишину в тех случаях, когда ко мне не подсылают убийц. Когда я стану императором, жизнь должна стать спокойнее, а ночи длиннее.
— Что мы здесь делаем? — спрашивает Алина.
— Мне нужна разрядка, — отвечаю я и начинаю раздеваться.
Скидываю обувь, закатываю штаны.
— Я слышала, что некоторые получают моральное удовольствие от раздевания на людях, но чтобы в лесу, — хмыкает Алина.
Я проигнорировал ее слова. Встал голыми ногами на холодную влажную землю. Сжал зубы. Это было неприятно.
Но я продолжал стоять на земле голыми ногами.
— Что происходит? — в один момент спрашивает Алина.
— Разрядка, — отвечаю я.
Стою, выставив руки лодочкой вверх, и из меня вытекает очень много отрицательной энергии. На самом деле, я невероятно рад сбросить ее, избавиться… Так тяжело было добраться до сюда, держа всю эту черноту в своей душе.
Она ненужная, сотканная из боли, страданий, обиды и разных других вещей, которые Кодекс Императора посчитал для себя попросту недопустимыми. Это маленькая частичка того, что заключено в нем, меньше одного процента. Но даже так меня чуть не разорвало от такого количества.
Я с радостью помог Кодексу от этого избавиться. И лучше всего это сделать, отправив плохую энергию вглубь земли, где эта её будет ждать переработка. По крайней мере, такой способ мне хорошо известен из прошлых жизней.
— Это было жутко, — сказала Алина, когда я закончил и начал одеваться.
— Ничего. Зато я смог хотя бы немного очистить Кодекс.
— А это ему поможет? — интересуется она.
— Конечно, — слегка улыбаюсь я.
— Тогда почему вы постоянно так не делаете, чтобы полностью очистить его?
— Это тяжело… У меня нет лишних пяти лет, чтобы каждый день делать по десять подходов к Кодексу, — отвечаю я.
— Неужели в нем настолько много отрицательной энергии? — удивляется Алина.
— Куда больше, чем ему положено иметь, — слегка улыбаюсь. — Это один из небольших недостатков Кодекса Императора, он впитывает энергию вокруг себя — не только ту, которую хочет, но и вообще всю.
И отрицательной энергии за последние шесть веков вокруг него было больше всего. Эх, где же я так промахнулся, когда оставлял империю на потомков?
— Если в Кодексе столько негативной энергии, вы уверены в том, что он безопасен? Вы много о нем рассказывали, но может ли все быть так, что все пошло совсем не туда, и он стал опасен?
— Исключено.
— Но столько плохой энергии… Что, если ему понравится?
— Пойдем, покажу тебе кое-что еще, — улыбаюсь я.
Мы уходим через тени. Я передаю Алине информацию о том, что для демонстрации, нам нужен кандидат, и она быстро такого находит, и уже через пятнадцать минут мы перемещаемся в комнату одной из служанок.
Здесь темно… Шторы распахнуты. Через окно проходит свет от луны, который падает на кровать, серебря светлые волосы спящей служанки.
Я раньше никогда не видел эту девушку, настолько незначительна ее персона.
— Ты правильно выбрала кандидатуру, хвалю, — говорю я Алине.
Она довольно улыбается и кивает.
Подхожу к кровати служанки и ставлю рядом с её подушкой Кодекс Первого Императора, который мы заранее взяли из зала совета.
Книга вытягивает из девушки мелким черным крошевом плохую энергию и впитывает в себя. Постепенно… частичка за частичкой. Кожа девушки розовеет.
— Ого, у нее уже жар спадает, — удивляется Алина.
— Это еще что. Сейчас из нее опасные препараты из нее выйдут. Уходим.
Алина кивает, и перед ней открывается проход. Мы исчезаем через тень. Я возвращаю Кодекс Первого Императора на место так, чтобы никто не заметил, что книга пропадала с этого места.
Мы возвращаемся в мои покои.
— Теперь ты понимаешь? — спрашиваю Алину.
— Не совсем, — она мотает головой.
— Не зря я спросил, тебя ещё обучать и обучать.
— Конечно, меня вообще нельзя отпускать! Я только за! Мне нравится любое обучение у вас, господин!
— Что правда, то правда, — улыбаюсь я.
Алина одна из тех людей, которые вовсе никогда не собираются заканчивать обучение. Но в её случае это даже хорошо. Возможно, к концу жизни она станет одной из сильнейших в своем профиле… Станет убийцей, которую смогу победить только я или кто-то из моих приближенных, кого я возвышаю точно также, как и ее.
— Ты же видела эту служанку? Обычная девушка. У нее ни капли правящей крови, нет ни титула, ни статуса, ничего нет. Но в итоге Кодекс Императора ей помог.
— Видела. И что это значит? — недоумевает Алина.
— Ему плевать какой ты человек, какой у тебя статус, сколько денег и власти… Только имеет смысл, насколько чистая у тебя душа и намерения. Он создан в первую очередь для служения Российской империи и помощи ее жителям.