— Ничего непонятно, — Алина качает головой.
Я улыбаюсь и говорю:
— Ты должна понять одну простую вещь. Почему за так много времени Кодекс Императора выбрал так мало достойных людей, но при этом не брезгует обычной служанкой. Мне очень обидно, что среди моих потомков фактически не было достойных.
— Господин, у меня вопрос. Ведь Кодекс Императора никто не может открыть без императорской крови или же шансов на престол, если династия прервана?
— Верно, — отвечаю я.
— Тогда почему он находится под семью замками и считается опаснейшим артефактом уже много столетий, если по факту он может помогать людям? Это же глупо…
Будучи младшим наследником российского престола, имея тайные агентские сети, доступ к базе данных империи и тайному аккаунту своего отца, я так и не нашел ответа на этот вопрос, сколько бы не искал. Но я продолжу поиски.
За все свои жизни я вынес для себя один урок или даже правило: кто ищет, тот найдет, рано или поздно. Так что это вопрос времени, когда все тайное станет явным.
— Ладно, идем повеселимся, — говорю я.
— О! Завалим кого-то? — радуется Алина.
— Нет.
— Но как мы еще можем повеселиться?
— У тебя только одно на уме, — усмехаюсь я.
— Потому что это меня по-настоящему радует! А еще шоппинг! Кстати, вы помните, что завтра у меня выходной? Вы обещали.
— Да хоть каждый день.
— Каждый день не надо, только завтра! Но вы не переживайте, за вами присмотрят доверенные люди.
Вместо ответа я улыбнулся. А Алина продолжила:
— Куда мы идем?
— К Разумовскому.
— Оу! Вам не жалко старика? — спрашивает Алина.
— К таким, как он, у меня осталось мало жалости.
А жаль, что убрать его не так-то просто и не полезно. Да и с последствиями придется разбираться, если это будет физическое устранение. Точно снежная лавина, когда маленький камешек обрушивает за собой огромную волну, от которой потом страдает не один город, а целое государство.
— Эдуард уже на месте, — говорю я.
— О! — удивляется она. — Это будет легендарно!
По коридору разносится ее зловещий смех, от которого даже у меня по спине пробежали мурашки. Ох и не завидую я сегодня Разумовскому.
Сегодня Виктор Степанович крайне плохо спал. Ему снились кошмары.
Он понимал, что находится во сне, но не мог оттуда выбраться, как бы не пытался. Ему были знакомы техники выхода из осознанного сна, но почему-то сегодня ни одна из них не срабатывала… И это пугало. Пугало по-настоящему.
Канцлер сражался с самыми опасными тварями. Но больше всего напугали его не они… Был момент, когда Виктор Степанович стал ребенком, играющим с настоящим мечом у себя во дворе, и на него напала большая собака. Но пса не брало железо. Как только клинок касался ее тела, сталь становилась мягкой, а зубы собаки были острые, и раз за разом впивались в плоть… А боль была настоящей.
Виктор Степанович страдал. Он стонал сквозь сон, сам того не осознавая. Это все продолжалось невероятно долго. Как будто сон длился несколько дней или же… целую вечность. Раз за разом продолжались битвы, нападения. И каждый раз из подсознания всплывали самые страные битвы его памяти, начиная с самого детства. И каждый раз он проигрывал, даже если в жизни одержал победу.
Наконец он проснулся, поднялся с кровати и тяжело вздохнул. Осмотрелся, понимая, что за окном еще ночь.
Дыхание отказывалось восстанавливаться. Еще раз проанализировав все произошедшее во сне, Виктор Степанович понял, что нужно снова обращаться к менталисту, чтобы почистить магический фон. Не просто так это все происходит, ой, непросто… Это все последние встречи и события, они плохо влияют на него. Он заражается негативной энергией, сам того не замечая.
Канцлер отошел к столу попить воды. Налил себе полный бокал. Залпом выпил, поставил его на стол, обернулся и заметил, что в комнате кто-то есть. Виктор Степанович был опытным бойцом и не стал впадать в панику.
— Кто ты? И как сюда проник? — бросил он незнакомцу.
Вторженец не отвечал. Вместо этого он сделал несколько шагов вперед.
И тут Виктор Степанович опешил.
Перед ним предстало настоящее чудовище. Изуродованный мужчина с кривыми зубами. Половина лица в ожогах, одного уха вовсе нет. Четкой деталью его образа был огромный топор, которым можно было разделывать мясо. Он весь был грязи и крови.
Незнакомец замахнулся.
— Остановись! Что ты делаешь? — прокричал Разумовский.
Он активировал дар на полную.
Артефактная защита в его комнате схлопнулась. Хотя он заранее усилил это место, чтобы никто не мог потревожить его сон. Особенно убийцы.
Разумовский сам не ожидал от себя, что испугается подобного. Но он ринулся бежать!
Оружия поблизости не было, голова плохо соображала.
Нет! Разумовский заставил себя остановиться и собраться.
Виктор Степанович концентрирует энергию в руках, направляет её на незнакомца. Вспышка! От взрыва тело незнакомца разворотило, впечатало в стену. Грудная клетка была напрочь разорвана.
Виктор Степанович с облегчением выдыхает и подходит к убитому.
— Да, это было близко. Напугал ты меня. Но, увы, увы, всё закончилось, — говорит канцлер.
А сам думает, как бы усилить защиту своих покоев, чтобы такого больше никогда не повторилось.
Незнакомец внезапно поднимает голову и усмехается. Губы кривятся в ужасной ухмылке:
— Для тебя это только начало. Добро пожаловать в свой самый страшный кошмар, — хриплым голосом говорит тот.
Глаза Разумовского расширяются, и он снова просыпается.
Виктор Степанович сидит на кровати и не понимает, это было. С ним никогда такого не было. Ладно один кошмар, два… но не целая ночь осознанных снов, это уже за гранью. Так, надо успокоиться.
Он поднимается, подходит к шкафу и достает бутылку дорогого виски. Наливает себе полный стакан светло-желтого напитка. Выпивает, наливает второй. Тоже выпивает. Дрожащими руками наливает третий. Ему кажется, что он переработал последние дни. Да, переработал. Поэтому организм так реагирует…
Стоп! Как он может быть уверен, что это точно не сон? Ему резко стало страшно. Очень страшно!
Сердце пропустило удар, а к горлу подступил тревожный ком. Вдруг Виктор Степанович потерял возможность различать сон и явь?
Стоило об этом подумать, как пол под ногами разошелся, и словно под ногами разверзлась земля! Разумовский вскрикнул и расставил ноги, но пространство продолжало расходиться. Что? Что происходит⁈
Стакан выпал из дрожащих рук и упал вниз в глубокий черный проем, где не видно дна. А следом за ним туда сразу упал и сам Разумовский…
Глава 12
Я стоял рядом с Кутузовым на тренировочной площадке, что находится в моем крыле дворца и осматривал гвардейцев, выстроившихся по стойке смирно, которых он привел ко мне.
Всего их было шесть человек, они стояли точно статуи и ждали моего решения.
— Это те, кого я лично отобрал из всех кандидатов, и они меня полностью устраивают, мой император, — говорит Кутузов.
Подобранные мужчины были разных возрастов. Двое постарше — лет тридцати пяти, двое на несколько лет их помладше, и последняя пара на вид чуть старше двадцати пяти.
— Чем устраивают? — интересуюсь я.
— Их физическое состояние и боевые навыки не слишком высокого уровня, но меня устраивает способность к обучению. Я сделаю из них достойных бойцов, — в словах Кутузова не было ни капли сомнения.
Я осмотрел новых гвардейцев, используя не только магию, но и свой жизненный опыт. Используя его, тоже можно очень многое узнать о людях.
У мужчины постарше, несмотря на то, что ему не было и сорока лет, в глазах виднелся большой опыт, конечно, не такой, как у меня, но все же. Он видел очень много боли и страдания, много потерь… скорее всего, это были близкие. Обычно такие люди готовы прикладывать любые усилия, чтобы это не повторилось ни с ними, ни с кем-то еще.
У самого младшего гвардейца я увидел большое желание работать. Он горел идеей чего-то достичь. Жаль, что обычно таких людей быстро приземляют. Этот огонь гасят идиотскими приказами и халатным отношением, не поощряя это рвение и стремление к мечте, не подогревая путь к победе. У меня же всё будет иначе.
— Ты хорошо поработал, они подходят, — говорю я Кутузову.
Конечно, они подходят, я не увидел здесь никакой попытки меня подставить. Их еще проверят девочки из службы Алины, но сомневаюсь, что они что-то найдут, поэтому можно начинать работу.
— Благодарю, мой император! — Кутузов ударил себя кулаком в грудь.
У новобранцев были редкие, но стабильные дары. Достаточно слабые, но с хорошим потенциалом для развития. Если они будут верными и полезными для меня, то я смогу их прокачать за счет своего усиления. А Кутузов будет заниматься с ними своими тренировками. И очень скоро из этих ребят выйдет толк.
После осмотра гвардейцев я встретился с Алиной в саду, который располагался на территории дворца. Сегодня здесь было крайне мало людей — отличное место для беседы. К тому же служанка всегда заранее проверяла подобные места встреч на предмет прослушки, поэтому не придется даже к персиковому дереву идти.
— Господин, видела сегодня Разумовского. Бедный, — вздыхает она. — Всю ночь не спал. За что вы так с ним? — не выдерживает и смеется Алина.
— Ты не совсем права, спал он как раз очень крепко, куда крепче, чем обычно, — улыбаюсь я.
Для этого дела я привлек своего специалиста, которого нашел очень давно, когда мне было еще лет пятнадцать. У Эдуарда был настолько редкий дар, что за все годы перерождения в этом мире я не встретил второго человека с таким талантом. Он умел проникать в сны людей и управлять ими, как хочет.
Хотя я с шестнадцати лет владею возможножностью видеть, какой у человека дар, просто взглянув ему в глаза. Знаю людей с двумя дарами, у которых по документу числится только один. О втором либо они сами не догадываются, что бывает крайне редко, значит, дар настолько слаб. Либо же получен такими способами, которые не стоит афишировать. Например, с помощью вмешательства артефактов, или же ритуалистики — темные начала вовсе не поощряются.