осить и дар. Это была красивая легенда, которая по сей день ходит среди дворян, что оказалось мне только на руку.
Я нажал на углубление в сфере, делая вид, что активирую ее, и она засияла белым светом.
Положил ее на грудь мальчика, и дар белесыми потоками перетек в грудь мальчика. Тот задрожал, но эффект тотчас прошел. Дар был достаточно чистый, чтобы не нанести ему вреда.
— Поздравляю! — сказал я и мальчик открыл глаза. — Дима, те, кто проверяли тебя, ошиблись. Дар у тебя есть, но он был заблокирован. Я прочистил твои магические каналы, и теперь ты сможешь им пользоваться.
— Ура! — воскликнул Дима.
— Угадай, какой дар я нашел.
— Огонь… — мальчик опустил голову.
— Да, огонь был бы хорош. Но нет. У тебя дар ветра, который я призвал из глубин твоей крови. И через недельку ты уже сможешь начать тренировать техники, обещаю, — улыбнулся я.
Лицо мальчика вытянулось, улыбка была до самых ушей.
— Папа, ты слышал? У меня ветер! — не унимался Дима.
— Слышал-слышал. А сейчас прости нас, цесаревич очень торопится, ему нужно многих мальчиков в империи проверить. Я его провожу.
— Хорошо, — ребенок даже расстроился, что я ухожу.
Граф Дроздов повел нас с Алиной к выходу.
— Я преувеличил, когда говорил про неделю. Завтра вы все увидите, — сказал я.
— Если завтра все подтвердится… Не могу гарантировать, что война пройдет быстро, — вздохнул Николай Валентинович. — Но я приложу все свои силы, чтобы уничтожить Войтовых. Не только ради моего сына, честь рода не продается. Вы были правы, Дмитрий Алексеевич, Войтовы угрожают нашим жизням. Один из моих братьев ведет переговоры с ними, чтобы придушить нас и поставить на место.
На скулах графа заиграли желваки.
— Я обо всем знаю, не переживайте, — ответил я.
Брови Николая Валентиновича поползли вверх, а на лбу выступили глубокие морщины. За сегодня мне пришлось уже много раз видеть удивление на его лице. Думаю, он хорошо запомнит нашу встречу и сделает правильные выводы.
— Но откуда вам это известно? — поинтересовался он.
— У империи куда больше ушей, чем вам кажется. Всего хорошего! — ответил я и направился к машине, но через три шага остановился и продолжил: — Совсем забыл вам сказать, война дастся вашему роду куда легче, чем Войтовым. Они будут к ней не готовы… Кажется, у них траур.
— Когда это произошло? — о смерти кого-то из вражеского рода Дроздов не знал.
Я посмотрел на часы и ответил:
— Завтра.
А затем, под удивленное выражение его лица, пошел к автомобилю. Алина шла следом.
— Отправь Арлекина в один из притонов Войтовых, хочу, чтобы он перестал существовать, — говорю ей, когда мы уже немного отъехали от владений Дроздовых. — Но сделать это нужно аккуратно. Пусть дождется боевую группу, чтобы уничтожить и ее.
— Передам, — тяжело вздыхает Алина. — Надеюсь, в этот раз он не переборщит с актерской игрой.
— Тоже на это надеюсь, — отвечаю я.
В прошлый раз он так хорошо играл сумасшедшего, что нам пришлось вытаскивать его из психиатрической больницы, в третий раз. А уж сколько раз он настолько вживался в роль, что оставался работать в полиции — не меньше десяти, и то потому что я не могу знать абсолютно всего.
Телефон Алины завибрировал, и она, не отрываясь от дороги, посмотрела что там пришло.
— Ну, удиви меня, — говорю я.
— Почему вы так решили?
— Я слишком хорошо тебя знаю.
Улыбка пропала с ее лица, оно стало более настороженным, как бывает только в критичных ситуациях. Не говоря уже об особом сигнале телефона, который значит, что сообщение пришло в секретный чат. Я разработал эти сигналы, и мне не составило труда узнать один из них.
— Прямо сейчас один из сотрудников службы безопасности дворца вводит яд вашей сестре.
— А служанка?
— Как и приказано, не вмешивается. Она делает вид, что спит.
— Как же много проблем, — вздыхаю я.
— С вашей сестрой?
— Нет. С самой империей. Она прогнила насквозь… Напрочь и окончательно.
Глава 2
Александр Мельников с самого детства мечтал устроиться на имперскую службу. В свои двадцать четыре года он не раз показывал себя, как амбициозный и исполнительный… Его можно было даже назвать карьеристом.
Он мечтал о славе, деньгах, продвижении по службе, и два года назад ему удалось попасть в службу безопасности, которая находилась в столичном дворце. Попасть сюда было крайне непросто — его семье пришлось дать большую взятку и влезть в долги.
А что он получил после этого? Александр, как находился на самой низшей должности охранника, так там и оставался. Он уже хорошо понял, что в службе безопасности без связей никак наверх не пробиться.
Но был и другой путь. Путь удобства — быть удобным и безотказным для своего начальства.
Однако Александр не рассчитывал чего-то добиться, даже следуя по этому пути. За последний год он осознал, что самое главное — это деньги. Имея их, ты можешь купить все, что угодно: и хорошую жизнь, и тридцать обязательных лет службы перед выходом на пенсию. А чтобы их получить, нужно выполнять грязные указания. Причем, чем более грязная задача стоит, тем больше платят, и Александр успел уже привыкнуть к этой системе.
Он спокойно соглашался на все, что угодно… а деньги спокойно закрывали рот его совести. Можно сказать, что она и вовсе погрузилась в вечный сон, и теперь Александр думал только о своей прибыли.
Сегодня начальник вновь вызвал его в кабинет. Но после того, как было озвучено очередное задание, совесть на миг проснулась и Александр задумался: «А стоит ли соглашаться?».
Но начальник окончально убедил его, рассказав, что Александру предстоит всего лишь избавить девушку от мучений, что она все равно не проснется, а императорскую кровь нужно очистить. Если цесаревна очнется и станет инвалидом, это плохо скажется на репутации императорской семьи. А сделав свою работу, Александр поможет своей стране. Ведь императорская семья — это лицо империи, а оно никак не может быть изуродованным.
Впрочем, Александр никогда не был дураком, и на имперской службе успел набраться ума-разума, чтобы принять верное решение. Перед тем, как дать свое согласие, он изучил все данные — у цесаревны есть все шансы на чудесное исцеление, которое не может объяснить ни один из лучших лекарей, находящихся во дворце. Говорят, что в выздоровлении сыграл роль ее дар, но Александру было на это плевать.
Это задание будет последним в его карьере, он уже заключил договор с с сыном начальника.
Когда ты делаешь что-то чрезвычайно грязное, то можешь потом спокойно уйти. Было в службе безопасности дворца такое правило. В таких случаях сын начальника выдавал любые документы и столько денег, что хватит на безбедную старость. Исполнителей, подобным Александру, не убивали — и это радовало. А вот если бы он не согласился, могли бы и устранить, чтобы другим не повадно было. Хотя еще не факт, это зависит от полезности, а Александр считал себя очень полезным.
Служба безопасности не боялась отпускать подобных исполнителей на все четыре стороны. Правда, ради спокойствия своих начальников, придется принять магические блокаторы. И даже если Александр в нетрезвом виде или под пытками попытается рассказать о том, что сделал, то сразу умрет.
«А пенсия в двадцать четыре звучит неплохо» — думал он, идя к начальнику с докладом. Единственное, Александру было жалко покидать семью, но и с этим он вполне был готов смириться, тем более жены и детей он завести не успел — оно и к лучшему.
Александр Мельников спешил, но так, чтобы не казаться подозрительным со стороны, ведь во дворце каждый гвардеец на кого-то работает. Тем более, он не знал, через сколько сработает яд, и не хотел уходить из дворца под суматоху, которая очень скоро здесь поднимется.
Задумавшись, он не заметил служанку в белом переднике и врезался в нее.
— Простите, господин! Простите! — затараторила она.
— Смотри, куда прешь! — рыкнул он. — Иди отсюда!
Девушка всхлипнула и пошла дальше.
Александр вышел в нужный коридор. Прошел мимо одной двери… второй… но что-то сильно не давало ему покоя, но он не мог понять, что. Александр прошел мимо третьей двери, и оказался перед кабинетом начальника… И вдруг осознал!
Это была служанка! Та самая, что спала в комнате Анастасии. Когда Александр уходил, она все еще была в покоях цесаревны и никак не могла добраться сюда раньше его.
Он постучался и приоткрыл дверь. И в этот же миг застыл. Дыхание остановилось, а грудь пронзила адская боль. Настолько сильная, что его рот только успел открыться в безмолвном крике.
Дверь распахивается до конца, и Александр заваливается вперед, падая замертво.
Так заканчивается жизнь молодого и дерзкого оперативника. И если бы у него было бы чуть больше времени, он бы понял, как его убили…
В комнате сестры было светло, а из распахнутых штор пробивались лучи закатного солнца, растекаясь полосами на полу.
Я сидел на диване вместе с Алиной и наблюдал за тем, как кожа сестры восстанавливается на глазах. А еще вчера у нее были минимальные шансы — не только восстановить прежний облик, но и выжить.
— Интересно получается, все в этом дворце делают вид, что ослепли, — говорю я.
— Я тоже удивлена, — пожала плечами служанка. — Словно все потеряли зрение специально. Или у нас завелся лекарь, который не только лечит, но и калечит.
— У сестры есть гвардия. При этом охрану возле ее покоев поставил Разумовский, дал им задачу никого не пускать сюда и взял это дело под свой контроль, но в то же время меня с радостью пропустили, — хмыкаю я. — Всего лишь стоило сказать охранникам, что я переживаю за жизнь и здоровье сестры, и они распахнули двери.
— Думаете, здесь есть подвох?
— Уверен. Только вопрос — для чего это сделано? Скорее всего, Разумовский хотел, чтобы сестра умерла тогда, когда я буду находиться здесь. Не проблема воткнуть кинжал в мертвое тело, и сказать, что это сделал я.