Перевожу взгляд на Константина Валентиновича и говорю:
— Присаживайтесь, а то еще глупостей натворите.
Он опускается обратно на диван и спрашивает:
— Но откуда у вас такая сила?
— А разве император должен быть слабым? — слегка усмехаюсь я.
— Но вы…
Перебиваю его:
— Слишком молод? Или просто не афишировал свои сил? Извините, но я не видел причин давать подобные козыри своим оппонентам. Мне гораздо больше нравится удивлять их.
Поднимаю с дивана Кодекс Первого Императора и кладу его на стол.
— Теперь пришло ваше время сделать выбор, — говорю генералу и киваю на реликвию.
— Позвольте, я первая! — вызывается Анастасия Уварова.
— Прошу.
— Я, Уварова Анастасия клянусь в верности императору и Российской империи. Клянусь, что никогда не предам ни его, ни свою империю, — говорит она, положив руку на Кодекс.
Он принимает клятву женщины и загорается белым огнем.
— Теперь ваша очередь, — смотрю на генерала.
— А разве у меня есть выбор? — обреченно спрашивает он.
— Выбор есть всегда. Но сомневаюсь, что вам понравится альтернатива. Единственный путь, в котором ваша жизнь практически не изменится — это присягнуть мне на верность.
Константин Валентинович вздыхает, его плечи опущены. Видно как сложно ему принимать свое поражение.
— Признаю, — тихо начинает он. — Я проиграл… Прошу вас помиловать меня и мой род, за который я в ответе.
— Твоего поступка хватит не только, чтобы опозорить весь род, но и для того чтобы эта дурная слава осталась в веках. Даже те простолюдины, кто будет несчастным носить схожую фамилию, будут стремиться ее сменить, чтобы их случайно не приняли за ваших родственников, — отвечаю я и пододвигаю к графу Кодекс Первого Императора.
Он неохотно кладет руку на реликвию… И произносит такие же слова клятвы, какие недавно произносила его супруга. Кодекс загорается белым, принимая его слова.
А после этого взгляд генерала становится и вовсе печальным, ведь теперь для него пути назад нет.
Вдруг в открытые двери гостиной входит девушка в форме горничной. Черные локоны струятся по её плечам, она выглядит достаточно миниатюрной, на вид этой красавице около тридцати пяти лет.
Девушка подходит ко мне и кланяется:
— Прибыла по вашему приказанию, господин.
— Анастасия, — обращаюсь я к жене Уварова. — Теперь это ваша новая служанка. Когда она рядом, вы можете ничего не бояться, — перевожу взгляд на Константина Валентиновича. — Впрочем, его тоже можно больше не опасаться. Больше ваш муж не причинит вам вреда, а иначе Кодекс его убьет. Таким он создан, — и добавляю так, что мой голос едва слышно: — Таким я его создал…
Глава 12
Константин Валентинович Уваров с самого раннего утра отправился в свою часть. Приехав, он тотчас объявил о совещании и велел собрать своих заместителей и подчиненных.
Сегодня намечался тяжелый день — дел предстояло слишком много.
Секретарь принесла генералу чашку кофе, и он наконец смог взбодриться после бессонной ночи. Слишком много всего произошло за вечер и слишком многое изменилось, а потому даже сильное снотворное не помогло ему уснуть. Но Константин Валентинович, как сильный Одаренный, довольно легко воспринимал недосып. Он мог бы не спать три ночи кряду, и все это время адекватно соображать, лишь периодически прогоняя накатывающую сонливость. Сейчас с этим помог справиться крепкий кофе.
Через полчаса все, кто нужен был генералу Уварову, собрались за длинным столом в его кабинете.
— Здравствуйте, господа, — сухо начал генерал, скрестив руки на груди.
— Константин Валентинович, прошу прощения, но к чему такая срочность? — спросил полковник Вереницын, по лицу которого было видно, что он сам до конца не проснулся.
— С сегодняшнего дня многое меняется, — голос генерала стал максимально серьезным. — И всем нам предстоит много работы. Нужно расконсервировать технику, вызвать личные составы из отпусков, хватит им прохлаждаться. У вас есть неделя, чтобы вернуть восточной части нормальное функционирование.
Сейчас Константину Валентиновичу предстояло отдать множество приказов, и он смело начал перечислять все то, что нужно исправить в части.
Помимо этого сейчас двое его доверенных людей были отправлены во дворец. Но у них не было конкретных приказов, только цель — разобраться на месте.
— Также необходимо провести полное техобслуживание имеющейся техники, она должна быть готова к бою в любой момент. И я не хочу слушать, что у вас какие-то проблемы с топливом. Его нам выделяют с избытком, — закончил раздавать приказы генерал.
Только перечислить всё, что надо сделать, занято полтора часа. Восточная часть была не в самом хорошем состоянии… Но так больше продолжаться не может.
Реакция высшего руководства части была неоднозначной. Горбовец сидел в полном шоке. Вереницын улыбался, довольный открывшимися перспективами. Давидов лишь слегка выказывал удивление, как и большинство заместителей Уварова. А Ермолаев поднял руку, желая взять слово.
— Говори, — разрешил генерал.
— Господин генерал, мы теперь поддерживаем императора? — осторожно спросил полковник. — Вы же говорили…
— Знаю, что я говорил, — перебивает его Константин Валентинович, не желая вспоминать свои собственные слова. — Как я уже сказал, все изменилось. Российской империи сейчас угрожает серьезная опасность. А остальные силы столицы не заинтересованы в ее защите… И в том, чтобы сохранить целостность нашей империи. А потому нам придется принять в этом самое прямое участие.
— Прошу прощения, но что изменилось? — поинтересовался Ермолаев, сглотнув.
Было заметно, что у полковника нехорошее предчувствие. Он был военным до мозга костей, а не переговорщиком, потому и сокрытие эмоций ему давалось с трудом.
— У меня был разговор с Дмитрием Романовым, и он смог меня убедить его поддержать. Кстати, это последний день, когда я разрешаю вам поднимать эту тему, — спокойно ответил Константин Валентинович.
Ему хотелось сразу ответить на все вопросы, чтобы больше он их не слышал и не вспоминал о своем поражении.
— Мы служим народу Российской империи, — продолжил генерал Уваров. — И армия подчиняется напрямую императору. Это нерушимое правило. Это закон! Всем понятно?
— Так точно! — хором ответили собравшиеся.
— Давидов, Измайлов и Нагинский, у вас будет особое задание, — он окинул взглядом сидящих подле него, чьи фамилии он назвал. — Вы вместе со своими батальонами должны отправиться на север и перейти под командование князя Эльбрука. Будете работать вместе с северянами. Осуществить переброску войск в самое ближайшее время. Ясно?
Полковники кивнули.
— Так точно! — разом ответили они.
Всего в восточной части было пятнадцать батальонов, и пять из них Константин Валентинович отправлял на север для помощи в борьбе с захватчиками. Северян удалось оттеснить к границам, но на этом они не успокоились. И сейчас границам в этой части империи нужна как никогда надежная защита.
— Зиновьев, а ты бери своих людей и прямо сейчас отправляетесь на защиту дворца. Непорядок, что его сейчас охраняет только личная гвардия императора и некоторые военные из других частей, которые справляются со своей задачей откровенно паршиво.
— Так точно! — громко ответил заместитель.
— Бери самых надежных людей. Исполнять.
На этом совещание закончилось, и военное руководство отправилось выполнять приказы генерала Уварова. Он же попросил секретаря принести ему еще кофе… После такого тяжелого совещания хотелось снова взбодриться.
А пока он пил крепкий напиток, его голову не покидали тревожные мысли. Как же так вышло, что он проиграл?
С одной стороны, проиграл и проиграл — жизнь на этом не заканчивается. Константин Валентинович смог сохранить свое место и честь своего рода. Против него не началось никаких репрессий. Единственное его наказание — это вечная верность.
И теперь с этим ничего не поделаешь, ведь Константин Валентинович принес Дмитрию Романову клятву на Кодексе Первого Императора. Если Уваров попытается предать императора, то он умрет раньше, чем успеет что-то сделать. Кодекс — это такая сила, от которой не спрятаться, от которой не спасет самый дорогой защитный артефакт и ничего не сделает лучшая охрана — эта реликвия воздействует изнутри, сразу на человеческую душу.
Причем Константин Валентинович принес клятву по собственной воле. Есть у Кодекса Первого Императора такая особенность, что насильно на нем клятву никогда не принесешь, он попросту ее не примет. И Дмитрий Романов разыграл все так, что в тот момент граф Уваров на самом деле больше всего в жизни хотел, чтобы книга приняла эту клятву.
Иначе бы пострадал весь его род, а такого Константин Валентинович допустить никак не мог. Он не считал себя плохим человеком, ну брал он взятки, а кто этого не делал? Во всем виновата Российская империя с ее прогнившей системой. Последние десятилетия над военными постепенно уменьшался контроль, и в их рядах стало все больше хаоса — каждый делал, что хотел.
Константин Валентинович искренне хотел лучшего для своей империи и рода, а потому и пошел на эту сделку и принял условия Дмитрия Романова.
Род Уваровых будет жить… в обмен на верность.
Ладно, сегодня Константин Валентинович самую легкую часть своей работы сделал. А вот что делать с аристократами и другими военными частями, которые в скором времени начнут задавать вопросы — это другое дело. Впрочем, если они начнут выступать против Уварова, то это будет уже не его проблема, а нового императора.
Если Константин Валентинович погибнет, клятва с него спадет — так это работает. Однако интуиция Уварову подсказывала, что так легко он не отделается.
Генерал вытянул руку и посмотрел на нее с обеих сторон. Вчера он вложил в ладонь очень много энергии. Константин Валентинович потерял над собой контроль и принял импульсивное решение… за предательство жены! Однако Уваров помнит, с какой легкостью Дмитрий Романов остановил его руку, словно в ней и вовсе не было магии.