Но больше всего в наличии этого дара меня напрягало то, что теперь мне придется много воевать. Как бы империя в таком темпе и вовсе не потеряла своего императора!
Ведь во время сражений душа напитывается огромным количеством энергии. И получить ее можно только там — в честном бою, и больше нигде.
А для того, чтобы содержать огромную ораву призраков, нужно очень много энергии. Ведь мне не только придется подпитывать их во время службы, но и в конце оговоренного контракта отправить на перерождение. Правда, я еще не озвучил призракам сколько именно им придется мне служить. Сперва надо понять, к какому моменту я усилю свой призрачный дар настолько, чтобы мне хватило энергии начать их отправлять массово на перерождение. А потом нужно будет сразу привязать новых. Но это точно не один год, и даже не два… Думаю, в течении нескольких месяцев станет понятнее.
С этими мыслями я и уснул. И благо больше меня ни один мертвец сегодня не будил. Даже удивительно!
А утром я первым делом отправился в кабинет Лаврентьева.
Вижу, что в офисе что-то не так. Все какие-то чересчур тихие и мрачные. Обычно разведка — это самый оживленный отдел, но не сегодня. Сам Лаврентьев выглядел не лучше. Призраки явно и ему не дали выспаться. Хотя я бы на его месте после первой пробудки повесил у кровати табличку «До утра не будить, иначе на службу не приму!». Кстати, завтра надо так и попробовать.
Сергей Захарович сидел за своим рабочим столом. Пил виски, бутылка которого стояла прямо на столешнице. Дымил сигарой, дым от которой заполнил весь кабинет.
Я не поленился и достал свою трубку, тоже зажег ее, и закрыл дверь.
А затем активировал легкий дар воздуха, который у меня оказался по чистой случайности. И ветер начал выводить дым прямиком в вентиляцию, которая сама никак не справлялась. Еще одно подтверждение тому, что дворец нуждается в срочном ремонте.
— Я так понимаю, у тебя сегодня выходной, — говорю и присаживаюсь в кресло напротив.
Сергей Захарович грустно кивнул. Он и без моего приказа организовал себе выходной, но при этом все равно явился на работу. Да он еще более лютый трудоголик, чем я сам.
— Можно поинтересоваться, что за повод? — спрашиваю я.
Лаврентьев грустно усмехается. Вид у него был такой, словно это я отчасти виноват в произошедшем, оттого мне стало еще любопытнее.
— А причины просты, — Сергей Захарович поднимает со стола стопку папок и по одной начинает протягивать мне. — Вот первая, вторая… Восьмая. Это все мои оперативники с отличным послужным списком.
Я открыл первое дело и Сергей Захарович прокомментировал дело некого Рудакова Василия Макаровича:
— Этого я совсем парнем взял. Ему только восемнадцать исполнилось. У него ни родителей, никого не было… Только сестра младшая при смерти находилась. Я тогда за какие ниточки только не дергал, чтобы лекари ее с того света вытащили. Заболевание было тяжелое, а потому пришлось искать кого-то из высших рангов. Но я справился, после чего этот парень мне на коленях в своей верности поклялся.
Я кивнул и закрыл папку. Открыл вторую. Васнецов Василий Федорович.
— А этого вообще в шестнадцать лет взял, он у меня первые два года вовсе без оформления работал, — продолжил Сергей Захарович. — Думал, что преданней его в моей организации вовсе никого нет.
Лаврентьев склонил голову, а затем потянулся к своему стакану и сделал глоток. Сморщился и сказал:
— И восемь таких дел. Восемь!
— Полагаю, их верность была не так крепка, как твоя вера в них, — с сожалением ответил я.
А затем бегло просмотрел оставшиеся папки.
— Двое работали на османов и персов, остальные на разные аристократические рода, — пояснил Сергей Захарович, чтобы я не тратил время на изучение материала.
Но я и без того успел ознакомиться — читаю я быстро. Лаврентьев лишь подтвердил написанное внутри.
— Как понимаю, судьба их ждет незавидная? — спросил я.
Ведь было множество вариантов наказаний для таких случаев.
— Я же не зверь, — помотал головой Сергей Захарович, — все будет сделано по законам разведки.
— По каким именно?
У разведки в уставе было прописано великое множество законов, почти для каждого случая. И непонятно, какой именно из них решил выбрать Лаврентьев.
— Обычно тихая казнь, — ответил Сергей Захарович и затянулся сигарой, я же в это время курил свою трубку, а благодаря моей технике дыма в кабинете не было. — Для всех остальных — они погибли при исполнении. И мы даже награды им выпишем. Для семей они останутся максимально примерными, как и для всех остальных.
— Когда казнь? — поинтересовался я.
— Четыре часа назад, — печально выдохнул Сергей Захарович.
Я понимал его чувства. Это было тяжелое решение. И большое разочарование для него, как руководителя. Но он принял верное решение для блага всей организации и самой Российской империи.
Отчасти ведь и я на это повлиял.
Еще одна причина почему я не очень люблю призрачный дар, его применение сулит огромное количество последствий. Он часто ломает людям не только психику, но и всю жизнь. Особенно когда кто-то поговорит с мертвым родственником, а призракам уже нет смысла врать и притворяться. А это не всегда хорошо для тех, кто жаждет разговора с ними. Обычно они говорят только правду, какой бы горькой она не была.
В одной из моих прошлых жизней, когда у меня было королевство, король соседней страны попросил организовать разговор с его недавно почившей супругой. Он был в глубоком трауре, и мне искренне хотелось помочь соседу. Ведь пока он был в таком состоянии, с ним стало довольно сложно вести дела.
Король сообщил своей жене, чтобы она не переживала — он позаботится об их детях, с ними будет все в порядке. Тогда она ему и сказала, что все дети от разных мужчин, кроме одного, которого он казнил за мятеж против короны. А когда ее выдавали за него замуж, на ней было огромное количество заклинаний, подавляющих ее волю, поэтому она не могла перечить королю. Когда она умерла — все это развеялось.
Эта история о том, как всего одна женщина смогла уничтожить целое королевство своими словами. После случившегося король рассказал обо всем детям, впал в глубокую депрессию, с которой не смог совладать, и всего через несколько месяцев умер. Каждый из наследников нашел, к какому роду он принадлежал на самом деле, и началась жестокая борьба за власть. Но самое интересное, что они даже не пытались договориться, хотя я предоставлял им такую возможность.
Власть так и не досталась ни одному из них. Когда начались междоусобные войны, моя армия вошла в это королевство и очень быстро захватила его. Ведь мне не нужен был на границе с моим королевством столь нестабильный элемент.
Потому мои владения стали в два раза больше, хотя изначально я этого вовсе не планировал. Меня интересовала только торговля с соседями, но не более того. И когда я выполнял просьбу покойного короля, таких желаний у меня не было. Они появились только тогда, когда начался полный хаос.
— Как новые оперативники, которые всю ночь к тебе приходили? — спросил я у Сергея Захаровича.
— Неплохо, — вскинул он брови.
Призраки работают всего один день, а их работа уже привела к необратимым последствиям. И это придется принять… Правда чаще всего бывает именно горькой, и нужно научиться ее принимать.
— Спать не мешали? Ты же выспаться хотел, — уточнил я.
— Нет, — помотал головой Сергей Захарович и снова затянулся сигарой, — призраки стоят того, чтобы проснуться лишний раз.
— Это хорошо. А теперь давайте посмотрим, чем занимаются наши новые оперативники, — сказал я и поднялся.
Сергей Захарович кивнул, и мы вышли из офиса.
Направились в подземное помещение разведки. Одно из секретных. Там я велел Лаврентьеву организовать учебную базу.
Мы ходили по коридорам, а я смотрел через стеклянные стены, как проходит процесс.
Живой разведчик стоял у доски и читал призракам какую-то лекцию, через стены было особо не слышно. Но мертвые внимательно его слушали.
— А им нормально, что они призраков не видят? — спросил я у Лаврентьева.
— Да, хотя они уже начали жаловаться, будто им кажется, что у них расстройство психики, — печально усмехнулся Сергей Захарович.
Навряд ли сегодня что-то сможет поднять ему настроение. Такое надо просто пережить. И наконец отдохнуть нормально.
Как раз скоро я отправлюсь в другой город по своим делам, и у него будет для этого немного времени. Пока я не выдам ему новые папки с заданиями, а их у меня подготовлено много. Понимаю, что быстро ничего не бывает, и ресурсы у меня крайне ограничены, а потому придется выдавать их постепенно, как разведке, так и службе безопасности. Вторая, кстати, под руководством Разумовского-младшего значительно подросла в численности, и через месяц-два мы сможем выйти на прежние объемы выполняемой работы.
Я зашел в лекционный зал. Вывел на ладонь частичку своего призрачного дара и приложил его к глазам живого разведчика. Он не сопротивлялся, но его сильно покорежило.
Зато надо было видеть его шок, когда он поднялся с колен и увидел призраков.
— Так лучше? — спросил я.
— Гораздо, Ваше Императорское Величество, — хрипло ответил мужчина. — Теперь мне не кажется, что я псих, читающий лекцию в пустоту.
Я усмехнулся, и мы с Лаврентьевым поспешили покинуть зал. Нечего отвлекать живых и мертвых от работы.
— Все разведчики здесь с крепкой психикой? — уточнил я у Сергея Захаровича.
— Теперь я точно уверен, что все с крепкой, — кивнул он. — Тем более призраки их проверили. Все, кто здесь, кристально чисты.
Я не стал говорить Лаврентьеву, что существует множество других способов проверки людей. В том числе менталисты и всевозможные зелья. За все свои жизни я удостоверился, что кристально чистых людей не бывает.
Тем более, призраки только начали свою работу. И не все разведчики успели спалиться. Со временем мертвые узнают о живых много еще чего интересного.