Молодой, веснушчатый парень. Едва ли не младше моего нынешнего тела. Рыжий с проседью и искажённым гневом лицом. Он лихо спрыгнул со второго этажа и картинно покрутил мечом.
— Я не узнаю тебя, Распутин. Но это не помешает мне тебя убить, тварь!
— Я понятия не имею кто ты такой, но это не даёт тебе право меня оскорблять, мальчик. – равнодушно ответил я.
Лицо парня перекосило ещё сильнее. Он едва не зарычал и с воплем бросился в атаку, покрыв меч пламенем. Однако, не простой ему ковыряльник выдали. Похоже надежды на стрелков не было изначально, раз выделили такой артефакт.
Сколь бы ни был меч артефактным, его длина не превышала стандартную для одноручника. В то время как мой, благодаря доспеху, уже перерос полуторник и тоже немного пылал. Один из моих немёртвых бойцов вынес таки клинок химеро-богомола. Изучив руны на его поверхности, я тоже научился этому фокусу.
Новшество так и просилось пройти испытания, так что наша схватка началась с серии блоков. Жёсткие, скользящие, полужёсткие. Обновлённый меч с честью выдержал испытания, только густо летели искры от столкновения двух малосовместимых видов магии.
Парень злился всё больше, хотя казалось – куда уж больше. Оказалось – было. Он начал буквально гореть заживо, впав в состояние берсерка. И, что самое неприятное, он сжигал не только плоть, но и саму свою душу. Пламя жадно ревело, обжигая даже сквозь доспех. Про блокирование ударов пришлось забыть – горящий пламенем души, артефакт попросту перерубал мой клинок как сухой тростник и снимал стружку, если удар приходился вскользь. Пока что спасало только то, что я превосходил оппонента в скорости и ловкости. Но, он, по мере разгорания пламени, начинал нивелировать отставание. Пусть он и ускорял процесс саморазрушения, меня он прикончит раньше чем сгорит.
Удивительно, насколько надо было ненавидеть мой род, чтобы пойти на такое. Он же сейчас испытывает невообразимые муки, уж я то знаю, что такое настоящие душевные раны.
Ситуацию спас случай. Нет, на Шуйского не упал рояль с неба. Всё гораздо прозаичнее. На крыше здания, возле которого мы сражались, сидел баклан. Не знаю зачем, но он решил расклевать кровлю. А, поскольку делал он это не в первый раз, кладка стены успела ослабнуть и после меткого удара клюва, вниз полетели кирпичи. Парочка успешно разминулась с нами, а третий угодил прямёхонько в голову моему противнику.
Нет, кирпич не убил его. Более того, несчастный кусок силиката попросту оплавился, но не целиком. Оставшегося булыжника оказалось достаточно, чтобы отвлечь бойца на мгновение. Большего мне и не требовалось. Короткий рывок и резко удлиннившийся меч перерубил парню позвоночник. Будь ты хоть трижды берсерком, пока ты человек, разрушение позвоночника для тебя фатально. Остатки тела вспыхнули яркой вспышкой, напоследок, опалив таки меня, и сгорели до тла. Не осталось даже костей. Только пепел. Почерневший меч жалобно звякнул об бетон, больше никем не удерживаемый.
Странно, они обычно такое не переживают – выгорают, от переизбытка пропущенной энергии.
Морщась от боли в заживающих ожогах, я подтянул меч поближе.
Клинок покрылся наплывами расплавленного металла, сложившихся в причудливый узор. При этом лезвие ничуть не пострадало и выглядело очень острым. Оплётка на рукояти, ожидаемо, сгорела полностью, обнажив ребристую рукоять. Камень в противовесе помутнел, но не растрескался.
Что самое странное, от оружия не веяло угрозой и чужеродностью, как было в хранилище банка. Да, меч был другой, но обычно такие артефакты имеют конкретную привязку к стихии.
Этот же, после прожарки, был даже в чем-то родственен. Может потому, что раньше был одушевлённым, а теперь получил травму. А может и ещё почему.
В любом случае, когда я рискнул взять его в руки, клинок мало того, что не стал “сопротивляться”, наоборот. Лёг в ладонь как будто там всегда и был.
Наивысшая форма принятия! О таком я только из легенд знаю. Из серии, как один дед с таким мечом повергал орды демонов одним чихом. А их предводителей — двумя. Из сказок, в общем. А тут, никогда такого не было и вот опять.
Надеюсь, в конце меня не объявят каким-нибудь избранным и не принесут в жертву на алтаре безумного бога. Ну или запрут в тихом месте, чтобы я, мыслями оттуда стабилизировал состояние мира. Хотя, последнее вряд ли. Мир на пороге большой войны, после которой будет ещё большая война.
А когда войны станет достаточно, пойдёт кровавый дождь и тогда… Что-то я не туда задумался. Меч, что ли влияет? Кровожадный какой.
— Ну и как тебя назвать? Ангорн? Не, язык сломаешь, пока выговоришь. — помотал головой я, в меч согласно дрогнул.
— Нарекаю тебя — Сангвис. — торжественно заявил я.
Новоиспечённый Резня радостно разразился довольно мелодичным звоном. Не знал, что полоса металла может звенеть как колокол, эта смогла.
Немного пошумев, меч попросился в ножны — устал. Не знаю как, но он передал именно эти два ощущения, чем ввёл меня в ступор. Старые ножны сгорели вместе с носителем, а новые взять было не откуда. О чём я сразу сообщил своему приобретению. Сангвис мысленно вздохнул и попросил сделать ему хоть что-нибудь. Оказавшись в костном монолите, он наконец успокоился и, по ощущениям, уснул.
— Пожри меня гниль! Что за странный сегодня день? Душевное аутодафе, перерождение меча… А дальше что, метеорит упадёт? — я вопрошал безмолвствующее небо, без надежды на какой либо ответ.
Но, я его получил. Правда не оттуда, откуда ожидал.
— Парень, ты зачем кричишь? Всех чаек распугаешь, что тогда Васян будет кушать? Ты лучше иди обратно, чаю попей, успокойся, с девушкой своей по… Ой. Ну ты понял. Иди, иди уже, не шуми тут. — из-за контейнера вышел бомж и замахал руками.
Всё бы ничего, но он был, во первых, слепой, а во вторых, в совершенно безлюдном месте. Хмыкнув на подобную проделку мироздания, я поспешил воспользоваться первой частью совета “бездомного”. Всё же официальной девушки у меня не было, а Марфа на столь высокую должность претендовать не могла. Впрочем, всё могло поменяться в самое ближайшее время. В кармане зазвонил телефон, и на экране высветилось имя абонента: Рахманова Екатерина.
***
— Отец, я провела предварительный анализ по делу Распутина.
— Да? И что же, каковы результаты?
— Почти треть отчуждённого имущества легко оспорить. Шуйские не стали даже толком оформлять переход имущественных прав.
— То есть, по сути, пользуются чужой собственностью без законных оснований. Это, интересно.
— Папа, разреши мне вести это дело.
— Но, дочка. Шуйские не последний род в нашей стране. Я бы даже сказал, первый после Императорского. Это может быть опасно.
— Не опаснее, чем если бы взялся ты.
— Но, но, но. Я уже не молод, меня мало чем можно запугать или чем-то повлиять.
— Папа, я в любом случае окажусь под угрозой. Если не возьмусь за дело сама, так они могут попробовать меня похитить. Или угрожать тебе расправой надо мной.
— Ах-ха-ха. Не завидую тому несчастному, кто попытается тебя обидеть.
— Вот именно, папа.
— Что, папа, папа? Настолько понравился этот мальчик? Не спорю, выглядит он солидно, но его род разорён, оболган и на грани забвения. Я вообще сомневаюсь, что он сможет собрать и десятую часть той суммы, которую ты у него затребовала.
— Я думаю, он сможет собрать деньги.
— Эх, доча. Мне бы твою уверенность. А может, ты влюбилась? Ну, чего покраснела? Вижу же, что неспокойно тебе.
— Да, папа… — тихо прошептала девушка.
— Мой тебе совет. Выбрось его из головы. Не сегодня, так завтра, он погибнет, а тебе потом месяц страдать.
— И ничего не месяц! Вот сейчас позвоню ему и узнаю.
— Позвони. — тихо согласился Александр Сергеевич и достал из стола тоненькую папочку. Всё что смогли собрать его помощники на нового князя Распутина. Аркадий, отчество отсутствует. До вступления в род, Кузнецов. Уроженец Саратовской губернии. Сирота.
Мужчина нахмурился. Про Саратов он был наслышан. Гиблое место, как все земли вокруг. Разломы там открываются по три раза на день в самых неожиданных местах. И тем не менее, кто-то там продолжал жить. Может именно поэтому, почти треть всех носителей боевых Кодексов были оттуда родом.
Продолжив чтение, Рахманов зацепился взглядом за одну коротенькую приписку: возможно обладает Кодексом Некроманта или смежным с ним.
— А вот это интересно.
— Что интересно? Что я завтра пойду на свидание или то, что Распутин пообещал привезти всю сумму?
— Что? Но… Как?
— Не знаю. Но очень хочу узнать.
— Дочка, этот парень некромант.
— И что? Ты же знаешь какой у меня Кодекс.
— Знаю, знаю. Я не про это, присмотрись к нему. Возможно он поможет нам с одной проблемой.
— Ты про?..
— Да! Ты же помнишь, что об этом нельзя говорить вслух?
— Ох, да. Я помню, что это опасно. Но, если нельзя сказать вслух, значит можно написать на бумаге?
— Вот видишь, не зря училась.
***
Получив обещание от Екатерины поужинать со мной, я удовлетворённо спрятал телефон и потянулся. До завтра осталось не так уж много времени, а сделать надо было ещё многое. Для начала, найти подходящий футляр для украшения. А ещё обзавестись хоть сколько-нибудь приличным костюмом для выхода в свет. Это в повседневной жизни я могу позволить себе щеголять в драных джинсах с майкой навыпуск.
Так делать я конечно же не буду, но это не отменяет самой возможности. Может быть, когда верну роду славу, приду в таком виде в дворянское собрание, ну а пока, не стоит эпатировать публику.
Отбросив лишнее мыслеблудие, я начал претворять свой план в жизнь. Если бархатистая коробка нашлась быстро, то с костюмом возникли некоторые затруднения. Которые, впрочем, портной обещал исправить в течение часа. Расположившись в кресле, я решил скрасить ожидание чтением свежей прессы. Однако, стоило мне раскрыть газету, в ателье ввалилась компания не слишком трезвых молодых дворян и начали задирать местную работницу. Довольно симпатичную, молодую особу, стоит отметить.