мне стало интересно, что будет если… Так же, как и тебе, когда ты взялась за тринадцатого потомка и сделала его тринадцатым возвысившимся.
— Я ничего не делала, он всё сделал сам.
— Вот именно! Именно потому, что он всё делает сам, как считает нужным, мы и следим за ним. Последнего такого игрока против Её законов разметало по мирам. Ему бы подрасти, не попадаясь на глаза, но времени в обрез…
— Он уже попался… Она наградила его семенем кровавого безумия.
Хаос замер, и молчание стало густым, как смола.
— Человеческое существо с такой болезнью обречено. Безумие не созидает, оно разрушает.
— Он обуздает его, я верю. Я же смогла когда-то и поднялась на ступень Высшей.
— Сколько тебе понадобилось на это времени? Не знаешь? А я знаю. Ты обязана будешь уничтожить его раньше. Таков Закон.
— Ты тоже обязан был, но не уничтожил же… — тихо ответила Кровь.
— У нас была другая ситуация. Мы имели в запасе несколько сотен тысяч лет, а у него — меньше тысячи. Лучше уничтожь его, пока не стало поздно. Возьмёшь другую песочницу. Ну или в крайнем случае, отыщи кого-то из бывших своих вознёсшихся, но не примкнувших к техносам. Такие тоже были, я уверен. Их подтянуть до уровня Высшего проще, чем потом за этим разгребать последствия.
Серебристый смерч на мгновение приблизился к Крови. Легчайшее прикосновение — дуновение ветерка, поцелуй, намек на то, что когда-то было.
— Один, кстати, такой идёт к тебе прямо сейчас… Талантливый, судя по разнообразию его экспериментов.
Если до этого Кровь ещё позволяла себе слабость — тень былых чувств, то теперь всё оборвалось. Хаос не просто советовал. Он направлял её внимание на Саптаму. На того, кто уже однажды предал её. Надежда, вспыхнувшая на пепле прошлого, рассыпалась в прах.
— Я подумаю над твоими словами, — только и смогла выдавить Кровь, прежде чем серебристый смерч исчез, оставив её одну в пустых чертогах.
Она сидела на троне, сжав кулаки так, что из-под ногтей сочилась алая роса.
Он предлагал ей убить своего же избранника.
Но самое страшное — он мог быть прав.
Лаборатория Саптамы
В центре зала пульсировали четыре сферы с экспериментальными формами жизни, их мерцание отбрасывало причудливые тени на стеклянные колбы с реактивами.
Сам Саптама сидел за массивным прозрачным столом, заваленным пергаментами, кристаллами памяти и странными устройствами, напоминающими гибрид магических артефактов и нанотехнологических приборов. Его пальцы быстро скользили по голографической клавиатуре, максимально шифруя и дублируя неважное для отвлечения внимания и затирая основополагающие тезисы.
Короткий разговор с Кровью всё не шёл у него из головы.
Когда вознёсшийся вновь посетил бывшую покровительницу, та была отчего-то сильно зла. Не просто раздражена — яростна.
«Неудачное время выбрал», — успел подумать Саптама, прежде чем попытаться исчезнуть, но был остановлен холодным голосом.
— Предательство меня, как покровительницы, я ещё могла бы простить. Но то, что ты отдал на поругание собственный мир…
Саптама усмехнулся.
— Такая принципиальность была бы понятна, если бы вы сами из раза в раз не менялись песочницами, тасуя их не хуже карт в колоде. Каждый из вас столько раз предавал свои миры, что уж простите, но чья бы божественная сущность мычала…
Но Кровь лишь покачала головой:
— Ты не поймёшь… никогда, — покачала головой Кровь, кровавой лентой касаясь щеки Саптамы, — безмерно талантливый, и столь же безмерно беспринципный. Пока одни готовы уничтожить мир ради собственного вознесения, другие готовы уложить на алтарь себя и собственную кровь ради спасения мира.
— Мёртвым я миру ничем не помогу! — пожал плечами Саптама. — Предпочитаю не идти на столь радикальные шаги.
— Иногда нужно не единожды умереть, чтобы возвыситься, но тебе этого не понять. Именно поэтому мой ответ «Нет!» Предавший однажды, предаст вновь.
Тогда Саптама ушёл, размышляя, что Кровь оказалась ни разу не рациональной в соответствии с собственными жизненными идеалами, а уж чересчур идеалистичной. Но сейчас, занятый рутинной работой, освободившей мозг для размышлений, он вдруг подумал, что неправильно всё истолковал.
«Что, если у неё припрятан туз в рукаве? Ведь, зажатые в угол соглашались и на худшие предложения».
Какова вероятность того, что она смогла получить Возвысившегося за сколько?.. Чуть менее, чем за семь сотен лет после предыдущего кандидата. Остров ведь не вызывали. Да и как бы вызвали, если Обитель лежала в руинах?
А ведь и правда лежала… Саптама вспомнил, как совсем недавно ему пришёл вестник с просьбой помочь в восстановлении места обучения кровных магов. Тогда Саптама отмахнулся от вестника, как от назойливой мухи. Мало ли в мире энтузиастов, возомнивших себя мессиями. Но сейчас Саптама попытался вспомнить, кем же был подписан вестник…
А он не был подписан. Веретено передало всего одну фразу: «Обитель нуждается в вас, как вы когда-то нуждались в ней!»
«Когда же это произошло? — задумался учёный. — До или после уничтожения адамантиевых маячков для открытия порталов техносов?»
Его пальцы взметнулись над голографическим интерфейсом, вызывая сложнейшую модель вероятностей.
Пальцы мага крови вызвали голографический экран и принялись вводить переменные в сложнейшую математическую модель. На сей раз одним из основных факторов было время. Причём действовал Саптама от обратного. Он собственноручно ввёл искомый результат «Возвысившийся» и после позволил модели самостоятельно подобрать вероятности событий, при которых было возможно подобное.
Понимая, что быстрого результата ждать не придётся, учёный продолжил свою работу, заодно поглядывая на четыре формы жизни, всё ещё не сдающиеся в созданных для них условиях.
Внезапно для него произошло сразу два события: математическая модель вероятностей вдруг запестрила морем ошибок, противоречащих друг другу и выдала вердикт: «Построение вероятного сценария завершено».
Вместе с тем безжизненный голос искусственного интеллекта произнёс:
— Возвысившийся Саптама, ваш контракт с фракцией техносов разорван в одностороннем порядке. Все результаты работы за период контракта являются собственностью фракции. Вы обязаны покинуть чертоги фракции в течение одной минуты, иначе будете аннигилированы.
Обратный отсчет:
59… 58… 57…
Как настоящий учёный, Саптама в первую очередь обратил внимание на завершение анализа вероятностей, принявшись разбираться в её ошибках. И лишь спустя долгих двадцать секунд, наконец, обратил внимание на обратный отсчет. И то лишь потому, что поверх голографического экрана возникло окошко с обратным отсчетом доступа к собственным рабочим документам.
Саптама замер.
«Какого…?»
Сначала он не поверил.
Потом взглянул на модель — она показывала невозможное.
45… 44…
— Сука! — Саптама выругался, потеряв еще пару драгоценных секунд. А после ускорился до максимума, разом активируя резервное копирование результатов анализа, забирая свои живые изобретения в пространственный карман и с трепетом наблюдая процесс копирования.
— Ну же! Давай! Давай!
30… 29…
Секунды таяли, копирование же и вовсе остановилось.
25…
— Суки! Не отдам! — рыкнул учёный и пустил себе кровь, заполняя полость для формирования носителя информации.
15…
Пальцы вводили команды с бешеной скоростью, заставляя осуществить запись на макр из крови. Да, не гигиенично и опасно в свете их магии, но зато дёшево, надёжно и практично.
10…
Кровь затвердела, приняв форму кровавого кристалла данных.
5…
Он вырвал его из воздушной полости и воткнул в свежую рану на груди.
3…
Рана затянулась.
1…
Пространство разорвалось, и Саптама исчез ровно за секунду до того, как печать техносов должна была аннигилировать его.
*Использована аббревиатура сокращенного космического адреса планеты Земля: Вселенная, Стена Рыбы-Кита, Галактическая нить Ланиакейя, Сверхскопление Девы, Местная группа галактик, Галактика Млечный Путь, рукав Ориона, созвездие Плеяд, суперсистема Альциона, Солнечная система, планета Земля.
Глава 20
— К какому Великому Дому принадлежит архонт?
Вопрос возник у меня в голове, при этом я мог бы поклясться, что никто из тройки переговорщиков даже не пошевелил губами. Выходит, им доступно телепатическое общение.
— Всё верно, архонт. Так всё же… Какой из Великих Домов возродился из небытия?
«Еще бы понимать, кто такой архонт и что за Великие Дома», — мелькнула у меня мысль, но по логике выходило, рыболюди имели в виду явно не людей. Поскольку их впечатлила именно драконья форма, то, вероятней всего, речь шла об аспидах. Великими Домами Райо иногда называл рода аспидов, а вот архонт… Вероятно, кто-то из правящей верхушки.
— Эсфесы, — решил я ответить правду.
— Простите наше недоверие, архонт, но не могли бы вы подтвердить принадлежность демонстрацией родового дара? Одной звериной ипостаси недостаточно.
А это было уже интересно. Откуда существа из иного мира могли знать о родовом даре Эсфесов? Неужто раньше между аспидами и рыболюдьми имелись постоянные контакты? Хоть мы и обсуждали ранее с Ольгой и Агафьей сходство между мирами-песочницами: третий уровень магического фона, наличие развитых цивилизаций, осколок адамантия в качестве энергетического средоточия жизни… Но наша правота казалась удивительным фактом.
Не особо заморачиваясь, я открыл портал в Великую Пустыню и драконьим крылом зачерпнул песка, что по цвету отличался от местного белоснежного жёлтым оттенком с золотистыми вкраплениями, а после интуитивно открыл ещё один портал в окрестности Ока Сахары и зачерпнул песка красновато-кирпичного оттенка.
— Этот из…
— Не нужно, — прервал меня старший из переговорщиков. Его сфера подплыла по воздуху к красноватой горке. Существо протянуло руку с дрожащими пальцами сквозь переливающийся водный пузырь и зачерпнуло песка. На чешуйках у переговорщика выступили серебряные капли влаги. Я бы мог подумать, что это пот, но судя по взволнованности рыбочеловека, это могли быть и слёзы. Боги их знают, чем и как они плачут.