– На определенных людей.
– Если ты хочешь знать, люблю я Диану или нет, то я скажу тебе честно. Да, люблю, но простить не могу. Я уже больше года назад пришел из армии и ни разу не виделся с Дианой. Да и не хочу. Зря Рощин ставил мне условия, не собирался я к ней подкатываться. Вадиму нечего было бояться.
– Рощин ставил условия?!. Ну вот, все ясно! – торжествующе воскликнула Вика.
– Что тебе ясно?
– А то, что Рощин Диану под себя затачивает. Я же видела, каким глазами он на нее смотрит. Она-то вроде сопротивляется, но только надолго ли ее хватит?.. Когда он у нас появился, весь помятый какой-то был, а как Диану увидел, сразу попробовал преобразиться, хотя и без особого успеха. Мама-то надеялась, что он ради нее старался. Про Диану не скажу, не знаю, но мама, похоже, глаз на Рощина положила. Вот цирк будет, когда Диана под ним раздвинется. Эту особу собственная мать прокляла за то, что она Вадима у нее увела. Теперь и моя проклянет!..
– Так что же здесь смешного?
– Да ничего, если честно. У Рощина губа не дура. Диана не просто красотка. Если с Вадимом что-то случится, то она еще и богатой вдовой станет. Впрочем, Диана и без того уже ни разу не бедная, только Рощин жениться на ней пока не может. Он ей только свое покровительство предлагает. Всех «серых волков», говорит, пересажал и с Кролем разобрался, который Вадима заказал. Киллер в бегах, но его тоже ищут. В общем, бояться больше нечего. «Флагман» и дальше будешь процветать, а Диана богатеть. Неплохо, я смотрю, Рощин устроился. Козел старый.
– Но Диана же с ним не спит?
Я действительно не собирался искать встречи с этой женщиной, но только из-за собственной гордости. Рощин здесь ни при чем. Не мог я простить Диану, но при этом жутко ее взревновал.
– Тебя это так беспокоит? – ехидно и совсем не весело осведомилась Вика.
– Давай без шпилек!
– Не знаю, может, и спит. Ты знаешь, как Вадим ее взял? Он просто убил своим равнодушием эту красотку. Ты в армию ушел, она думала, что Вадим ей проходу теперь не даст. Ан нет, не трогал он ее. Нарочно внимания не обращал. Короче, сначала ей стало любопытно, потом она разозлилась и в конце концов сама затащила его к себе в постель. Нет, Диана не шлюха, просто к ней подход надо знать. Если Рощин задался целью, то он обязательно возьмет эту мнимую крепость.
– Хватит!.. Я ничего не хочу слышать о ней!
– Это правильно. Диана тебя недостойна. Рощин и ко мне клинья пытался подбивать, но я его быстро отшила. Но я это я, а она…
– Хватит, я сказал!
– Ты можешь говорить, что хочешь, и я тебя буду слушать. Не желаешь про Диану, так и не надо. Ни слова про нее больше не скажу. Но учти, если ты сунешься к ней, то я и тебя убью, и ее.
Вика смотрела на меня, позабыв о дороге. В ее взгляде было столько угрозы, что мне стало не по себе. Я с удовольствием воспользовался возможностью избавиться от него.
– Тебе что, жить надоело?
Я мягко взял ее пальцами за подбородок и заставил смотреть на дорогу.
– Я не шучу ни с тобой, ни с Рощиным.
– Он так нагло к тебе приставал?
– Нет, просто намекал. Вот я и сказала, что думаю о нем. Мол, если с Вадимом вдруг что-то случится, ему не жить. На все пойду, но превращу его жизнь в ад. И знаешь, он мне поверил.
– А что еще с Вадимом может случиться?
– Ему можно перекрыть кислород. В прямом смысле этого слова. Тогда он труп, а Диана – вдова. На нее мне плевать, а за Вадима я горой. Он, конечно, сукин сын, но мой. Если ты вдруг с ним что сотворишь, то я тебе этого не прощу!
У меня вдруг возникло желание выйти из машины, но я не стал просить Вику остановиться. В конце концов, я не девочка, чтобы устраивать истерики. К тому же у нее был повод считать меня врагом своего брата. Нет, кислород я Вадиму перекрывать не собирался, но и руки ему не подам.
Она имела право ревновать меня к Диане. Я не придавал значения ее угрозам, хотя и не исключал, что в гневе Вика могла приложить меня чем-нибудь тяжелым. Очень плохо будет, если у нее в руке откажется разделочный топорик.
Она дулась на меня всю дорогу, но резко подобрела, когда мы оказались у нее дома. Вика приготовила ванну с морской солью и нехитрый ужин, который после тюремных лишений показался мне верхом кулинарных изысков. Мы пили вино, а затем хмельная волна занесла нас в постель. Мне было так хорошо, что Диана стала отходить на задний план.
Глава 25
Вадим уже второй месяц лежал в больнице. Наступил новый, девяносто восьмой год, а он так и не подавал признаков жизни. Лежал себе живым трупом в отдельной палате, и никто не знал, когда бедняга придется в себя. Огонек жизни в нем теплился, но мог погаснуть в любой момент.
Я стояла у койки, смотрела на бледное безжизненное лицо своего мужа, и по моим щекам текли слезы. Я очень жалела Вадима, но плакала не поэтому. Мне казалось, что за мной стоял Рощин. Он будто бы задрал мне юбку, раздвинул ноги, пыхтел и сопел, двигая своими бедрами. Я почти реально ощущала, как этот тип поганил меня изнутри, а Вадим с укоризной смотрел на нас. В этом жутком кошмаре Иван тоже находился рядом, оказался свидетелем моего позора. Мне было невыносимо стыдно, но я не могла оттолкнуть Рощина. У меня для этого не хватало сил.
На самом деле в палате сейчас находились только Вадим и я. Но Рощин со своей грязной похотью все равно был рядом. Нет, во мне. В моих покаянных мыслях. От него не было спасения. Я предала Ивана, изменила мужу, и все только для того, чтобы эта сволочь имела меня морально и физически.
Когда Рощин пыхтел и сопел мне на ухо, справляя свою нужду, Иван всегда появлялся где-то рядом. Если он все видел, то ему не стоило меня осуждать. Ведь я отдалась Рощину для того, чтобы вызволить его из тюрьмы.
Хотя тут были и другие моменты. Рощин поставил в зависимость от себя мой бизнес и меня, даже намекнул, что я могу оказаться за решеткой. Он рассказал мне про извращения, которые царили на женских зонах. Полковник очень не хотел, чтобы я оказалась там. Я тоже нисколько этого не желала, потому и пошла ему навстречу, оказалась в его постели. Да, я отдалась Рощину. Но ведь Иван теперь на свободе. Он живет в свое полное удовольствие. С Викой. Они счастливы, а я вынуждена терпеть скотские выходки Рощина.
А ведь Иван действительно оказался рядом. Я вышла из палаты и увидела его. Он стоял в коридоре и разговаривал с врачом. Я невольно обернулась – уж не выходит ли вслед за мной из палаты Рощин? Полковника и быть здесь не могло, но я уже начинала сходить с ума, боялась, что скоро совсем перестану отделять реальность от воспаленного вымысла.
Может, в коридоре и не было никакого Ивана? Вдруг я приняла за него какого-то другого мужчину? Конечно! Он не имел ничего общего с Иваном, просто мое больное воображение рисовало внешнее сходство с ним.
Нет, это был он. Иван едва глянул на меня. Как будто мимо него прошла совершенно чужая красотка, а не бывшая возлюбленная. Мне стало так обидно, что я даже не остановилась. Пролетела мимо и спустилась к своей машине, хотя собиралась поговорить с тем же самым врачом, который был занят сейчас беседой с Иваном.
Мне бы сесть и уехать. Но нет, раз уж выпала возможность встретиться с Иваном, то я обязательно ею воспользуюсь. Уж очень мне хотелось знать, что наговорила обо мне языкастая Вика. В конце концов, почему он жил сейчас с ней, а не со мной?! Моя рука нервно потянулась к сигарете, но только я закурила, как появился Иван. Он шел прямо ко мне, к моей машине, хотя и смотрел куда-то в сторону, делал вид, что не замечает. Но меня не проведешь!
Он подошел к своему «Фольксвагену», открыл дверцу.
– Может, ты все-таки посмотришь на меня? – не выдержала я, но Иван даже ухом не повел, сел в машину, завел двигатель.
Назад он ехать не мог: мешала клумба. По бокам от его «фолькса» стояли машины, одна из которых была моей. Иван мог двигаться только вперед, но я встала у него на пути.
Что ж, если он так зол на меня, то пусть давит, лишает меня жизни. Зачем она нужна?.. Мне стало жутко обидно, я так разозлилась на невнимание Ивана, что действительно вдруг расхотела жить. Все равно теперь в этом нет никакого смысла!
Иван не задавил меня, с хмурым лицом выбрался из машины, встал у раскрытой дверцы и спросил:
– Может, отойдешь?
– Может, поздороваешься?
– Ну, здравствуй.
– И это все? – нервно поинтересовалась я и глубоко затянулась.
От чрезмерной дозы никотина у меня закружилась голова, я покачнулась и оперлась рукой о капот, чтобы не упасть. Но Ивану хоть бы хны.
Он едко усмехнулся, достал из кармана пачку сигарет, протянул мне и заявил:
– Это вместо цветов.
– Издеваешься?
– Нет. Просто я смотрю, ты курить стала.
– Ну да, раньше я этим не баловалась.
– Мне все равно, что было раньше.
У меня на глазах появились слезы. Такое ощущение, будто он дал мне пощечину. Ему все равно, видите ли!.. Но я-то знала, что дело обстояло совсем не так, и готова была доказать ему это.
– Ты же нарочно все говоришь!
– Почему нарочно?
– Скажешь, что разлюбил?
– Так и скажу, – отозвался он с убивающей прохладой во взгляде.
Мне бы уйти, но я не хотела сдаваться.
– Что, и ничего не осталось?
– Ничего.
Это был удар ниже пояса, но я не отступила. Да, я унижалась перед Иваном, но разве Рощин меня не оскорблял? Если ему можно, то и от Ивана я должна стерпеть.
– Да, я понимаю, что предала тебя. Да, я виновата перед тобой.
– Так оно и есть. Хорошо, если ты это понимаешь. Скатертью дорога!
Он помахал мне рукой, требуя освободить проезд. Я сошла с дороги, но только для того, чтобы сесть к нему в машину.
– И что это значит? – спросил он, глядя на меня с небрежной насмешкой.
– Не знаю! – сложив руки на груди, сказала я.
Я вроде бы и унижалась, но гордо вскинула голову. На Ивана смотреть не стала, напротив, отвернула от него взгляд.
– Насколько я знаю, у тебя своя машина, – заявил он.