Дальше были сессии по обеспечению безопасности в общественных местах, на транспорте, новые кофе-брейки и в самом конце приветственный фуршет от организаторов.
Второй день я прочитать не успел – сзади вежливо покашляли.
Я обернулся – представительный дворецкий никуда не ушел, стоял у двери, сложив руки на животе.
– Мистер Орлов желает принять ванну? Или, может быть, массаж? Могу также сервировать ужин в номер – вот меню. – Дворецкий подошел к каминной полке, взял и протянул мне целую папку в красной коже.
Я открыл ее – тут были десятки наименований блюд, названия которых я понимал с трудом. Фуагра с тартаром из говядины, крем из яиц и лосося с цветной капустой в соусе из морских водорослей… Впрочем, была и нормальная, понятная мне еда. Бургер с говяжьей котлетой и картофелем-фри, ребрышки BBQ с картофельным пюре…
– Все заказы за счет организаторов конференции.
– Ну раз так… Тогда гамбургеров, картошки-фри и колы на четырнадцать человек.
– Где сервировать? – дворецкий был сама невозмутимость.
– Здесь и сервируйте… – я махнул рукой на длинный стол в гостиной. – И стульев принесите.
Спустившись на шестой этаж, я с удовлетворением отметил, что посты уже выставлены, громовцы бдят. Узнав у Ильясова-младшего, где все, я отправился в номер Вилорика. И сразу наткнулся на очередь из бойцов – куратор выдавал суточные.
– Пять долларов в день, – грустно сообщил мне пересчитывающий в ладони мелочь Незлобин. – За такие деньги тут вообще ничего не купишь стоящего.
– Будет и на твоей улице праздник. Зови всех пробовать американскую еду. Не одному же мне отдуваться за всех в этом пентхаусе!
Глава 13
Рано утром, прямо на рассвете поднял отделение отрабатывать вчерашние излишества. Кроме постовых. Пробежка плюс ОФП. Благо рядом Централ-парк – птички поют, ветерок обдувает. Лепота…
То ли фэбээровцы прошляпили, то ли они были, но потом отстали – никакой слежки я за нами не заметил. Правда и скорость по парку мы выдали вполне марафонскую, с ускорениями и рывками. Редкие прохожие смотрели на нас с удивлением, особенно когда мы шли друг за другом гусиным шагом, несколько раз даже вспугивали с поверхности озер стаи уток.
Я сам и не заметил, как мы пробежали насквозь весь парк, оказались в Гарлеме. Первым сообразил Незлобин.
– Тащ майор… – Веня кивнул в сторону мрачного, серого здания, рядом с которым находилась огороженная сеткой спортивная площадка. И на ней до фига негров играли в баскетбол. Орали, матерились… И еще пара десятков товарищей и дружков на все это смотрели, подбадривая команды.
– Шагом! – приказал я, прямо кожей ощущая, как мы влетаем в проблему. Так, сейчас аккуратно завернем налево и вот по той улочке, обратно в Централ-парк…
Не судьба. Один из игроков пытался сделать бросок, другой его блокировал, в итоге мяч, перелетев через сетку, покатился к нам. Ильясов-младший, не сильно думая, зарядил в него пыром обратно к неграм. И ударил неудачно – мяч взлетел по дуге и попал в голову паренька в майке-алкоголичке. Прямо как в Союзе.
Гарлемская общественность загудела, игроки мигом покинули площадку, окружили нас. Я увидел в руках некоторых внезапно появившуюся арматуру, а у парочки за поясом так и вовсе что-то топорщилось, напоминая огнестрел. В голову тут же пришли газетные заголовки типа: «Банда из Нью-Йорка избила советских спецназовцев», «Гром не грянул» и так далее.
– Эх, Тимур-Тимур, не мог ты пнуть мяч послабее. Вон паренька-то шатает! Три наряда вне очереди.
– Есть три наряда! – Ильясов побледнел.
– Ладно, делаем морды кирпичом, авось пронесет.
Возмущенная темнокожая общественность тем временем окружила нас целиком, вперед вышел громила в золотых цепаках и черных очках. С дредами. Какой модный-то…
– Кто такие?! Что делаете на районе?
Примерно так я перевел себе весь этот базар.
– Сам кто? Обозначься, – мрачно ответил я, выдвигаясь вперед и обматывая руку спортивной курткой. Если начнется махач, то можно попробовать принять на предплечье арматуру.
– Я Рэй Сахарок. Меня тут все знают. Так, парни?
Внуки и правнуки рабов дружно загудели.
– А мы полицейские из Советского Союза. Слышали про такой?
– Че и жетон есть?! – Рэй снял очки, внимательно на меня посмотрел.
– В гостинице. Зато есть ваши бабки… – я достал из кармана несколько купюр по десять долларов – мне как главе делегации выделили чуть больше суточных, чем всем. – Сыграем?
Я кивнул в сторону спортивной площадки. Тут главное инициатива и напор. Чтобы неграм некогда было думать. Иначе отмудохают трое на одного и не поморщатся. Это только в фильмах с Брюсом Ли главный герой отбивался от толпы нападавших. В жизни оно, увы, все сильно иначе.
– А то как-то вяло играете. Без огонька.
– Мы? Вяло?
Рэй оглянулся. Ткнул пальцем в пятерых дружков:
– Бампи, Ники, Жаба ты и… Грузовик. Где Грузовик?
Вперед вышел огромный, пузатый негр. Даже выше меня.
– Играем шесть на шесть до десяти очков.
Рэй достал из кармана пачку баксов, перетянутых резинкой. Положил на камень тридцать долларов. Я добавил свои сверху.
Мы прошли к площадке, я по-русски спросил, кто из парней умеет играть в баскетбол. Как оказалось, мячик в корзинку умеют кидать только оба Ильясова и Пушкин.
– Казанова, Огонек, мы в защите, – распорядился я, надевая обратно олимпийку. – Играют тут грязно, без судей. Пробежку никто не свистит, можно толкаться, выставлять локти и прочие части тела. Нельзя только бить. Так что не стесняйтесь. Кто сможет завалить аккуратно вот тот «грузовик»… – я не стесняясь показал пальцем на крупногабаритного негра, который как раз закидывал мяч в корзину, – с меня пузырь лучшего виски. Только без палева.
Нам выдали мяч, мы вяло покидали его друг другу, разминаясь. Негритянской общественности вокруг площадки прибавилось, в толпе увидел к своему удивлению и пару белых лиц.
Ильясов-старший бросал очень даже ничего, поэтому я приказал играть на него.
– Все пасы на Два Рубля. Ясно? Смог отобрать мяч, сразу ему отдаешь. Шакилов О`Нилов из себя не изображаем.
– Кто это?
– Да так, один баскетболист.
– Эй, советские, ну че там? – заорал Рэй, поигрывая плечами. – Начинаем или зассали?
– Начинаем. Есть кто кинет мяч?
На площадку вышел седой негр с сигаретой в зубах, забрал мяч. Мы с Рэем выбежали в круг, афроамериканец, пыхнув дымом, подкинул круглого и… конечно, Сахарок выиграл вбрасывание. Я даже не смог коснуться мяча пальцами. Рэй тут же отпасовал Грузовику, тот Жабе, после чего игрок с пупырчатой кличкой, влегкую обойдя двух наших, вколотил нам первое очко в корзину.
– Охренеть! – выдохнул Незлобин. Мы переглянулись. Да… нам тут ничего не светило.
Я забрал мяч, возглавил атаку. Отдал пас Казанове, тот Пушкину и… его тут же «обокрал» Грузовик, пара пасов и уже два-ноль.
– Разобрали этих пидорасов! – заорал я. – Каждый держит по негру.
Три-ноль. И сразу нас опять обокрали – четыре-ноль.
Терпелка у меня кончилась, при следующей перепасовке я, развернувшись спиной к Сахарку, всадил со всей дури локоть ему в «солнышко».
– А-а-а! – заорал Рэй, падая на землю.
Народ недовольно загудел, но я уже перебрасывал мяч ушедшему вперед Ильясову, тот трехочковым загоняет его в корзину. Красава! Все это сопровождают разочарованные крики черной американской общественности, но мне похрен.
– Так держать, бойцы! – подбадриваю я громовцев.
– Эй, мэн, это не честно… – Рэй встает с земли, зло на меня смотрит.
– Девочке больно?
Зря я это сказал. У Сахарка сносит крышу, он бьет мне с богатырского замаха в лицо. Но тут все отработано. Я подныриваю под удар, бью сверху левой в челюсть. Рэй складывается обратно на землю, а я мчусь к двери на площадку. Пока негры не очухались, приваливаюсь к ней, упираюсь обеими ногами. Краем глаза вижу начавшийся махач между громовцами и неграми. Казанова ударом лба в голову вырубает Грузовика, Огонек броском через бедро кидает Жабу. Крики разрастаются, сразу несколько жителей Гарлема наваливаются на дверь. Кто-то пытается заползти по рабице-ограде, но хрен там – ячейки слишком мелкие. И решетка слишком высокая. Лишь бы не достали стволы и не начали шмалять! В принципе меня и ножом через ячейки можно достать… Сука, сука!
Вдалеке раздается вой сирены, афроамериканская общественность начинает разбегаться, словно тараканы после включения света на кухне. Фу… Пронесло. Громовцы допинывают негров, и я громко приказываю заканчивать. Нам тут еще покалеченных не хватает.
Первыми появляются копы и сразу за ними синий «форд» с мигалкой под лобовым стеклом.
– Поднимаем пидорасов!
Я подскакиваю к Рэю, хватаю его за дреды на голове, вздергиваю рывком вверх. Сахарок орет от боли, шатается. Глаза мутные, голова мотается. Под ногами хрустят крутые, модные очки. Я придерживаю его боком, достаю кончиком пальцев до мяча. Начинаю им стучать об землю.
– Что тут происходит?! – на площадку входят два копа, вид у них сильно удивленный. Белые толкаются с шатающимися неграми. Стучит мячик…
– О, Синтия! – я машу рукой латиночке, что вылезает из синего «форда». Сегодня для разнообразия агентесса надела белую юбку, светлую блузку с жакетом. Волосы подобрала в хвост – выглядит на все сто.
– Я повторяю свой вопрос… – рыжий коп надвигается на меня, я приветливо ему машу рукой:
– Играем в баскет, сэр.
– Кто вы такие?
– Советские полицейские.
– Здесь? В Нью-Йорке?!
Глаза у копов полезли на лоб. Они даже позабыли хвататься за кобуру, чем с самого начала и занимались.
Тут к нам подоспела Синтия в сопровождении двух плечистых, короткостриженых мужчин в строгих костюмах. Будто гробовщики на выезде. Полицейским были продемонстрированы удостоверения ФБР, после чего короткостриженые увели копов обратно к служебной машине, что-то втолковывая. Я же построил громовцев в одну шеренгу, громко поблагодарил.