Меня все больше напрягало быть клоуном у пидорасов. Зачем меня сюда позвали? Ведь не для игры в гольф. Медали? Их могли вручить и в штаб-квартире Бюро. Тут какая-то политика. А это всегда гниль да подставы. За которые может потом серьезно так прилететь в Союзе.
Я прилично отстал по ударам, шел позади группы, то и дело поглядывая на то, как Гувер шепчется с Никсоном. Скоро они совсем скроются из виду.
– Значит, тебя зовут Дэнис? – я повернулся к молодому негру, что таскал за мной сумку с клюшками. Гольф-бой.
– Да, сэр, я из Денвера. Семья недавно переехала в Нью-Йорк. Мне очень повезло, что меня взяли на стажировку в Парадайз-Вэлли.
Ну хоть узнал, как называется клуб.
– Давай, стажер, показывай, что я не так делаю.
– Почти все… – хихикнул парень. Продемонстрировал мне правильную стойку, удар. Дальние все одно не получится выполнять сразу – тут долго тренироваться надо. Хоть бы на коротких не опозориться. Но как оказалось, глазомера для закатывания мячика в лунку было недостаточно. Надо еще было чувствовать его вес, вес клюшки… Плюс знать особенности газона. Где подъем, где спуск.
Пока я корячился, поднялся ветер с океана. Жара чуток спала, но дальние удары стали еще хуже. Мячик уносило ветром, а делать поправки я не умел. Во мне начала копиться злоба. Устроили тут цирк с целым советским подполковником!
Словно почуяв мое настроение, Гувер с Никсоном убрали клюшки, направились ко мне. Причем без Толсона! Тот погнал мячик дальше.
Дэнис вставил обратно флажок в лунку и мигом испарился. Тренированный.
– Подполковник! – первым начал глава Бюро. – Вам, наверное, интересно, почему мы решили поговорить в неформальной обстановке?
Никсон оперся на клюшку, вытащил фляжку из кармана, приложился. Никому не предложил. Интересно, что у него там? Спиртным не пахнет. Может, лекарство? Нет, больным он не выглядит. Подтянутый такой, активный…
– Я весь во внимании. – Я изобразил на лице заинтересованную мину.
– После ваших впечатляющих успехов сначала в московском посольстве, потом в здесь, в Нью-Йорке, мы посовещались…
Гувер переглянулся с Никсоном. Посовещались они… Ричард ведь даже не избран еще президентом. Или у них тут демократия и выбор народа – это все для ящика, показуха. А решается все заранее, вот на таких гольф-полях? Похоже на то. И спорт, и никакую прослушку сюда не воткнешь.
– Есть идея создать при Совете безопасности ООН силы быстрого реагирования. Специальный отряд, который будет иметь, так сказать… наднациональный статус и действовать в интересах всех государств, которые подверглись террористической угрозе.
О как задвигает!
Повисла пауза, оба американца смотрели на меня выжидательно. Тут я иду, конечно, по очень тонкому льду.
– Мне кажется, что такое предложение надо сначала направить советскому руководству.
– Разумеется, мы направим все по официальным каналам, – покивал Гувер. – Но предварительно хотелось бы понять вашу мотивацию. Готовы ли вы возглавить такой отряд?
– Какие задачи и полномочия?
Буду изображать тех евреев из анекдота про вопросы. Ну, когда израильский кнессет вынес на обсуждение вопрос: «Можно ли отвечать вопросом на вопрос?» После двухнедельных дебатов было принято решение: «А почему бы и нет?»
– Самые широкие, – заверил меня Никсон. И начал задвигать про проблемы Совета безопасности ООН. Мол, его авторитет постоянно падает, члены не могут договориться о самых простых вопросах, постоянное противостояние СССР и США со взаимными вето создает ситуацию, когда другие страны перестают верить в международное право.
– Мы должны сосредоточиться на том, что нас всех объединяет. Например, борьба с международным терроризмом. Справиться с ним только на национальном уровне – невозможно.
Убийство Мартина Лютера Кинга, обоих Кеннеди, захват самолета F-27 под Сан-Рамоном – короче, у американцев начинало так конкретно пригорать. И они в четыре руки принялись меня обрабатывать. Зарплата сто тысяч долларов в год, страховка, личный бюджетный фонд на всякие расходы.
– Мы готовы пойти на то, чтобы создать здесь, рядом со штаб-квартирой ООН, экстерриториальную базу сил быстрого реагирования. Подчинение только секретарю Совета безопасности… – Гувер был очень убедителен. – Никакой политики, отряд будет заниматься только актами международного терроризма, по которым участники Совбеза достигли консенсуса.
На ходу подметки режут. Я задумался, попинывая мячик туда-сюда. В Союзе меня к бабке не ходи – сожрут. Своей надежной крыши нет, Алидин не пришей кобыле хвост – «Семерку» в Комитете не уважают, считают работу там самой тупой. Все хотят попасть в ПГУ, в «Девятку». В крайнем случае – во Второе управление. Сейчас Алидин с «Громом», конечно, набрал очки. Но у генерала у самого нет покровителя в верхах. Он служака, да еще отягощенный бесконечным скандалом с Ефремовым. С этим фантастом Виктор Иванович влез на поляну ВГУ, контрразведчики никакого криминала за Ефремовым не нашли, уже давно хотели закрыть ДОР. Но Алидин уперся как носорог. Не умеет признавать свои ошибки!
Большой зуб на меня лично имеет Цинев. Этот просто любит нагибать всех и вся без разбору, а вежливый Андропов дать укорот хаму-генералу, который еще и поставлен смотрящим от Брежнева, не хочет или не может. Нормальной работы тут не будет. Но не будет ее и здесь.
Я внимательно посмотрел на толстомордых гольфистов. Этим палец в рот не клади. Тоже обложат своими людьми, скопируют все новинки и придумки «Грома». А потом что? Выкинут на помойку? С международным терроризмом они собрались бороться… Бжезинский уже придумал Бен Ладена и Аль Каиду? Или теперь какой-то другой помощник президента по «безопасности» теперь постарается?
– Мы же в свою очередь, – с угрозой произнес Никсон, – готовы закрыть глаза на ваши недавние шалости в Праге…
Ого… А в Комитете нехило так течет. И тут меня вдруг ударило. Поляк Бжезинский. Поляков! Тот самый генерал, что приезжал в свите Ивашутина к дзержинцам. Модный такой, в зарубежном костюмчике… Больше всего сейчас течет в ГРУ!
Я допинал мячик до лунки, убрал оттуда флажок.
– Это ни в коем случае не угроза, – решил смягчить Гувер. – Мы понимаем, что вам надо посоветоваться с вашими людьми, семьями. Это серьезное жизненное решение.
Как я могу сдать Полякова, сам не раскрывшись? А никак. Нет такого способа. Слежку он мигом заметит – ученый. Тайный обыск дома? Во-первых, я не знаю, где он живет. Во-вторых, агенты такого уровня обычно дома ничего не хранят компрометирующего. Никакой анонимке в ГРУ не поверят, да и как ее передать?
– А знаете что? – я повернулся к американцам. – Я, пожалуй, соглашусь. Штат сорок человек. Это боевая группа. Еще сорок – обслуживающий персонал. Своя база. Два заместителя – одного назначаете вы. Мне понадобится военно-транспортный самолет и вертолет двадцать четыре часа в сутки. Ну и вся необходимая экипировка.
Гувер с Никсоном обалдело на меня уставились. Они не ожидали столь быстрого согласия.
– Вы уже придумали, что предложите Брежневу?
И подобного захода никто не ожидал.
– В каком смысле? – удивился Никсон.
– В самом прямом. Требуется что-то ценное. Какие-то политические или экономические уступки. Я не специалист, но если у вас ничего нет, то… – Тут я пожал плечами – Даже не буду поднимать этот вопрос в Москве.
– Мы подумаем, – буркнул Гувер. – Вы даже не хотите посоветоваться с женой?
Я покрутил обручальное кольцо на пальце.
– У нас без жен в загранкомандировки в капиталистические страны не отпускают. Так что придется потрудиться, чтобы получить согласие, да.
– Кажется, у вас супруга беременна?
И это знают. Вот откуда?
– Я не собираюсь это обсуждать!
Похоже, ответил резче, чем следовало. Показал свою болевую точку.
Американцы как бы сочувственно покивали. Еще раз пообещали направить свои предложения по дипломатическим каналам, и на этом все закончилось. Мы направились к зданию гольф-клуба, появились какие-то помощники, секретари.
Попрощавшись, я завернул, вышел в лобби, увидел Синтию. А та обнаружила на моей куртке медаль.
– Ой! Медаль Доблести! И вторая! – Родригес увидела коробку Байкалова.
– Поехали в отель. Только по дороге надо будет остановиться у одного магазина.
– Что угодно, – заверила меня агент, рассматривая медаль. – Я сегодня весь день в твоем распоряжении. И поздравляю с наградой!
Мы сели в машину, направились в сторону Манхэттена. Синтия лучилась любопытством, расспрашивала про гольф, но про разговоры с Гувером тут же меня оборвала. – Это скорее всего все секретное, лучше не надо.
– И не собирался, – буркнул я, тыкая пальцем в магазин Картье на 63-й улице. – Тут припаркуйся, я на полчаса.
Вот наивный! Полчаса в главном ювелирном магазине США? Как только продавец увидел чек Уолтона и понял, что я планирую потратить все, глаза у него полезли на лоб. Он сделал звонок в банк, убедился, что чек настоящий и сумма в нем тоже соответствует действительности, в магазине началась форменная суета. Меня завели в специальную комнату для вип-клиентов, усадили в кожаное кресло. Принесли кофе, затем специальную черную планшетку из бархата, на которую принялись выкладывать различные драгоценности. Кольца, сережки, мужские перстни…
– Что у вас самое дорогое в магазине? – сразу поинтересовался я, не желая терять время. Меня поди уже ищут в «Плазе».
– Колье с бриллиантами. Аграфен и Элегант.
Названия мне ни о чем не говорили, я велел нести оба.
Ожерелья были роскошны. В каком-то слегка этническом стиле, массивные, золото плюс россыпь бриллиантов на каждом. Прямо глазам больно.
– Сколько они стоят?
Первое стоило сорок шесть тысяч долларов, второе – ровно пятьдесят. Аграфен был из розового золота с тридцатью семью бриллиантами общим весом шестьдесят карат. Второе украшение тянуло на все семьдесят карат. Поэтому и было дороже.
– Господин, Орлов! – в вип-комнате появился прилизанный мужчина неопределенного возраста в строгом костюме. Представился директором магазина.