реди, молодой человек, – с иронией в голосе спросил профессор.
– Пожалуйста, идите первым, хотя у меня на минуту-другую, вот вручу шефу свою книгу с благодарственной надписью…
– Ну, раз так, вам и флаг в руки, – ухмыльнулся профессор, – Танечка, я после молодого человека зайду… Я всю жизнь в первом вузе страны проработал, а всесоюзного учебника написать Господь Бог и власть предержащие не дали – не свезло… А молодому человеку, надо же, так крупно повезло…
– Везет тому, кто везет, – ответил спокойным голосом Иван Николаевич, отметив про себя, что завотделом наслышан о его книге от кого-то, если правильно назвал ее «всесоюзным учебником». – Но я, могу и подождать на правах везучего, как вы выразились… Идите вперед, я за вами следом…
– Какой тираж вашего всесоюзного учебника, Иван Николаевич, – неожиданно осведомился завотделом.
– Двадцать пять тысяч.
– А объем книги в печатных листах?
– Двадцать. Хотя мой первоначальный вариант был на двадцать пять печатных листов, пришлось сокращать по требованию редакции «Высшей школы».
– Да, с бумагой у нас напряжонка, довели до ручки страну коммуняки, – выпалил с бешенным блеском в глазах завотделом, вперив взгляд в автора учебника, приглашая к острой дискуссии. – Полный бардак, абзац высокой науке и, конечно, высшему образованию… Бездарей будет плодить высшая школа без образования начального…Что вы думаете по этому поводу?..
Поскольку он глазами и кивком головы показал на учебник в твердой синей обложке, который Иван Николаевич держал в своих руках, то тому не оставалось ничего лучшего, как перевести стрелки с положения дел в государстве на текущие дела в образовании.
– Издательство планировало выпустить учебник тиражом пятьдесят тысяч экземпляров, но урезало тираж вдвое. Только я не в обиде: вышло, что вышло. Не исключено, что при уплотнении текста и формул не выплеснута суть…
В это время раскрылась дверь директорского кабинета и оттуда вышел первый заместитель главного конструктора Юрий Иванович, молча пожал руки коллегам и равнодушно бросил:
– Шеф опять не в форме, а у нас, как назло, одни неприятности с наладкой и урезанием финансирования…
– Всё, как всегда, – с той же ноткой равнодушия поддержал завотделом, – тогда я уступаю свое место автору, пусть хоть он порадует больного шефа.
– Автора? – Юрий Иванович покачал головой, посмотрел в упор на Ивана Николаевича с зажатой в руках книгой и почему-то с укором произнес зловещую фразу. – Боюсь, что после моего доклада и автор не развеселит своим учебником директора. Никто не развеселит и никто не успокоит…
«Надо же, и он тоже знает об учебнике, только ему не до поздравлений из-за худых текущих дел на фронте работ по завершению темы. – Мрачно подумал Иван Николаевич, но не отвел глаз от острого испытующего взгляда Юрия Ивановича. – Высокохудожественное отношение тайного неудачника к успеху удачника в худых временах при локальных и глобальных потрясениях».
– Раз никто не успокоит, тогда я пошел – до лучших времен и новых шансов успокоить шефа… – Сказал с натужной печалью и горькой иронией в голосе завотделом. – Позвольте откланяться… Пойду доказывать никому не нужные теоремы в этом печальном суетном мире коммуняк и дерьмократов…
Почему-то сделал неловкий реверанс и вышел, шаркая из приемной директора. За ним торопливо последовал первый заместитель главного конструктора, оставив одного Ивана Николаевич…
– Проходите, только… – секретарша замялась. – Ну, вы знаете сами, Иван Николаевич…
– Я знаю, две минуты, максимум…
Но шеф, листая учебник, проявил интерес к тому, как выполняется НИР с институтом электронной техники, деньги для которой он с трудом оторвал у других отделов, буквально «с мясом».
– Хорошо, изобретатель Иван, что мы институт молекулярной электроники и завод «Микрон» не подрядили для отработки технологий в раках твоей поисковой перспективной темы.
Иван Николаевич с любопытством и проглядел на бледное лицо Владимира Андреевича и коротко и кротко спросил:
– Почему?
Он знал ответ для прошлых времен: из-за загруженности текущими делами по выпуску интегральных схем памяти и логики для ЭВМ, но не был в курсе текущих событий в локальном и глобальном отечественном бардаке, вообще и в частности, в сфере высоких технологий.
– Директора Микрона, как его, с которым мы с тобой в Минске на симпозиуме общались, отстранили и опустили. Зарубежными персональными компьютерами всю свою квартиру забил, деловой. Могут под суд делового отдать, а могут оправдать, если тот докажет, что в своей квартире все персоналки, купленные у шустрых кооператоров, он сохранил, а в его институте все бы разворовали…
Иван Николаевич поддержал многозначительное молчание шефа кивком головы, мол, ясно, что ничего не ясно, и все же решил не продолжать опасную тему. Сказал, чтобы ободрить шефа:
– Технологию мы обкатаем, как говорится, на коленке, но все равно надо искать ходы на «Микрон», через директора, нового или старого, неважно…
– Нового, – тихо сказал Владимир Андреевич и добавил, – а ты меня порадовал своим трудом. – Он показал глазами на синий учебник на его столе. – Молодец, так держать…
На прощанье он со словом «Поздравляю» протянул свою слабую влажную руку. Как и ожидалось, рукопожатие было вялое, нездоровое, но искреннее.
– Ровно две минуты, не больше, – сказал Иван Николаевич секретарше, – спасибо, берегите Владимира Андреевича…
– Кого же мне еще беречь, как не его, родимого…
Иван Николаевич знал, что Владимир Андреевич ещё в бытность макро-шефа аспиранта развелся со старой женой, оставив ее с дочкой. Женился на молодой женщине, которая подарила ему вторую дочку. Звоня шефу по домашнему телефону по срочным неотложным делам, волею судеб Иван Николаевич общался в разное время с обеими женами шефа. Как ни странно, ему больше нравился нежный голос первой жены, от низкого голоса и манеры соединять второй супруги шефа он был не в восторге: чувствовалось напряжение и раздражение, мол, опять беспокоят и достают…
Иван Николаевич не стал расстраивать своего не очень здорового шефа, что новые технологии и маршруты, отработанные на допотопном отечественном оборудовании, будут не столь удивительными и кардинальными, что приведут к рекордным параметрам быстродействия при невысоком потреблении мощности логических элементов и ячеек памяти. Просто все первоначальные наработки комплементарных технологий могут быть экстраполированы для изготовления тонкослойных структур при уменьшении минимальных литографических размеров. Что можно выжать из стандартного технологического оборудования середины 1970-х при ограничениях литографии на уровне двух микрон? Но с помощью программ численного двумерного технологического и электрофизического моделирования Ивана Николаевича можно было бы рассчитать то, что было достижимо при современных и перспективных технологиях на уровне ста нанометров литографов.
Но все равно где производить элементно-технологическую и конструктивную базу для новых поколений «Электроники СССБИС-2», «Электроники СССБИС-3»?.. На передовых когда-то «Микроне», «Ангстреме», где НИР и НИОКР перестали быть в фаворе и плавно выпадали в осадок «технологического застоя и отстоя». Любые научно-технологические исследования и их движители связаны с перспективным движением вперед, обеспечением прорыва и конкурентоспособности производимых продуктов, а с этим с некоторых пор в отечественной микроэлектронике и вычислительной технике при стагнации производительных сил и производственного базиса становилось все глуше и глуше. Но хоть как-то где-то надо было выходить их создавшегося положения в стране, где под перестроечную трескотню лозунгов и речей – больше социализма с человеческим лицом радостного кретина – все безнадежно деградировало, не отвечая требованиям высокой конкурентоспособности, и быстро выпадало в осадок, приходило беспардонно и безнадежно в упадок.
Но только с приходом в академический институт шефа и во время растянутой во времени поисковой технологической НИР Иван Николаевич один, а иногда и со своими сотрудниками-аспирантами, наизобретал кучу «интересных интересностей» для логики, памяти, архитектур трехмерных воплощений систем на кристалле и пластине. Если это в настоящее время нельзя было физически воплотить, то численно с помощью программ машинного моделирования и автоматизированного проектирования можно было рассчитать и «доводить до ума» в гипотетическом анализе и оптимизации перспективных фрагментов и изделий целиком. Было что показать и заинтересовать – только кого?..
Ведь все должно быть красиво не только на бумаге, исходя из машинных расчетов перспективных фрагментов логики и ячеек памяти, но и показана возможность реального воплощения всего этого на кристалле из базового начального развития технологий и топологических решений структур, пусть и при ограничениях литографов и прочего оборудования. И еще, из машинных численных расчетов должно следовать, что при переходе на новый уровень литографии и технологического оборудования открываются самые широкие прорывные перспективы в обеспечении не только отечественной, но и мировой конкурентоспособности на саамов высочайшем уровне.
И во время написания Иваном Николаевичем бизнес-планов перспективных планов технологических прорывных НИР и НИОКР приспело время новых декабрьских выборов 1990-го в академию, с соответствующим объявлением сроков подачи документов: списка научных трудов, заверенного печатью организации, представления на выдвижение кандидатов от Ученых Советов и членов академии и прочих необходимых бумаг. Занятый своей исследовательской работой на компьютерах и обширной писаниной нескольких бизнес-планов Иван Николаевич и не заметил приближения критического времени сроков подачи документов и скоропалительного назначения времени заседания Ученого Совета института на предмет выдвижения кандидатов.
Только удивился: «Снова никто не информирует ни о чем, так ведь снова обнесут, и позабудут, что обнесли, как три года тому назад, когда после долгих раздумий и метаний было принято приглашение шефа работать в его институте».