«Ты невероятен… как живой киногерой!»
«Ошибаешься, – отвечает Снейк, помолчав. – В кино герой всегда спасает девушку».
На фоне звучит главная тема игры – печальная, запоминающаяся мелодия со скрипкой, женским вокалом и кельтским текстом. Это добавляет сцене остроты.
В БОЛЬШИНСТВЕ ИГР СПУСК БЫЛ БЫ ОФОРМЛЕН КАТСЦЕНОЙ, НО КОДЗИМА ИСПОЛЬЗУЕТ ЗДЕСЬ МИНИ‐ИГРУ, ГДЕ ИГРОК ВЫНУЖДЕН БЫСТРО ОСВОИТЬ СОВЕРШЕННО НОВОЕ УПРАВЛЕНИЕ ПРЫЖКАМИ И ДВИЖЕНИЯМИ.
«…Ты про Мэрил? …Мне жаль… прости за то, что я сказал. Снейк… Я просто обязан кое-что у тебя спросить. Я поэтому за тобой шел… – Он поправляет очки, подбирает слова. – Ты когда-нибудь… кого-нибудь любил?»
«Ты пришел сюда об этом спросить?» – поворачивается Снейк.
«Нет, ну то есть, я… мне интересно, подвластны ли любви даже солдаты…»
«Да ты о чем?»
«Я хочу понять… как думаешь, способна ли любовь расцвести… даже на поле боя?»
Прежний черствый Снейк фыркнул бы, заслышав такой вопрос, но у Снейка нынешнего есть ответ:
«Да… думаю, да. Думаю, люди способны влюбиться когда угодно и где угодно. Но… – он делает паузу, – если кого-то любишь, ты должен его защищать».
Отакон согласен.
Когда Отакон помогал Снейку в тюрьме, передавая припасы, он умолял его не сражаться со Снайпер Вульф и заверял, что она хороший человек. Снейк тогда огрызнулся и напомнил, что именно она подстрелила Мэрил. Им нравятся женщины на разных сторонах баррикад, но Отакон думает, что Вульф не так уж сурова, ведь она позаботилась о местных волках, не позволив террористам их перестрелять, когда они обустраивались на острове. Кодзима позволяет двум мужчинам поделиться друг с другом переживаниями. В этой сцене Отакон пытается понять, как верно поступать с чувствами и инстинктами.
Потом Снейк просит Отакона об одолжении. Тот пугается – его снова попросят на кого-нибудь нападать? Снейк заверяет, что нет, и вообще ведет себя с юношей куда мягче, чем раньше. Он всего лишь просит починить лифт.
«Если речь о механике, то предоставь это мне», – уверенно отвечает Отакон.
Снейк заявляет, что ему «пора прихлопнуть одну блоху», повторяя реплику Ликвида из начала игры, где тот говорил про вражеские F-16. Отакон обещает прикрывать тылы. На прощание Снейк замечает, что «видок у него хоть куда», и спрашивает, все ли в порядке. «Не беспокойся. Я все сделаю, не обращай внимания», – отвечает тот, включает камуфляж и уходит. Отакон – человек, который бежит от своих проблем, а не решает их, и в этом он противоположен Снейку. Здесь мы видим, как глубока в нем эта черта. Прежде мы наблюдали, как Отакон хромает по своей лаборатории с вывихнутой ногой, заверяя, что стелс-камуфляж обеспечит ему безопасность. Очевидно, для Кодзимы в этом образе присутствует символизм: камуфляж скрывает Отакона от мира и в прямом смысле, и в переносном, становясь поводом отмалчиваться.
Игроку пришло время подняться на крышу. В ночном небе бушует метель, но это не мешает Ликвиду Снейку, терпеливо ждавшему этой встречи. Вертолет вновь показывается из-за здания, а Ликвид насмешливо говорит:
«Что ж, Снейк наконец-то вылез из норы[73]. Готов… брат?»
«Да почему ты называешь меня братом?! Кто ты, черт возьми?!» – кричит Снейк, закрывая лицо от метели и ветра, нагоняемого винтами вертолета.
«Я это ты! Я твоя тень», – отвечает Ликвид.
«Что?!»
«Спросишь у отца, которого убил! Сейчас я отправлю тебя к нему – в ад!»
Кодзима продолжает дразнить игрока намеками на то, в каких же на самом деле отношениях состоят Ликвид и Солид, хотя еще на брифинге нам сказали, что они выглядят как близнецы, а Мэрил при первой встрече путает Солида с Ликвидом. В пыточной Оцелот прямо называет Ликвида «братом» Солида, когда делает ему комплимент за терпение: «Да, ты в самом деле брат босса». Фраза про отца, которого Снейк убил, уже совершенно точно дает нам понять, что Биг Босс – отец обоих, но все равно остается неясным ни то, почему Ликвиду настолько не дает покоя его брат, ни детали их происхождения.
Чтобы сбить Ми-24, нужна ракетница «Стингер», которую Снейк, к счастью, успел добыть с прошлой встречи. Но навестись на тепловую сигнатуру вертолета можно только с камерой от первого лица, поэтому перемещаться в процессе мы не можем. Если игрок в нужный момент не опустит «Стингер» и не найдет укрытие, Кодзима продемонстрирует ему всю мощь нового 3D-движка, позволив вертолету виться вокруг башни, то скрываясь, то показываясь, и стрелять по Снейку. Когда вертолет получит достаточно урона, Ликвид выстрелит большой ракетой. К счастью, ее траектория предсказуема, а летит она медленно, так что мы успеем укрыться. Под конец схватки Ликвид повторит попытку. На сей раз взрыв охватывает всю крышу, и Ликвиду может уже показаться, что он победил, но тут вертолет начинает барахлить! Ми-24 крутится и падает под проклятия британского психа. Силуэт Снейка героично прорисовывается на фоне карикатурно мощного взрыва.
«До встречи в аду… Ликвид, – Снейк разворачивается и идет в сторону камеры, огонь продолжает полыхать. – Заодно и кремация».
На этом эпичном кадре экран темнеет, закрепляя наше восхищение Солидом Снейком – какой контраст с унижениями в пыточной! Мы были на самом дне и вновь поднялись, причем уже не в первый раз, и наверняка то же происходит с нашими эмоциями.
Звонит «Кодек»: Отакон сообщает, что лифт снова в порядке – но не потому, что он его починил. Проблема исправилась сама собой. Звучит отлично, но когда Снейк садится в лифт и слышит сигнал, извещающий о перегрузке, в его душу закрадываются подозрения. Он снова звонит Отакону, и тот объясняет, что уходил в лабораторию захватить стелс-камуфляж для Снейка (круто, а нельзя было дать его при первой встрече или хотя бы когда Снейка пытали в тюрьме?). Увы, в лаборатории камуфляжные устройства куда-то пропали. Тут до Отакона доходит страшное осознание: похоже, в лифте со Снейком едет толпа невидимых врагов! Вновь повторяется сцена из Metal Gear 2, только теперь враги еще и невидимые. Они умирают как раз тогда, когда Снейк спускается на первый этаж, и он может выдвигаться на север по снежному полю, по периметру которого расположено несколько складов. На той стороне поля – вход на подземную базу.
На заснеженном поле Снейка поджидает Снайпер Вульф. Ее повергает в восторг перспектива подстрелить его посреди метели, при плохой видимости. У игрока есть шанс поквитаться за Мэрил – но это означало бы плюнуть на мольбы Отакона и его попытки встать между двумя опытными убийцами. Снайпер Вульф весьма самоуверенна, она полагает, что из женщин получаются лучшие киллеры; Снейк же относится к ее высокомерию презрительно. «Вы, мужики, слабые, – издевается она. – Что ни начнете – кончить не можете…» Двусмысленная формулировка – это способ дополнительно нас задеть, подчеркнув нашу слабость и дав понять, что удовлетворить ее можно, только убив. Битва начинается.
Можно либо целиться в нее из своей PSG-1, либо поступить хитро: выстрелить из «Никиты» и провести управляемую ракету так, чтобы попасть по Вульф с тыла. Ракетница «Стингер» тоже может пригодиться. Как и прежде, Вульф постоянно меняет укрытие, иногда стреляя, но не теряя мобильности. Но когда ее здоровье заканчивается, окровавленный труп остается лежать на снегу: на сей раз между геймплеем и сюжетом нет противоречия.
Снейк подходит к Вульф, и мы видим, что вместо расстегнутой куртки на ней теперь плотное пальто, призванное защитить от холода. Снейк опускается рядом с ней на колени, и мы понимаем, что красот больше не покажут. Настало время тихой печали.
«Я… ждала этого момента… – выдавливает она, глядя в ночное небо. Ей трудно дышать, а в отдалении воют волки. – Я снайпер… Моя работа – ждать… не шевельнуть ни мускулом… в полной концентрации… – Она кашляет кровью и поворачивается к Снейку. – У меня прострелено легкое. М-меня уже не спасти. Пожалуйста… прикончи меня быстро. – Мы не видим ее лица, но Снейк не двигается. Немного помолчав, Вульф продолжает: – Я из курдов. Я всегда мечтала о месте вроде этого – спокойном».
«Из курдов, – говорит Снейк. – Так вот почему тебя зовут „Вульф“[74]».
Играет драматичная музыка.
«Я родилась на поле боя. Выросла на поле боя. Стрельба, крики и сигналы тревоги… были мне колыбельными… Нас гнали как собак… выкуривали из ветхих убежищ… вот… как я жила». – Но правительствам мира было плевать на беду ее народа, и она страдала, пока не появился «герой», который ее забрал. Она зовет его «Саладин».
«Саладин? – спрашивает Снейк. – Ты имеешь в виду Биг Босса?»
«Я стала снайпером… спряталась… смотрела на мир через прицел винтовки. И я увидела войну… не изнутри… а снаружи… как зритель… увидела через свой прицел жестокость… и глупость человечества. Я присоединилась к революционерам… чтобы отомстить миру. Но… я опозорила себя и свой народ. Я больше не тот волк, которым родилась… ради мести… я продала душу и тело. Я стала собакой». – Кажется, некогда гордая Снайпер Вульф полностью сломлена.
Снейк признает, что наемников порой называют «псами войны[75]». Но хоть все они так или иначе продаются, Снайпер Вульф стоит особняком:
«Дикая… одиночка. Ты не собака… ты волк».
В этой пронзительной беседе, как и в сцене с Психо Мантисом, Кодзима в полной мере раскрывает свой писательский талант. Стоит бою закончиться, как дурацкий босс с единственным приемом превращается в настоящего человека. Основной сюжет игры мог бы обойтись и без столь подробного комментария к геноциду курдов и роли Биг Босса в мировых политических конфликтах, но эти детали обогащают художественный мир Metal Gear и рассказывают игроку что-то про мир реальный. Кроме того, Снайпер Вульф показывает нам, в кого вырастают сироты войны, которых вытаскивает Биг Босс, и мы видим, что в нем действительно можно увидеть спасителя – пусть он развязывал войны и угрожал правительствам.